Дмитрий Напольских - Общее дело

И вот теперь Ногнор снова возвращался сюда. Он с любопытством оглядел темную глыбу храма. Уныло чадили немногочисленные факелы. Похоже, дела у служителей Плачущего шли не лучшим образом. Жители Ихлира предпочитали приносить жертвы эльфийским, орочьим и даже гоблинским богам, те и отвечали охотно, и праздники при их храмах проходили гораздо веселее.

Разумеется, особой популярностью пользовался культ Каррутуга. Тот милостиво снисходил до человеческих молитв даже в то время, когда люди воевали с гномами, у которых он был богом единственным. Но поклонения, как известно, много не бывает, и гномий бог охотно откликался на любые искренние мольбы, подкрепленные богатыми дарами. Да и война была так себе. Короли старались особо не напирать на подгорных жителей, понимая, что в таком случае Каррутуг выступит на стороне своей извечной паствы. И кто тогда поручится за крепость перекрытий и стен в королевском замке, который был выстроен с благословения служителей Камня?

А кто, где и когда видел Плачущего или чудеса, им совершаемые? Да и зачем людям свой бог, к тому же столь ревнивый и требующий отказа от других, ежели можно молиться сразу всем остальным и получать благословения гномьего Каррутуга, эльфийского Паланиана и, к примеру, орочьего Огрыха? Потому-то культ Плачущего распространялся по человеческим королевствам очень медленно, преодолевая сопротивление жрецов и даже простого люда, которому не нравились слишком мрачные ритуалы, в основе которых лежал массовый плач о тяжелой судьбе людей, окруженных враждебными и чуждыми расами.

Там, где обильно вырастали храмы Плачущего, иным народам приходилось туго. Верные прихожане человеческого бога поначалу отказывались от гномьих мечей и плугов, эльфийских вин и зачарованных талисманов, гоблинских снадобий, а потом могли и вовсе поднять соседей на вилы, изготовленные, разумеется, кузнецом-человеком.

Лишь в самом центре людских земель — в королевстве Догания, отделенном от всех прочих рас широким поясом иных человеческих государств — жрецы Плачущего нашли мощную поддержку и надежную опору. Династия Холонаров, справедливо рассудив, что нелюдь и ее боги далеко, но народ в подчинении держать как-то надо, приняла гонимых отовсюду жрецов, а заодно и проповедуемую ими веру. С тех пор у служителей Плачущего началась совсем другая жизнь.

Опираясь на военную и экономическую мощь Догании, они занялись активной миссионерской деятельностью, проникая порой на самый край человеческих земель, где можно было запросто встретить и эльфа, и орка, и гоблина. А то и всех вместе, да еще и в компании гнома.

Короли Локзома милостиво разрешили жрецам построить небольшой храм на окраине столицы. Особой симпатии нелюдененавистнические взгляды слуг Плачущего у них не вызывали, но в Ихлире были храмы богов всех разумных рас, так что подходящего предлога для отказа не нашлось. Да правители королевства и не очень усердствовали в его поиске. Кто знает, как в будущем сложатся отношения с иными народами и их богами?

Ногнор прошел вдоль вытянутой махины храма и миновал скромный двухэтажный особняк, принадлежавший ранее какому-то мелкому дворянчику, а теперь служащий обиталищем для жрецов Плачущего. Мальчик на ходу прислушался — из-за плотно прикрытых ставен на улицу пробивались какие-то неясные звуки: то ли плач, то ли стоны. Про ритуалы слуг человеческого бога, не все из которых проводились открыто, по городу ходили разные слухи…

Звуки показались Ногнору немного знакомыми, но он так и не вспомнил, где и когда их слышал. Потому он прошел дальше и остановился лишь перед длинным деревянным строением, больше всего напоминающим обычный барак. Намалеванный на двери знак — красная слеза в красном же круге — ясно показывал, что и этот дом принадлежит церкви Плачущего.

Какое-то время мальчик простоял перед входом, раздумывая, стоит ли возвращаться в место, которое он так давно покинул. Но другого дома у него не было, да и зубы стали звонко стучать от ночной прохлады. Миновал уже третий час нового дня, и вечерняя свежесть сменилась пробирающим до костей холодком.

Ногнор собрался с духом и негромко постучал в дверь. Подождал пару минут и ударил в центр красного круга гораздо сильнее. В ответ в глубине дома раздалось невнятное шевеление.

Вскоре прозвучал и недовольный голос:

— Ну, кого там нелюди принесли?!

— Это я, Ногнор! Дядя Икрон, открывай! Я тут раньше жил! — голос старого привратника мальчик узнал сразу и теперь надеялся, что и тот вспомнит его. Как-никак миновало уже четыре года.

— Какой такой Ногнор? — недовольно пробурчал привратник, плохо соображая спросонок. — А! Ногнор! Мальчишка такой шустренький? Сестра у тебя еще, да?

— Да, Гелда! — облегченно выдохнул ночной гость. — Но я сейчас один. Открой, дядя Икрон, холодно тут!

— Не положено, в общем, — проговорил привратник, начиная возиться с замком. — Старшой жрец должон сам решать, кого поселить можно, а кого гнать. Заходи уж!

Дрожащий мальчик ужом проскользнул в приоткрытую дверь и застыл за порогом, чувствуя, как блаженное тепло разливается по всему телу. В ночлежке топили не слишком сильно — дрова были дороги — но много ли надо замерзшему ребенку?

— Спасибо, дядя Икрон! — искренне поблагодарил Ногнор привратника. А потом, спохватившись, добавил: — Да падет на тебя слеза Плачущего!

— И на тебя, малыш, — откликнулся тот. — Не забыл, значит, того, чему тебя тут учили?

— Никак нет, — бодро ответил мальчик, изрядно лукавя.

— Сестрица твоя где? Слышал я о ней… много разного.

— Пропала она у меня, — Ногнор шмыгнул носом.

— Как так?! — изумился Икрон.

— Да вот так, — рассказывать привратнику подробности он не собирался. — Нелюди все…

— Ааа… — понимающе протянул Икрон, объяснение его полностью удовлетворило. — Нелюди проклятые!

Какое-то время они помолчали.

— Думаю, новый старшой жрец позволит тебе остаться, — сказал привратник после долгой паузы.

— Новый?

— Да, старого-то погнали от нас. Не знаю уж, за заслуги али провинился в чем. Теперь у нас Ризволг всем заправляет. Суровый мужик, но справедливый и в вере крепкий. Поговоришь с ним завтра, как он скажет, так и будет.

— Хорошо, дядя Икрон, поговорю, — кивнул в ответ Ногнор, растирая озябшие руки.

— Так ты ж замерз, — спохватился вдруг привратник. — И спать тебе пора уже!

— Хорошо бы, — сказал озябший мальчик. О том, что последние месяцы по ночам он присматривал за сестрой, Ногнор предпочел не упоминать.

Икрон, освещая путь факелом, провел его в одну из больших комнат, где спали дети и подростки. Многие городские сорванцы воспринимали ночлежку при храме Плачущего как место, где можно бесплатно поспать, а то и поесть. Но некоторые потом искренне принимали веру в своего, человеческого бога, который поможет и защитит от происков нелюдей и собственных собратьев, склонивших выю перед чужими богами. А что они, вечно голодные и измученные побоями стражи, видели от тех хорошего? В лучшем случае — объедки, оставшиеся от роскошных праздников во славу Каррутугов, Фризейр и прочих Огрыхов.