Дмитрий Напольских - Общее дело

Сомнений у Ногнора не осталось — старший жрец был воином. Оставался лишь один вопрос: давно ли он перестал им быть. Да и перестал ли? Мальчик молча отдал Ризволгу нож.

Тот внимательно оглядел тупой и ржавый тесак, принюхался и неожиданно заявил:

— Уже побывал в деле. Шустрый ты парень.

— Пришлось, — коротко ответил Ногнор.

— Достойный ответ. А теперь говори — у меня еще множество дел.

Мальчик внимательно посмотрел на жреца. Так они простояли несколько долгих мгновений: глаза в глаза. И никто не отводил взгляда. Ногнор потом долго вспоминал ихлирского слугу Плачущего. Очень немногим хватало силы воли, чтобы выдержать его взор. Очень немногим. А среди жрецов — таких не было вовсе. Кроме Ризволга. Но это будет потом. Сейчас же Ногнор рассказал служителю человеческого бога все. От начала и до конца. Не торопясь и не сбиваясь, подробно и обстоятельно, опустив, однако, все упоминания про золотую монету. И с каждым словом жрец смотрел на мальчика все более и более уважительно.

— Ты пришел в нужное место, — сказал Ризволг, когда Ногнор закончил свой долгий рассказ. — Но чего же ты хочешь?

Мальчик облизнул пересохшие губы и коротко ответил, выдержав очередной пронзительный взгляд жреца:

— Пить.

Эльфийский капитан Теринтир, вышедший ночью по большой нужде в лес — до выгребных ям идти было слишком далеко — обнаружил изуродованные тела двух эльфов и одного гнома. Справив нужду, он вернулся в лагерь и доложил об увиденном королю Трайниру, добавив, что в лес его привело ощущение беды. Трайнир вызвал гномьего генерала Трунга, тот явился с крайне раздраженным видом. Адъютант короля вытащил его из обоза — из личной повозки генерала — откуда полночи раздавались дикие свиные визги, по которым Трунг и был обнаружен.

Посовещавшись, они решили ввести патрулирование, в котором до этого никто не видел необходимости: хрурты далеко, а гномы и эльфы, по словам Гильвейры, практически подружились. Сговорились на том, чтобы разослать объединенные гномо-эльфийские отряды. После этого Трунг направился обратно в обоз, а Трайнир — к своей королеве, объяснять, что на нескольких солдат напали дикие звери и придется высылать патрули. К его удивлению, Гильвейра отнеслась к решению мужа благосклонно, так как, по ее мнению, выполнение совместной задачи только ускорит процесс сближения. Когда же Трайнир попытался приласкать свою жену, та выгнала его из палатки, обругав за то, что он раньше не догадался отправить патрули, из-за чего… из-за чего… дальше она заревела.

Оставив плачущую королеву в одиночестве, король в сопровождении охраны отправился бродить по лагерю, проклиная эльфиек и завистливо слушая возобновившиеся в обозе визги.

Утро пришло в лагерь вместе с ревущими звуками рога. Но играли на нем не обычную побудку, а предбоевое построение. Дараг с трудом открыл глаза, у гнома болела голова и ныло все тело. Альвейн уже не спал. Сидя на своем плаще, он ласковыми движениями чистил свой палаш. Несколько минут Дараг просто смотрел, как шелковый платок нежно скользит по металлу, оставляя за собой голубоватые разводы. Изредка эльф отвлекался, клал на клинок синеватую песчинку и аккуратно размазывал ее платком. Наконец, удовлетворившись работой и вдоволь налюбовавшись на отполированную сталь, Альвейн заметил пробудившегося гнома.

— И что ты еще здесь сидишь? — поинтересовался он у Дарага. — Время на построение почти закончилось.

— А ты? — спросил гном, удивленный спокойствию товарища по палатке.

— Что я? — эльф достал кинжал и досадливо зацокал языком, обнаружив только ему видимую зазубрину. — Я еще после вчерашней работы отдыхаю. Королева милостива.

Превозмогая боль, гном поднялся, радуясь, что долгие годы постоянных походов приучили его спать в доспехах. Броню он снимал только в полностью безопасных местах. Кишащий эльфами — пускай и союзными — лагерь к ним не относился. Он быстро отыскал и надел на голову шлем, схватил фальшион и секиру и выбежал из палатки. Альвейн этого не заметил, эльф полировал кинжал.

К счастью, Дараг успел. Точнее — опоздал генерал Трунг. Расхаживая перед строем с могучим боевым молотом на плече, генерал объяснил, что в связи с нападением диких зверей — Дараг услышал, как в задних рядах приглушенно засмеялись ротуки — вводится патрулирование окрестного леса. Дозорным вменялось в обязанность уничтожать все попавшееся на пути зверье и пресекать прочие попытки нападения на лагерь и солдат. Трунг также сказал, что за прошлый день из лагеря пропало тридцать семь гномов и сорок два союзника. Смех ротуков зазвучал громче. Потом он объявил, что патрулирование будет проводиться совместно с эльфами: пять на пять, и назвал отряды, которые выступят немедленно, и те, которые сменят их в полдень. Дараг попал во вторую смену.

Когда Трунг закончил вещать, Дараг позавтракал гречневой кашей с мясом и пресной лепешкой, запил кружкой доброго гномьего пива и вернулся в свою палатку. Альвейн, закончив чистить оружие, тщательно перебирал кольчугу, аккуратно протирая каждое колечко. С полчаса понаблюдав за ювелирной работой эльфа, Дараг взял секиру и фальшион и пошел тренироваться.

Взмах, уход, еще взмах, скрежет столкнувшейся стали. Сквозь заливший лицо пот Дараг посмотрел на своего партнера. Мелкий жилистый гном пританцовывал на месте, размахивая увесистым фальшионом, словно игрушкой. Движение и удар слились в одном размазанном вихре, и Дараг почувствовал легкий толчок в левый бок. Противник улыбался. Дараг перешел в атаку: несколько ложных финтов, прыжок в сторону, удар. В реальном бою редко когда доходит до подобных изысков, но для оттачивания мастерства — в самый раз. Дараг еле успел остановить фальшион в паре дюймов от шеи маленького гнома, тот даже не пытался парировать удар, высматривая что-то за спиной Дарага.

Тот обернулся. Из леса выходили гномы. Четверо. И что? Возвращается патруль. Неужели уже полдень? Дараг посмотрел на солнце. До его смены еще часа два. Маленький гном уже мчался навстречу четверке. И тут до Дарага дошло: их же должно быть пятеро! И куда делись эти шруковы эльфы? Дараг побежал к вышедшим из леса воинам.

Они были в ужасном состоянии: иссеченные ударами доспехи, у половины не было шлемов, у одного отсутствовала даже секира. Дараг узнал командира — десятник Грунд, поддерживаемый двумя воинами, жадно пил из поданной ему маленьким гномом фляги. В груди десятника торчали две стрелы, обломанные у наконечников, через все лицо, задевая левый глаз, шел длинный кровоточащий шрам. Но он улыбался.

— А, это ты, Дараг, — Грунд оторвался от фляги, — рад видеть.