Дмитрий Напольских - Общее дело

Почему-то эти странные существа стараются спасти слабых, беспомощных и бесполезных представителей своего рода, хотя любому ясно, что племя существует, пока есть взрослые мужчины — труженики и воины. Хрурты, и этим все сказано… Даже орки и гоблины разумней.

А потом вождь попытается сбросить цену — они всегда так делают — а он, Дараг, будет милостив. Он согласиться на пятнадцать, нет — на двадцать мужчин. Их выведут за ворота, в деревне будут голосить женщины, вопить ничего не понимающие дети. Гномы свяжут рабов, а потом развлекутся с беззащитным поселением. Недолго, конечно — время начинало поджимать.

Вождь примет его условия, ибо он не может не понимать, что с его поселением могут сделать одиннадцать гномов, причем не ротуков каких-нибудь, а закаленных во многих войнах ветеранов. Своим сопротивлением он погубит весь род. Вот только эльфы почему-то остались где-то позади. Неужто Альвейн чего-то испугался? Или отдает всю славу гномам? Хотя какая тут слава…

Седовласый по-прежнему стоял на ногах и не предпринимал никаких попыток умолить вымогателей. "Он что, в самом деле решил сопротивляться?" — мелькнула в голове гнома безумная мысль.

— Ну! У меня нет времени ждать! — рявкнул Дараг на вождя.

Тот отрицательно покачал головой:

— Нет. Мы заключили договор с народами эльфов и гномов. Нам обещали мир, и мы обещали мир. Ты не можешь ничего требовать. Ты мог попросить, и мы бы обсудили твою просьбу. И помогли бы, если и не делом, то добрым советом, — седовласый говорил монотонно, словно погружаясь в транс. За частоколом раздавался неясный гул.

— Дурак! — встревоженный гном перешел на крик. — Мы же убьем вас всех! Мы вспорем животы вашим женщинам! Мы размозжим головы вашим детям!

— Уходите, пока можете, — спокойно продолжил вещать вождь, не обращая внимания на вопли Дарага. — Мы заключили договор. Мы подписали его своей кровью, — гномы начали медленно пятиться к лесу. — Мы не хотим нарушать его первыми, — зрачки седовласого медленно сплющились и начали поворачиваться.

Дараг не выдержал.

— Бей! — истерично завопил он, занося секиру для удара. Но рубить было некого: слитно щелкнули за спиной замки арбалетов, и седовласый, пронзенный четырьмя болтами, осел на землю.

Гном дрожащей рукой отер испарину с лица и, обойдя тело, направился к воротам. Второй парламентер без движения лежал на траве. "Неужели и его кто-то подстрелил?" — удивился гном, но, заметив, что тело слегка подрагивает и из него ничего не торчит, изменил мнение: "Сломался. Надо бы потом добить. Все равно хорошего раба из него не получится".

Когда до ворот осталось около тридцати футов, Дараг вновь остановился:

— Кто-нибудь еще хочет напомнить мне про договор? — громко спросил он почти спокойным голосом. — Даю вам минуту, чтобы открыть ворота!

Но минуты хруртам не понадобилось. Стрелы полетели почти сразу. Защитники засели на крышах домов и стреляли поверх частокола. Пущенные из охотничьих луков стрелы бессильно скользили своими костяными наконечниками по стальным пластинам гномьих доспехов. Но вот один из карликов получил стрелу в глаз и упал на землю, воя от боли, как последний хрурт. Вот другой вырвал стрелу из щеки и шел вперед, сплевывая кровью.

— Под палисад! Ворота рубить! — закричал Дараг и первым ударил секирой по одной из створок.

Тяжелый топор отскочил, отколов лишь несколько щепок. К нему подскочили еще два воина, и они заработали в три секиры, но без особого результата. Сзади снова застонал гном, наверно, кто-то из арбалетчиков получил стрелу. "Они ж нас всех под стенами положат", — ужаснулся Дараг, и, приставив секиру лезвием к доскам, заорал: "Бей!" стоящему рядом карлику с молотом. Тот послушно замахнулся и со всей силы вдарил тяжелым молотом по обуху топора.

Секира прошла сквозь доски, оставляя широкую щель. Дараг выдернул оружие обратно и ошеломленно уставился на согнутый гармошкой топор лучшей гномьей стали. Остальные карлики принялись расширять дыру. Один из гномов попытался пролезть в нее. Застрял. Тело несколько раз дернулось, будто по нему били чем-то тяжелым, и выпало обратно. Шлем и голова карлика смешались в однородную кроваво-металлическую кашу.

Рассвирепевший Дараг ударом ноги вышиб пару почти отвалившихся досок, взял в правую руку фальшион, в левую кинжал, и, кляня куда-то запропастившихся эльфов, сам полез в дыру. Высунувшись наполовину, он услышал справа сопение и не глядя полоснул фальшионом. Краем глаза гном заметил, как завалился на бок бородатый мужик в обгорелом кожаном фартуке, рядом с ним упала на землю окровавленная кувалда. Дараг еле успел заметить выпад еще одного поселянина, направленный ему в лицо. Он резко наклонил голову, раздался противный скрежет металла о металл.

— Гнома на вилы?! — яростно зашипел Дараг, вываливаясь из дыры. Удар о землю болью отозвался во всем теле, даже несмотря на толстый кожаный поддоспешник. Но человек растерялся, и гном всадил ему в живот кинжал.

Вскочив на ноги, Дараг быстро осмотрелся: перед воротами собралось около двадцати человек. В основном мужчины, но было и несколько женщин. Из оружия — лишь обычный деревенский инструмент: вилы, мотыги, серпы. Беременная женщина сжимала в руках кочергу. Еще человек семь лежали на земле, их тела конвульсивно содрогались. На крыше огромного дома показался мальчишка с луком. Прикусив от старания язык, он прицелился в Дарага, но, получив в грудь четырехфутовую стрелу, свалился на землю. В дело вступили эльфы.

Защитники, наконец, опомнились и с дикими воплями бросились на Дарага. Но он был уже не один, за время затишья в дыру успели пролезть еще четыре гнома. И пока трое сдерживали крестьян, двое открыли ворота. Теперь в деревне было уже девять гномов. С громкими криками они бросились на родовичей. Люди под этим напором дрогнули: за несколько мгновений они потеряли шестерых.

Неожиданно за спиной раздался жуткий крик. Обернувшись, Дараг увидел, как восьмифутовая, сочащаяся зеленой слизью насекомоподобная тварь всеми четырьмя когтистыми лапами кромсает одноглазого гнома. Выпущенные в упор болты по-прежнему торчали в шкуре, но не доставляли ей сильного неудобства.

Теперь и эльфийские стрелы бессильно вонзались твари в спину. Закончив потрошить карлика, чудище взвыло и медленно зашагало к деревне. Крестьяне ответили ему радостным воплем и вновь бросились в атаку. Гномы медленно отошли к воротам, и пока четверо сдерживали толпу разъяренных людей, остальные напали на нового врага. Лапы твари замелькали с молниеносной быстротой, и самый смелый — а может, и самый глупый — гном поплатился оторванной головой. Оставшиеся медленно закружили вокруг чудища, выискивая прорехи в защите. Но тварь стремительно кружилась на месте, отбивая своими футовыми когтями любое желание лезть на расстояние удара.