Евгения Викторова - Менестрель [СИ]

-- Тогда у нас две проблемы, и одна серьезнее другой.

-- Если ты не дашь мне прибить эту чертову кулису -- у нас будет три таких проблемы! -- рыкнул Лис и пригрозил мне молотком.

А до концерта полтора часа... В моей голове в очередной раз промелькнула мысль о том, что эту лавочку стоит свернуть прямо сейчас. Поднявшись наверх, я поправил повязку из бинтов. Мысль казалась все более здравой. Единственная из трех проблем, которую можно было считать решаемой, это сооружение кулис, с которыми Аллисандр уже заканчивал. А вот победить боязнь публичных выступлений у Конрада и, тем более, починить лютню возможным не представлялось. Первая, потому что мое высочество всегда был плохим психологом -- хотя, казалось бы, за сто шестьдесят лет можно было уже научиться "читать" окружающих. Вторая, потому что денег на новые струны у нашей компании не осталось, а поштучно они не продавались. Идея забраться к Конраду в шкаф стала казаться абсолютно разумной. Я залетел в туалет, убедился, что здесь никого нет и, заперев дверь на щеколду, позволил себе обдать лицо холодной водой. Белила начали неохотно сползать, кое-где вода свернулась капельками, охлаждая кожу и приводя в сознание.

-- Ох, Матерь Лунного Света, ну почему я такой идиот?!

Я взглянул в висящее над раковинами зеркало и мысленно содрогнулся. Если бы меня сейчас увидела мама, ее бы удар хватил: проступающие сквозь смазанные белила сиреневые пятна, торчащие во все стороны из-под замызганной повязки черные, сальные волосы, посеревшая от пыли рубаха, местами покрытая пятнами от травы и земли. Все это уже создавало головокружительный ансамбль, а ведь под рубахой еще скрывалась третий день не меняная повязка, прячущая покрытую черной корочкой высохшей крови рану. Странно даже, что она не открылась при всплеске энергии. В прошлый раз ей и светлячка хватило. Я смыл с лица остатки белил.

Припав ухом к двери и прислушавшись, я убедился, что снаружи никого нет, и пулей метнулся в комнату. Остался час. Лис расхаживал по комнате, пробегая глазами текст. В шкафу по-прежнему сидел Конрад, однако дверца осталась открытой. Вручив ему баночку с белилами и заверив, что никто не потянет его выступать, я все же уговорил его обновить мою "маскировку".

-- Уже придумал, что делать с лютней? -- Лис плюхнулся на кровать Конрада, свернув бумаги в трубочку.

-- Буду петь акапелла, пока кто-нибудь не сжалится и не даст нищему музыканту инструмент, -- съязвил я, недовольно глядя на Лиса.

С учетом того, с каким трудом мне удалось отогнать навязчивую мысль об отмене концерта "по техническим причинам"... В общем, лютня сейчас была последним, о чем мне хотелось думать.

-- Такой гул стоит, будто они туда паровоз притащили.

-- Сорок минут до начала. Там и до того народу много было, а к началу и того больше сползется.

В дверь постучали. Я вопросительно посмотрел на Лиса, но тот лишь пожал плечами и направился к двери, жестом указывая мне отвернуться. Раздался скрип.

-- Я тут, -- женский голос на секунду умолк, то ли подбирая слова, то ли от смущения, -- чаю принесла. Там внизу столько народу собралось! Сроду такого не было! Уж не знаем куда посадить -- дядя предложил из комнат стулья принести. Ой! А вы... -- Тамина, а это была именно она, вновь запнулась, скорее всего, заметив нас.

-- Готовим нашего солиста! -- тут же нашелся Лис. -- Сценический образ и все такое, ну, вы понимаете. А за чай спасибо! Позвольте забрать у вас эту тяжесть.

-- Д... да, конечно! Вот, держите, -- и вновь неловкая тишина. -- Я пойду, пожалуй, а то гости уже заждались, наверное. И... удачи вам!

-- И вам не хворать, красавица!

Видеть-то я, конечно, не видел, но буквально затылком чувствовал довольную улыбку Лиса. "Подхалим!" -- пробубнил я, стараясь, чтобы белила не попали в рот. Эта горечь осталась в памяти на долгие годы. Лисеныш усмехнулся и, поставив поднос с кружками ароматного чая на подоконник, заграбастал себе одну из них.

По моим личным записям

-- Дамы и господа, люди, эльфы и немногочисленные представители других рас, -- пара гномов, сидевших рядом со стойкой, приветственно подняли кружки, -- сегодня наш маленький коллектив должен был выступать пред сей благодарной публикой, -- "публика" настороженно затихла, -- но мы упустили из виду один важный элемент -- лютню! -- высокопарно вещал Морев.

-- И где она? -- выкрикнул кто-то из импровизированного зала, не выдержав театральной паузы.

-- Она... -- Морев печально вздохнул и склонил голову. -- Она здесь. Но ее состояние столь плачевно, что она не в состоянии усладить ваш искушенный слух своим звучанием...

-- Переигрываешь! -- прошипел Лис из-за кулис.

Мы с ним сидели на ступеньках прямо за шторой и через щель наблюдали за происходящим. Честно говоря, будь публика действительно искушенной в вопросах искусства, она бы уже покинула этот тонущий корабль. Но, похоже, та маленькая девочка сильно приуменьшила печальность состояния, в котором находилась эта часть культурной жизни города.

-- А знаете, как так случилось? -- Морев подался чуть вперед, вынудив публику невольно повторить его жест. -- Видите эту повязку на моей голове? -- один из гномов кивнул, пара эльфов недоумевающе переглянулись, а Эридир за стойкой едва сдерживал смех -- он, хоть и не знал истории, прекрасно помнил, что это лишь часть "сценического образа". -- Это случилось не так давно. Почитай, дня три назад, -- активно жестикулируя, начал Морев. -- Наша славная компания скромных менестрелей, -- по залу прокатились смешки, -- пробиралась к величественному Белому Городу Амильдаллу в поисках благодарного слушателя. Мы прорвались сквозь дремучие заросли леса, пробирались сквозь руины техногородов, отбиваясь от радиоактивных белок, -- Морев резко повернулся к зрителю боком и принял предельно пафосную защитную позу, широко расставив ноги, отклонившись назад и выбросив вперед руку. -- И все шло хорошо, пока мы не добрели до сети тоннелей, сокрытых в гуще леса средь груды огромных камней. Темнело. Мы решили не рисковать и остановиться в ближайшей пещере на ночлег. Вспыхнул огонь костра. Из глубин пещеры послышались шаги и гортанные, клокочущие звуки.

В зале стояла мертвая тишина. Кто-то с улыбкой, кто-то в напряжении, но все с интересом слушали бред, на ходу придумываемый принцем. Конечно, большинство в зале прекрасно понимали, насколько сильно менестрели приукрашают свои истории. Уверен, что многие даже догадывались об абсолютной лживости всей этой истории. Но ведь затем и приходят в театр -- окунуться в сказку, отречься, пусть на время, от реальности, дать себя обмануть и, как ребенок, радоваться "чуду".

У меня уже к середине этого повествования отвисла челюсть -- все же, когда ты участник этих событий и прекрасно помнишь, как порвалась эта струна, дать себя обмануть намного тяжелее.