Джо Уолтон - Среди других

В школе сегодня особенно скучно. Я привыкла, что меня обзывают, но кое-кто повадился, когда я прохожу мимо, петь песенки вроде «Джона-с-костылем» – или просто мычать мотив, если учитель рядом. Они нарочно меня бесят, так что я их игнорирую. Внешне это гораздо проще, чем внутри. Дейдру так же дразнят песенкой «Дэнни-бой» и доводят иногда до слез. Что ужасно в Дейдре, это что она вся будто штампованная. Она ирландка и не из самых светлых умов. Карен дала ей откусить от брикетика мюсли, так она сказала, что вкус как у непропеченной рождественской елки. Она, конечно, имела в виду рождественский пирог, на вкус и правда похоже, но теперь все смеются, что в Ирландии пекут елки. Я, когда услышала, не удержалась от смеха, потому что звучит так нелепо. Я хочу сказать, она и сама смеялась. Это не было жестоко. А что жестоко, это что они не унимаются, и, конечно, именно потому, что она обижается. Нельзя, чтобы они заметили, как меня задевает эта дурацкая «Джек-с-костылем, три ноги при нем».

Не могу простить Льюису его аллегории. Теперь понимаю, почему Толкин в предисловии говорит, что их ненавидит. Нельзя взять что-то существующее само по себе и сделать из него замену чему-то другому. Вернее, можно, но нельзя это навязывать. Если видеть в Нарнии пересказ Евангелия, саму Нарнию это принижает. Думаю, мне трудно будет забыть об этом, когда стану перечитывать. Какая досада! Однако, по словам Карпентера, Льюис в некоторых книгах и открыто писал о христианстве. Может, стоит почитать их. Должна сказать, у меня ужасно сложные отношения с религией. И от уроков по ней еще хуже. Пока в классе нудят апостола Павла, я читаю Библию. В ней есть хорошие сюжеты между всей этой скучищей. Но в ней большей частью не столько богословие, сколько история, а мне было бы очень интересно знать, говорил ли Льюис что-нибудь о фейри – ведь в «Принце Каспиане» у него есть менады, а они всегда немножко напоминали мне фейри. Здесь у нас только его межпланетная серия, но я посмотрю «Просто христианство» в городской библиотеке, а если там нет, так для чего существует межбиблиотечная рассылка?

Пока я это писала, подошла мисс Кэрролл.

– Твой отец подписал разрешение для книжного клуба? – спросила она.

– Пока нет, – ответила я. – Наверняка подпишет, просто он не успел.

– Если хочешь, могу тебя сводить. Если я все время буду присутствовать, in loco parentis , это можно. Как водить девочек в театр. Я договорилась с мисс Эллис, она разрешила.

Она улыбнулась мне.

– А вы-то хотите пойти? – спросила я. Всегда я такая неуклюжая, когда люди ко мне добры. Я не нарочно, это само собой выходит.

– Это, должно быть, интересно, – ответила она.

– Разве вы читаете фантастику?

– Я стараюсь читать все, что есть в библиотеке, чтобы рекомендовать другим. Фантастику, разумеется, читала. У меня это не самые любимые книги, в отличие от тебя, но кое-что я читала. Даже Урсулу Ле Гуин – «Волшебника Земноморья».

– Вам понравилось? – спросила я.

– По-моему, отличная книга. – Мисс Кэрролл присела на стол напротив меня и взглянула вопросительно. – Что такое? Я не ожидала собеседования на пригодность к книжному клубу. Я думала, ты обрадуешься.

– Я рада, – сказала я. – Спасибо вам. Я правда хочу пойти. Просто я не привыкла… в смысле, не могу до конца поверить, что вы пожертвуете для меня целым вечером.

На самом деле она совсем молодая. У нее, наверное, есть парень или хотя бы место, где она живет, готовит себе ужин и без помех читает книжки. Честно сказать, оказалось довольно трудно представить ее жизнь после школы. Но, чем бы она ни занималась, она могла бы и сегодня этим заняться, а вместо этого идет в клуб научной фантастики, потому что мне хочется. Почему она так поступает? Не думала, что волшебство так хорошо действует. Это страшновато.

