Алексей Бобрик - Дар Павшего. Восход Черного солнца [СИ]

Рассмотрев всё, что можно было рассмотреть, всё-таки осталось единственное, что не стал делать профессор — это подниматься на ту самую обзорную площадку.

Уж очень большая была очередь из японских туристов. Или китайских. Кто их разберёт. Вот уж любители попутешествовать. Малыми группами, в миллион человек…

— Значит не судьба мне птичьим взором окрестности обозреть. Ну, что же поделаешь. Не беда. Как ни будь в другой раз приеду. Мне, неделю целую здесь куковать, выберусь ещё. Может быть даже и на восходе солнца. Или на закате… Нет, лучше на восходе! — подвёл черту под своими размышлениями Владимир Степанович, и подчеркнул:

— Если конечно, этот проходимец Лурье, не заморочит мне все оставшиеся мозги, своими дурацкими теориями о всемирном заговоре проходимцев от науки. Разумеется, вперемешку с божественным кальвадосом, который готовит его какой — то дальний родственник, из самой Нормандии. — профессор закатил глаза, предвкушая будущее наслаждение. А затем, вернувшись с небес на землю, продолжил в прежнем ключе:

— Нус, продолжим. Что тут у нас следующее назревает. Пункт третий. Значится заглянуть на шоу в Красную Мельницу.

Но, взглянув на часы, резюмировал. — пожалуй, загляну я туда уже в другой раз, а сейчас поеду и куплю заранее билеты, чтобы не было повода отказываться от такого мероприятия.

— Да, однозначно, так и сделаю. Вот сейчас поймаю такси, поеду, и куплю билеты.

Такс… просматривая свой список, и делая в нём заметки уточнил — то же самое надо проделать и с Оперой Гарнье.

— И несомненно, несомненно — с Лувром.

И после этого, выбрав отдельный денёк, чтобы ничего меня не отвлекало, наслаждаться, и ещё раз наслаждаться, шедеврами мирового культурного наследия. Иначе потом себе не прощу.

Затем, проделав знакомую процедуру с ловлей такси, и искренне удивившись, что водителем на этот раз оказался не индус, а совершенно обыкновенного вида европеец, скорее всего даже француз, профессор по кругу проехался по вышеописанным достопримечательностям и купил билеты везде, кроме Лувра.

Потому, что в Лувр нужно было стоять в достаточно длинной живой очереди.

Стоит ли говорить о том, что львиную долю этой длиннющей очереди занимали, угадайте кто?

Правильно, угадали! Там стояли, то ли китайцы, то ли японцы… То ли, те же самые. То ли, другие. — Да, не важно. Проехали.

— Досадно. Но, что же, неприятность эту мы переживём. Останется время, выстою и эту дьявольскую очередь.

А сейчас, начинаются заключительные аккорды моей обязательной программы.

— Надо обязательно купить, для подарков и сувениров коллегам, духов и разных примочек. И не абы где, а на настоящей французской парфюмерной фабрике. А затем выбраться за город, в Версаль.

Этот пункт надо выполнить, чтобы собственными руками пощупать, и воочию увидеть, так сказать — скромное обаяние, королевского наследия. — посмотреть, за что же их, королей местных, в своё время раскулачили Робеспьеры всякие.

В итоге, проехав по означенным местам, и убедившись, что совесть в плане выполнения культурной программы осталась чиста, профессор решил вернуться в свой отель.

— Вот хорошенько высплюсь, и завтра с утра отправлюсь в Сорбонну. Сегодня уже не поеду, устал я что-то. — старым видать становлюсь, ленивым.

Приехав обратно и выбравшись из автомобиля, Владимир Степанович понял, что ноги сами по себе выбрали нужное направление. И конечно же, это направление было прогнозируемым.

Вернувшись в то же самое кафе, с которого он начал своё путешествие по городу, он с превеликим удовольствием заказал полюбившийся круассан, но по причине позднего времени суток уже не с кофе, а с каким-то напитком на основе корня цикория.

Откинувшись в кресле, он выключил свой мобильный телефон, и укутавшись любезно предоставленным пледом, предался вечерней неге и ничегонеделанию, что в повседневной жизни так редко случалось.

Лиловая ночь, подсвеченная заревом неона, пронеслась как одна минута.

Утром, не имея морального права не позавтракать в полюбившемся кафе, профессор туда и направился.

Затем, после завтрака, без труда поймав такси, наш учёный муж в скором времени оказался возле одного из чудес научного мира. Это была, та самая Сорбонна.

В современной среде мировой образовательной системы, где ценится не только имя учебного заведения, но и его историческое наследие, своей впечатляющей историей могут похвастаться лишь некоторые из них. Среди них находятся такие столпы, как английские Кембридж да Оксфорд, немецкий Виттенбергский университет, и ещё несколько не менее именитых, ведущих свою научную родословную со средних веков.

Парижский же университет Сорбонна, имеет и то и другое, и даже в избытке. Научные традиции этого учреждения уходят в глубину веков и помнят таких учеников как Вольтер, Руссо, Марию Кюри, и даже самого Фому Аквинского.

Лишь сама французская революция смогла, но и то, лишь на некоторое время, остановить научную жизнь в его стенах. Но к счастью, всего лишь спустя пару десятилетий после её кровавой реформы, этот университет снова расцвёл, и превратился в крупнейший образовательный центр, в котором в настоящее время и трудился, один из лучших друзей Владимира Степановича Аваковского. — Жан Лурье, доктор наук, профессор, автор многих наискучнейших книг, и таких же архиважных научных работ. Лауреат всевозможных научных премий и наград.

Но, не смотря на всё это — очень хороший человек. И самое главное, по настоящему большой специалист по древним языкам и культурам мира.

Познакомились будущие профессора, ещё в бытность Советского Союза, на совместно проводимых раскопках в Камбодже, под эгидой ЮНЕСКО и ООН. В те самые времена, когда она ещё называлась Кампучией.

Владимир Степанович, прикрыв на минутку глаза, как сейчас вспомнил ту встречу. Молодых, но очень амбициозных и перспективных археологов…

…Это был один из тех нестерпимо жарких, душных и безоблачных дней, на берегу внутреннего озера, в храмовом комплексе Ангкора.

На свисающих с каждого дерева, и буквально с каждого камня, только что обнаруженной древней постройки лианах, голосили вездесущие и неугомонные обезьяны. Эти коварные создания, очень быстро понявшие слабость этих людишек, и поэтому с непререкаемым видом, требовавшие своего законного угощения, которое иногда им перепадало с «барского стола» научников…

…В водах искусственного озера, возведённого посреди величественнейших построек, давно ушедшими в небытие строителями, плескалось бело-голубое отражение неба…