Оксана Демченко - Топор Ларны [Litres, СИ]

Шром нехотя переступил по стене в сторонку. Коснулся усами панцирей стражей, виновато вздохнул. Умирать на площади никто не хочет. Искать боя и славы ценой жизни, тем не менее, готовы все… Молодость сильного выра не понимает и не хранит в памяти страха гибели.

– До зала я дойду, – упрямо пообещал Шром.

Три стража дружно качнули клешнями и прыгнули со стены, придерживая веревки. Встали на все лапы, спружинили – и метнулись вперед, чуть пританцовывая, затрудняя выцеливание стыков, уязвимых для отравленных игл. Тантовые куклы стреляли ровно и не особенно метко. Выры за их спинами ждали своего времени, перебирая в нетерпении лапами: они тоже были молоды и тоже видели в бою упоение, а не смерть…

Бегущий слева страж достиг ступней и чуть покачнулся: три иглы он всё же поймал на стыки панциря, пересекая двор. Яд уже начинал действовать, замедляя движения. Выры охраны засвистели, отменяя обстрел. Качнулись вперед, вышли на ступени. Шром повел хвостом, выцеливая жертву. Далековато! Шром побежал по стене вправо, выбирая удобный уступ ближе к ступеням.

– Не делай этого, – без особой надежды одернул Шрон, спускаясь со стены.

Само собой, его предпочли не слышать.

Выры кланда, все десять, и все с его боевой раскраской – сине-золотые полосы на спине и лапах – единым панцирным полем двинулись вперед. Шром сжался, подбирая лапы и загибая усы назад.

Три стража ар-Бахта встали ближе друг к другу, щетинясь оружием всех рук и угрожая клешнями. Их почти окружили, когда Шром всё же сделал то, что он один и умел: оттолкнулся от уступа хвостом и лапами, как огромная пружина. Распрямился в полете, тяжёлый и стремительный, рухнул на панцири двух ближних сине-золотых, хотя всякий выр знает: преодолеть в полете такое расстояние с размерами и весом Шрома – невозможно!

Панцири хрустнули, поднятые для отражения удара алебарды обиженно взвизгнули по вороненому брюху, прошли вскользь, без большого ущерба. Оба широких коротких топора из передних рук смятых врагов Шром забрал себе, снова прыгнул, уже вполсилы, лег на бок и заскользил по камням, скручиваясь и разворачиваясь для излюбленного удара хвостом. Обратного: в движении окантовка конца хвоста загибалась и касалась основания усов, выр словно выворачивался, сгребая врагов себе на спинной панцирь и сминая их там. Зажатые в нижних руках тяжёлые граненые клинки – сплошную сталь без рукояти – Шром метнул в уцелевших врагов. Одобрительно покосился на брата, успешно доламывающего панцири двух своих противников. Шевельнул усами стражам: живы? Все трое отозвались, тот, кто был на озерах лоцманом, уже извлёк из малого ларца при нижних руках противоядие и загонял трубку под панцирь отравленному собрату. Если не вылечить надеялся, то хоть продлить время боеспособности…

Шрон метнулся к коридору следом за своим неугомонным младшим, торопливо изучая его спину и хвост. Пока без сколов и трещин. Хвала глубинам! Две вмятины, один серьёзный удар, лишивший Шрома нижней руки – и всё… Мелочь, удачный вход, иначе и не сказать.

– Таннская соль под лапами, осторожно, – буркнул Шром, не замедляя бега. – Ох и отмокать нам после, да. Полгода отмокать. Все как есть пропитаемся ею, пока одолеем коридор.

– Не дыши, – зло унял Шрон, замыкая нос и пряча в глазницах стебли глаз.

Шум нарастал, вдали перекликались люди, гудели выры. Врага тут действительно ждали со стороны каналов, посредник не обманул: возле западной стены оставили лишь один заслон. И теперь слуги кланда спешили исправить упущение.

Солнце обозначило себя, алым и рыжим прокрасило щели. Шрон шевельнул усами: именно в это время кланд должен взойти на помост, а хранители – приветствовать его. Церемония недлинная, надо спешить. Сперва поклоны и стук хостов, прочие глупости, а после важное: перечисление имён собравшихся и указание цели встречи. Хорошо бы успеть войти и назваться. В разбитом косым ударом боку медленно копилась боль. Позади звучно цокали лапы стражей, было слышно, как они отбиваются от тантовых, лезущих в коридор из боковых дверей. Снова защёлкали иглометы.

Шрон беспокойно повел хвостом. Слишком легко прошли, он ждал худшего и до сих пор – ждёт, всё более опасаясь подвоха на последних шагах. Каждое движение по коридору предсказуемо. А стоящий в дверях зала Шром и вовсе понятен, там и надо его ловить самой последней западней… Старик ускорил бег, догоняя брата. Хлестнул усами, требуя пропустить вперед… Но тут справа вырвался в коридор сине-золотой страж, и замысел остался неисполненным. Пришлось разворачиваться и принимать бой. Тем более, за первым выром уже виден второй, норовит метнуть ножи и угрожает длинным багром – оружием людей, перенятым вырами из-за его удобства в цеплянии панциря и переворачивании врага на спину. Впрочем, любое оружие из стали – оно человечье.

Шрон хлестким ударом клешней смял некрупного противника и отбросил к стене, угрожающе вскинулся, пугая второго – и удивленно отметил, что тот дрогнул. Постыдно мечтать о месте стража, если боишься смерти! Однажды показанным Соргу прямым ударом в основание усов Шрон смял лицевые пластины труса и снова побежал за Шромом, уже не надеясь догнать и предупредить. Воздух в легких заканчивался, таннская пыль на полу – нет.

Коридор нырнул вниз и изогнулся, у последней развилки кучей сплющенных панцирей лежали и вяло шевелили лапами стражи: Шром их миновал быстро и сломал, не думая о пощаде. Он тоже знал: надо спешить. Время теперь дороже всего иного. Белый солевой налет на полу закончился резко, Шрон шумно выдохнул и набрал свежего воздуха.

– Берегись у двери, там… – крикнул он и осел, тормозя всеми лапами и ощущая бесполезность своего крика.

Потолок шевельнулся тяжело, с хрустом старого панциря охнул – и стал оседать, ломаясь и дробясь. Плиты мрамора и бревна перекрытий крошились, трещали и сминались. Кланд не пожалел собственного замка, задействовал самые глубинные способы защиты, предусмотренные на последний день – на случай осады… И пригодившиеся, чтобы разделаться с врагом.

Шрон метнулся к стене и запрыгал, уворачиваясь по мере сил от округлых валунов, катящихся из прорех в потолке вниз, под уклон – к главному залу. Он мчался вместе с каменным потоком, не замечая ударов и толчков, не считая ран, и ужасался: впереди Шром! Брату некуда деться, совершенно некуда! У коридора есть перелом, в самой низкой его точке валуны успокоятся, закупоривая ловушку и делая все надежды – несбывшимися, а брата, увы…

Шрон зло щелкнул клешнями и ускорил бег. Протиснулся под изогнутым сводом, хрустя панцирем. Метнулся дальше, вверх, к последней двери. Он видел след серо-зеленой вырьей крови на полу и понимал, что это кровь брата, и, странное дело – радовался. Значит, ещё жив и способен двигаться. Уже хорошо…