– Это будет интересный опыт, – сказала она. – Любопытно, как работает городская библиотека. И о книгах я всегда рада послушать. Может быть, стоит и у нас открыть клуб книголюбов. Кое-кто из старших девочек мог бы заинтересоваться. А еще, – она склонилась ко мне и понизила голос, хотя мы, как обычно, были одни в библиотеке, – в библиотечном училище, кроме всего прочего, внушают, что мы всегда должны заботиться о нуждах клиентов, чтобы они были довольны. Так вот, ты, определенно, мой лучший клиент, одна из немногих, кто по-настоящему пользуется библиотекой, так что позаботиться о тебе для меня важно.

Я рассмеялась.

– Спасибо вам! Большое-большое спасибо!

Итак, я вечером иду в книжный клуб! Мисс Кэрролл заберет меня после ужина.

Конечно, они не поняли сразу, что я из их карасса, и не прижали меня к груди. Но и так было блеск.

Я так боялась опоздать, что мы пришли раньше времени. Библиотека только закрывалась. Библиотекарь очень удивился, увидев меня с мисс Кэрролл.

– А, мисс Маркова, – сказал он, и это буквально первый раз, когда меня так назвали. «Мисс Фелпс» и раньше иногда звали, но «мисс Маркова» никогда. Странноватое чувство. – Выбрались все-таки.

– Это мисс Кэрролл, она библиотекарь у нас в школе. А это м-м… – я замялась.

– Грег Манселл, но, пожалуйста, зовите меня Грег.

– Тогда я – Элисон, – к моему полному изумлению, ответила мисс Кэрролл, и они пожали друг другу руки. Я по глупости не задумывалась, что у нее есть и имя, может, потому что Кэрол бывает и именем.

Я понимала, что надо бы назвать и свое имя, что они оба на меня смотрят и ждут, но у меня язык прилип к нёбу, и я ничего не сумела выдавить. Не то чтобы я забыла собственное имя, просто не знала, какой вариант выбрать.

– Мори, – сказала я после слишком затянувшейся паузы. – Друзья зовут меня Мори.

Тут пришли еще двое, оба средних лет, но один высокий – Брайан, а второй низенький и коренастый, Кейт. Грег достал ключ и открыл нам комнату на задах библиотеки.

Библиотеку, должно быть, строили лет сто назад. Она викторианская, с каменными оконными проемами в кирпичных стенах. Комната, где проводятся встречи, была раньше читальней, а теперь читальный зал наверху, в каталоге, а эта стоит запертой. Она отделана деревом на высоту примерно до локтя, а выше простенки между окнами выкрашены кремовой краской – в одной стене много окон, но что за ними, я в темноте не разглядела. На длинной стене большая темная викторианская картина: изображены читатели за маленькими столиками между книжными полками. Эта комната совсем не такая – там один длинный стол посередине и вокруг старые деревянные стулья. Еще два бюста по обоим концам длиной прямоугольной комнаты. Один Декарта, который мне незнаком, но лицо у него удивительное, а другой Платона, да!

Я села с краю стола лицом к картине, спиной к окнам, и мисс Кэрролл села со мной рядом. Мужчины – они, конечно, все между собой знакомы – разговаривали стоя. Подошли еще несколько мужчин, некоторые моложе, но все самое малое под тридцать. Потом вошли два мальчика в бордовых форменных пиджаках местной средней школы. Я бы дала им лет шестнадцать или семнадцать. Я уже подумала, что женщин не будет, когда вошла крепкая седая женщина и села во главе стола. Она принесла большую пачку книг Ле Гуин в твердых переплетах, и деловито стала их раскладывать. Увидев это, и другие стали рассаживаться. Я пожалела, что не принесла книг, хотя, конечно, у меня ничего нет, кроме добрых старых «Двенадцати румбов ветра, т. 2». Все мои книги так и остались у матери, но книги можно заменить.