Станислав Гримайло - Истории Руана [СИ]

Вот интересно — они там все такие? Сидят на тепленьких местах, никогда практически их не покидая. Да и видел ли Рихардо хоть раз вживую народ славного Сантея, о благе которого он так, по его словам, радеет? Пока что кроме заботы о высшем свете и потакании глупым запросам он ничего не показал. Да и этот поиск кошки… Как можно пригонять столько народу? Проголодается, замерзнет — сама вернется!

Не удивлюсь, что кошку от пуза накормили, и выпустили погулять. После чего сразу сообщили куда следует о пропаже… Пусть поволнуются.

А Рихардо принялся размышлять о том, как правильно поступил Герцог, введя новую управу. Ибо без славных сынов Гильдии невозможно исправить плачевнейшее состояние Сантея. Все рушится, разваливается, а сопляки из Гвардии даже глупейшее животное найти не могут. Куда уж им до настоящих дел!

У меня нестерпимо зачесались руки. Бывают такие люди — объяснять им что-либо нет резона, не то, что не поймут, — не будут слушать. И гнут свое, наплевав на всех и иное мнение, считая себя единственно верно правыми. При этом не забывая добавлять коронное — народ нуждается…

В чем — в болтовне? Уж это они умеют…

— Кирилл, ты слышишь? Каркает что-то… Не видишь, где гнида засела? Руки чешутся прибить…

Рихардо де Лувье, граф Лувсский, споткнулся на полуслове и затих. Связываться с некромантом, сидящим напротив, и способным одним мизинцем сделать все что угодно — себе дороже. Но потом…

Рихардо злился, но старался не переходить на личности, тем более не упоминать "Гвардию". Когда хочется спустить пар — всегда под руку попадет несчастный.

— Слепой, да? Тупой? Нет? Ты что не видишь — десять шагов! Да? Не дюжина! — Рихардо схватил парнишку-улочника за растрепанный воротник видавшего виды полушубка, и, тыча носом, принялся очередной раз отсчитывать шаги.

Злосчастное дерево, предмет недовольства надутого до безобразия и буквально усыпанного деньгами высокого человека с наглыми, надменными глазами, наверно желало сделать пару шагов. Дабы отодвинуться от забора, в нарушении границ которого его теперь обвиняют.

— Срубить к девларам! — вякнул порядком выдохшийся Рихардо.

— Но как можно! — неожиданно высоким голос пискнул парнишка. — Господин! Агнолия-то деревце редкое, зимнее значится. На средень мы его украсим, ребятишки радоваться-то будуть…

— Я те дам украсим, я те дам радоваться! — визгливо воспротивился хозяин забора. — Мне эта хренолия во где! Или вы бумагу подпишете, или я сам, собственными руками, срублю к демонам Ихая эту оглоблю дрянную!

Ага, все ясно. Новому хозяину, прикупившему хороший особняк в дорогом районе, совершенно не по нраву, когда около его владений крутятся дети. Агнолия — дерево не редкое, но удивительное. Круглый год на его ветвях с игольчатыми листочками растут шишки: сначала красивое соцветие, потом интересная игрушка, которую малыши так любят разламывать и сосать сладкий сок. Позже созревают внутри орешки — лакомство для птиц. И детей. И вся эта радость круглый год. Большие шишки и маленькие яркие цветочки рядом…

Рихардо, странно подпрыгивая, установил новый рекорд — восемь шаго-прыжков. Через дюжину минут уже и шесть станет…

— Вот! Пилить!

Нет, я, конечно, понимаю — спокойствие горожан очень ценно. Где только они, эти горожане? Ни капельки не удивлюсь, если этот надменный человек — деловой партнер Рихардо. Дерево десятки лет росло, никому не мешало, да и разве можно высадить такую громадину, не соблюдя в точности все статуты? Сомнительно… Выходит, все надуманно. Захотелось — и понеслась.

— Кхм… Господин…

— Тартский.

Кто бы сомневался…

— Господин Тартский, давайте без эмоций. Зима, холодно, дел много…

— Проходите, выпьем чай-тэ, между прочим редчайшего! И по бокальчику… Все обсудим…

— Господин Тартский, за взятку, предлагаемую лицу, находящемуся на городской службе, знаете, что бывает?

— Вы меня не так поняли…

— Инспектор, вы что себе позволяете?

Я не обратил внимания на высказывание Рихардо, уж очень за утро насточертел представитель мэрии.

— Я сам знаю, как я вас понял! — рявкнул я, а наглая физиономия Тарсткого вытянулась и побледнела. — Бумаги из управы у вас есть? С проведенной инспекцией, с выводами о нарушении агнолией территориальных границ участка, находящегося в вашей собственности?

— Э-э… признаться, нет… да и зачем возня с бумагами…

— Так каких девларов вы нас вызывали? Поиграть? Я вам сейчас как поиграюсь…

— Инспектор! Успокойтесь уже! Это нелепое недоразумение… извините, Лев Таскович, в другой раз… что вы себе позволяете? Я, и только я главный!

— Подпись на бумагах должны и мы ставить, — тихо проронил некромант и улыбнулся.

Теперь уже и хлыщ побледнел. Сглотнул. И предложил:

— У нас еще одно дело есть.

— Поехали, — согласился некромант.

Тарсткий, задрав нос, величаво удалился, хлыщ с недовольной миной полез в экипаж, и только парнишка-улочник, отряхивая старые затасканные штаны и полушубок от налипшего снега, счастливо и светло улыбнулся.

— Все! Завтра я сменю команду! — хлыщ разъяренно зыркнул на нас. — Никакого почтения, никакой субординации… О чем думает ваше непосредственно начальство? Таких нахлебников держать! Это уму непостижимо…

Хм… Нос, пожалуй, хорош. Длинноват, да и, признаться, излишне надменен. Зато какое поле деятельности! Хочешь — горбинку, придающую мужественный вид. Хочешь — отметку о бурном прошлом, когда горы были по колено, моря по щиколотку, и как влитой лежал меч на боку. А если постараться и прицелиться — излом неудачника.

Хлыщ правильно оценил мой прищуренный взгляд и заткнулся.

А мне стало не по себе. В Сантее я прожил не так и много, но с такой стороны его никогда не видел. Сварливые старушки, хитрые торговцы, наглая и дерзкая молодежь — лишь дополнение. К спокойным, светлым людям, к красивому и такому многообразному городу, к ощущению пусть не праздника — но всегда хорошего настроения и уверенности в завтрашнем дне. А последние два дня — как ушат холодной воды на голову. Нет, старческий маразм и бестолковость простить можно. А такое отношение? Это же заразно! Приедет один, потом другой, потянется толпа — и глядишь, через дюжину лет, весь Сантей превратиться в копию… И я вернусь на родину, оставаясь в другом мире.

Сказки сказками — меня-то там это не коснулось — но не хочу. Таких вот хлыщей, надменных заносчивых людей, желающих ради прихоти лишить радости людей вокруг… Неужели ты сам настолько несчастен, что всех по образу и подобию сделать стремишься?

Девлары! Еще и голова раскалывается… Мысли странные лезут. Рихардо волком смотрит, и завтра, чую, побежит жаловаться. Затейник… Выдумает и настрочит такого, что, уверен, гордость возьмет. Рядом с кем выжил! В целости и сохранности! А их, эту Гвардию и стражу, давно всю разогнать пора! Только мэрия осознает истинную ценность желаний простых горожан…