Дмитрий Напольских - Общее дело

Но вместо последнего штурма они получили странное предложение о мире, удивившее, как оказалось, самих эльфов сильнее, чем гномов. За подписью короля Трайнира и… королевы Гильвейры. Поначалу посчитали, что это ловушка. Когда же лесная армия начала отход от Каррута, решили послать на переговоры делегацию, без особой надежды вновь увидеть ее членов живыми. Однако, те вернулись, потрясенные и удивленные, со свежеподписанным мирным договором и бесконечными рассказами об эльфийской королеве, решившей сдружить все разумные расы.

И несколько месяцев… Нет, не мира, а того странного послевоенного состояния, когда солдаты еще не пришли в себя. Мысленно они на войне. Где-то гремят придуманные бои, а странной формы камень кажется притаившимся эльфом. И если кто-то говорит такому бойцу, что война уже закончилась и пора сложить оружие, то сильно рискует получить удар секирой — как вражеский лазутчик.

Долгий и мучительный переход к другой жизни. Когда не надо вскакивать ночью и бежать на летящие из темноты стрелы, когда можно уже не спать, обнимая свою секиру, когда можно в полный рост идти по открытому месту, не боясь, что тебя подстрелят.

Жить стало проще и, одновременно, безумно сложнее. Теряя Врага, ты теряешь больше, чем друга — теряешь цель жизни. И не все могут вновь ее обрести.

Дарагу пришлось тяжелее прочих — незадолго до договора он узнал о Гномоматке, испытал самое страшное потрясение в своей долгой жизни. Он так надеялся, что ему дадут возможность смыть позор кровью. Но война уже кончилась…

Потом пришло странное послание от королевы Гильвейры, просящей своих союзников о помощи в деле приобщения к братству эльфов и гномов людей, с припиской короля Трайнира, обещающего в случае отказа новую войну до полного истребления гномов. Старейшины посовещались — и трехтысячный отряд гномов под командованием генерала Трунга отправился к "союзникам"-эльфам.

Гном резко остановился. Он дошел. Дошел до палатки Альвейна, в которой, по решению Гильвейры и приказу Трунга, ему придется жить, дабы "делу укрепления дружбы между народами ничто не мешало". Дараг уже откинул зеленый полог и собрался войти, но до него неожиданно дошло, почему эльф так смущался, говоря об изображенных на палатке совокупляющихся единорогах. Существа действительно были единорогами. Самцами. Намек показался ему крайне зловещим…

Эльф лежал на зеленом плаще и, словно не замечая вошедшего гнома, занимался невероятно важным делом — чистил ногти. Дараг несколько мгновений зачарованно наблюдал, как ловко орудует эльф крохотным кинжальчиком.

Затем не выдержал и сказал:

— Милые картинки на твоей палатке.

— На нашей, милый мой недомерок, на нашей, — жеманно улыбаясь, ласковым голосом начал эльф. — А как прошла церемония открытия сортиров?

Длинные ресницы эльфа призывно затрепетали. Сам Альвейн, сославшись на усталость, ушел сразу после проверки.

— Было ужасно, — начал Дараг, подозрительно поглядывая на эльфа. — Я бы предпочел оказаться в Галае в компании шруков. Или даже хруртов. Они согнали почти весь лагерь и заставили парами сидеть над выгребной ямой. Гном и эльф — держась за ручки, чтобы начали привыкать друг к другу.

— А ты? — негодующе спросил Альвейн, тело его напряглось, кинжальчик в изящных руках уже не выглядел игрушкой.

— А я сказал, что только с тобой, — гном попятился к выходу, глядя на эльфа с откровенным страхом.

— Хорошо, милый, — Альвейн расслабился, кинжал мгновенно исчез из его рук. Голос вновь звучал ласково и нежно: — Иначе я убил бы тебя, того гнусного эльфа, с которым бы ты мне изменил, а потом и себя, потому что жизнь без тебя потеряла бы для меня всякий смысл.

— Ты чего, Альвейн? — спросил Дараг, лихорадочно прикидывая, что делать, если сумасшедший эльф набросится на него. Не секирой же его рубить? Хотя… нет, лучше пристукнуть рукояткой.

— Ладно, успокойся, — нормальным голосом обратился к гному эльф. — Я просто практиковался, да и тебе неплохо бы. Нас наверняка проверять будут.

— Как же, успокоишься тут, — пробормотал гном, опасливо косясь на Альвейна. — Нам что, придется теперь себя вести, как та парочка?

— По крайней мере, некоторое время, — эльф сел, поджав под себя ноги.

— А потом?

— Потом — не знаю, — честно ответил эльф. — Кстати, как солдаты отнеслись к унижению?

— Поворчали. Кто-то попытался отстояться в сторонке, надеясь, что ему не хватит пары.

— Спокойно, слишком спокойно. Скоро последует взрыв.

— Не знаю. Ваша королева на всех действует успокаивающе. Ей хочется подчиниться, хочется помочь в ее нелегком труде. Я видел: многие согласились совершенно искренне.

— Да, она такая, — тихо согласился Альвейн. — Своим присутствием она способна погасить любую ссору. Но даже она не может успеть везде!

— Когда я сюда шел, то видел, как несколько молодых гномов уволокли в лес эльфа.

— Это не единичный случай. Нам дали плохую, никуда не годную цель — сдружиться с хруртами.

— Если бы мы пошли на них войной… — мечтательно проговорил Дараг. — Я сперва решил, что мы собираемся скрепить Договор десятком тысяч хруртских черепов!

— Это бы помогло. Это стало бы началом. А так — мы можем просто до них не дойти.

— Особенно, если и дальше будем стоять здесь лагерем. Кстати, что мы в этом лесу делаем? — заинтересовался Дараг.

— Насколько я знаю, королева хочет провести церемонию по объединению двух народов. Рядом есть холм, который облегчает сотворение заклинаний, — гном впервые видел такую тревогу в глазах эльфа. Даже мурхи не заставили Альвейна отбросить привычное хладнокровие. Теперь же он заметно — очень заметно! — нервничал, но справился с собой и твердым голосом произнес: — Здесь попахивает магией. Очень мощной и опасной.

— Откуда ты столько знаешь? — спросил Дараг.

— Завтра будет тяжелый день. Спать пора, — эльф проигнорировал вопрос гнома и, улегшись на спину, мгновенно уснул.

Он оказался прав…

Проснулся Ногнор задолго до рассвета. Полежал немного, прислушиваясь к мерному дыханию двух десятков спящих сверстников. Подниматься в такую рань было для него непривычно, но он пересилил желание остаться в теплой постели и встал. Холод сразу набросился на его худую истощенную фигурку. Ногнор подошел к тлеющим в жаровне углям и согрел озябшие руки. Лишь после этого он огляделся. Некоторых из спящих он знал, но самое неприятное состояло в том, что и они знали его. А значит, с радостью сдадут его Конопатому Лошу, который наверняка уже ищет мальчишку с золотой монетой. Вряд ли он раструбит о том, что девятилетний паренек стал обладателем полновесного корла, скорее уж придумает историю о том, будто Ногнор задолжал властелину Кривого переулка пару медяков и решил удрать, не расплатившись с долгом. Обычное дело в Дырявой Шляпе…