Оксана Демченко - Топор Ларны [Litres, СИ]

– Прыгай! – приказал выр.

Малёк на долю мгновения усомнился: ему ли сказано? И получил хлесткий удар хвостом по груди. Отпустил шею вороного, сваливаясь неловко – назад, на спину, в воду. Накрыло сразу с головой, пена сплелась причудливым узором, перечеркнутым парой штрихов игл – на излете, бесполезно, царапнувших глянец волн. Значит, погоня совсем рядом…

Малёк вывернулся в воде, выгребая к причалам – там безопаснее, под настилом. Но снизу обняли и потянули в глубину три пары рук. Короткая трубка вырьего носа прижалась к лицу. Малёк вдохнул, забираясь поудобнее на панцирь. Успел лишь понять: встретил его не Шром, этот выр мельче и у же телом.

Выр оттолкнулся хвостом от бревен основания причала и заработал всеми лапами в полную силу, уходя от погони на глубину, подальше от факелов, иглометов и прочей городской суеты, всё ярче и громче разворачивающейся на поверхности…

Всплыл выр в знакомом скальном лабиринте. Выполз на отмель и ссадил Малька. Отдышался: ему было сложно поддерживать работу легких и за счёт жабр обеспечивать дыхание для двоих.

– Спасибо тебе, встретил вовремя. Только как там Хол? – тоскливо выдохнул Малёк.

– Я слушал внимательно, – отозвался выр. – Страф приметно бьёт лапами по воде. Он ушёл на скалы, удачно ушёл. Дальше стена города от самой воды. Погоня по суше не быстро пройдёт. Выры на берегу потеряют след. Там каменные осыпи, а дальше лес. Хол нескоро вернется. Он умный, близко в воду не сунется. Теперь все дозоры выров на глубине и слушают воду. Надо сидеть тихо, обязательно на суше. Мы успели уйти в последний момент. Удачно.

Малек кивнул и побрел следом за выром. Тот деловито шуршал по каменному крошеву, стараясь держаться подальше от воды. С отмели ушёл выше, в скалы, забрался на карниз и вполз, шурша панцирем по низкому своду потолка, в пещерку. Малёк скользнул следом, чуть посидел, привыкая к темноте, начал ощупывать камни пола – и улыбнулся. Он опознал сразу этот панцирь, во многих местах расслоившийся и надтреснутый, попорченный черной плесенью. Ар-Дохи свою часть работы исполнили безупречно: уже нашли старика и перетащили в безопасное место. Страж и теперь заботился о скрытности: маскировал вход старым мусором, водорослями. Закончив с этим, принес ларец и сумку Хола. Положил рядом две фляги с пресной водой.

– Хол мне рассказал, как лечить, – шепнул Малёк.

– Он всем повторял много раз, переживал за старого, – отозвался выр. – Я займусь хвостом. У него сняли пластину, это больно, рана открытая, большая. Ты делай остальное.

– Твой брат не пострадал?

– Со Шромом, на отмелях, – гордо прошелестел ар-Дох. – У них самое сложное дело. Отдать пергаменты, поговорить… и уплыть так, чтобы не догнали. Мой брат курьер, он должен справиться. Наше дело иное. Сидеть тихо. Рыба есть, вода есть. Переждём суету.

Малёк кивнул, на ощупь перебирая заранее подготовленные Холом травы. Ещё раз с теплотой подумал о запасливости и предусмотрительности маленького выра: всё разложено точно и удобно. И в полной темноте не перепутать…

В ушах так и слышался тонкий, шипяще-писклявый голосок Хола: «Сперва трубку под стык грудной пластины. Эту, с двумя царапинами, да! Потом поить таггой и ждать. Вторую трубку ниже, к основанию хвоста. Эту трубку, широкую! Уже набита. Уже готова, да! Он быстро очнётся… – тут Хол каждый раз делал трагическую паузу и добавлял самое для себя трудное. – И весь вырий гриб пусть съест, сразу, даже если будет ему плохо и трудно. Мой запас, не жалко… Пусть быстрее лапы отращивает, да».

Старый капитан и правда, пришёл в сознание достаточно скоро, еще до рассвета. С удовольствием выпил весь запас тагги, потом съел гриб и запил водой. Лег поудобнее и стал слушать, как его новоявленный племянник отличился минувшей ночью. Усы Трага то и дело гордо топорщились. Представить себе трудно, что выр столь малого размера, мягкотелый, способен приручить дикого страфа и уничтожить опытного выродёра. Ар-Дох восхищенно клацал клешнями и шипел, азартно выясняя подробности. Малёк припоминал все новые. Теперь на это предостаточно времени: из пещерки нельзя и уса высунуть. Слышно, как гудят большие барабаны галер: вокруг порта выставлены плотные дозоры. Иногда пронзительно свистят выры, всплывая с глубины и сообщая о том, как основательно и безнадежно пусто на дне. Нет врага! Упустил хранитель бассейна ар-Капра всех мятежников. Сколь теперь ни лютуй, а сделанного уже не изменишь.

– Через два-три дня уймутся, – уверенно сказал Траг, прихлебывая воду. – Я служил на боевых галерах достаточно долго, порядок знаю. Ритм барабанов задан неправильный, слишком быстрый и утомительный. Тантовые куклы устанут очень скоро. Их бесполезно бить: просто лягут и не поднимутся. Галеры вернутся в порт уже завтра. Выры – ещё через день. Им надо привести город к порядку. Сплетни и слухи опаснее мятежников. Хранителю придется всех выров города вывести на улицы, чтобы устрашить людей и утвердить порядок. Море опустеет.

– Так мы и планировали, – прошелестел ар-Дох. – Наше дело ждать тут. Брат и ар Шром вернутся, когда станет возможно. Мы вас доставим в ваш грот, ар Траг. Такая честь – уважаемый старый выр в семье ар-Ютров. Дядя Хола, капитан!

– Не думал никогда, что я всё же покорю замок ар-Бахта и войду в него, – булькнул Траг. – Но я одержал эту победу. Лучшую в моей жизни.

Старое пепелище на месте богатого двора наёмник на вороном страфе миновал на рассвете. Проехал, не глянув в сторону: а зачем глядеть? Он ночевал в трактире у въезда в город и слышал историю, обсуждаемую всеми жителями тихо, опасливо. Мол, жила Монька – так себе, не как путевые люди живут. Зналась невесть с кем, деньги у неё были шальные, сами к рукам липли. А как иначе объяснить: в её-то возрасте – и такое богатство? Безродная ведь, шаарова приблудка… Но амбары от зерна ломились, страфов держала породных, прислуге платила золотом, всегда в срок. Только ворованное – оно не идёт впрок. Сгинула девка в единый день, а всё её богатство на пепел изошло. Неправедное оно, тёмное.

Наёмник молча выслушал историю, кинул на стойку два серебряных арха и пошёл себе, не ожидая сдачи и усмехаясь в усы. Уже от дверей громко уточнил: сколь праведно достояние косопузого Люпса, раз дом его крепко стоит, да и дымом от переполненных амбаров не тянет? Сидящие за столами примолкли, опасливо вжимая головы в плечи. Кто пожог Моньку, кто со свету сжил – догадывались. Но вслух не говорили. В спину покидающего трактир чужака глянули опасливо: одну ночь провел в городе, а понял то, что и понимать-то не следует, если хочешь тихо жить, безбедно…