Дмитрий Напольских - Общее дело

— И делаете из них воинов? — в глазах мальчика вспыхнуло любопытство.

— Не только, — расплывчато ответил жрец. — Многие советники у короля тоже так себе… Да и сам он… — Ризволг неожиданно замялся. — Мы воспитываем искренних служителей Плачущего, способных помочь Церкви… по-разному. Я думаю, ты придешься там ко двору. Тебя обучат разным наукам, ты узнаешь об эльфах, гномах и прочей нелюди. А потом ты сможешь понять или отомстить. Или забыть. Как тебе будет угодно.

— Когда? — спросил Ногнор, поднимая с подноса недоеденный пирожок.

— Когда ты должен решить? Ты можешь пожить в ночлежке неделю-другую и подумать…

— Когда ехать? — уточнил вопрос мальчик, кусая заметно остывшее лакомство.

— В ближайшее время мне надо отправить в Доганию посыльного. Я собирался закончить необходимые отчеты дня за два, но раз такое дело… — жрец на минуту задумался, а потом решительно продолжил: — Хорошо, я подготовлю все бумаги до обеда. Тогда и поедете. Устраивает? — Ризволг насмешливо посмотрел на Ногнора.

— Вполне, — с серьезным видом ответил мальчик, вытирая испачканные губы.

Жрец сразу взялся выполнять задуманное. Для начала он расправился с повседневными делами. Ногнор, сидя в теплом уютном кресле, прекрасно слышал мощный громыхающий голос слуги Плачущего, разносящийся по всему дому. Ризволг вызвал к себе жреца рангом поменьше и, невзирая на возражения, переложил на него обязанность по проведению полуденных ритуалов. Старый жрец — Ногнор едва разбирал его надтреснутый хрипловатый голос — был не в восторге, но, получив указание, сразу же отправился в храм.

Приказав служке, исполнявшему роль привратника, отваживать всех посетителей, Ризволг погрузился в бумаги. Он шустро пересмотрел целую кипу каких-то записей, делая пометки в белоснежном свитке и сразу бросая ненужные бумаги в разожженный камин. Некоторые, впрочем, он после краткого раздумья положил в небольшой ящичек, куда, закончив с делами, отправил и свиток. Затем взял чистый лист бумаги и задумался уже всерьез. Гусиное перо, выглядевшее донельзя нелепо в мощных руках воина, заметно дрожало, выдавая скрытое напряжение. Время от времени жрец искоса поглядывал на Ногнора.

— Мне выйти? — спросил тот, привставая в кресле. — Мне кажется, я мешаю.

— Нет-нет, — торопливо успокоил мальчика Ризволг. — Наоборот. Я пишу как раз о тебе. Так что сиди и не переживай.

— А все остальное? — неопределенно поинтересовался Ногнор, поглядывая в сторону камина, в котором догорали последние бумаги.

— Ты же не видел, что в них написано, — ответил жрец, широко улыбнувшись. Даже добродушный оскал его мощных зубов выглядел так хищно, что мальчик сразу вздрогнул. — Те, кому надо, и так знают, чем я тут занимаюсь. Хорошо, что ты мне подвернулся. Пускай попрыгают, пытаясь понять, почему я отправил проводить полуденную церемонию старика Голнира, а сам заперся в доме с каким-то мальчиком-бродягой. Представляю, какие слухи пойдут, — ухмыльнулся Ризволг каким-то своим мыслям. — Ну да ладно, все веселее, чем просто Плачущего восхвалять. А то затянула меня местная рутина…

Тут жрец поймал доселе успешно ускользавшую мысль и бойко задвигал пером, выводя на бумаге длинные связки каких-то странных значков. Даже если бы Ногнор стоял за его плечом, то все равно не смог бы понять ровным счетом ничего из написанного. Он, впрочем, и не пытался, а предпочел заняться еще одним пирожком. Остывшее лакомство оказалось не столь вкусным, как горячее, но желудок властно требовал свое. За бумажными делами жрец явно забыл про обед.

Наконец он закончил выводить свои причудливые значки, быстро перечитал написанное и отправил бумагу в тот же ящичек. Затем Ризволг обернул его плотной белой тканью, свел все углы полотна в центр, залепил расплавленным сургучом и перстнем оставил отпечаток. Полюбовавшись узором и подождав, пока сургуч застынет, жрец взял ящичек под мышку и подозвал Ногнора.

— Пошли, — сказал он мальчику. — Найдем моего гонца и сразу отправим тебя в Доганию.

— А к чему такая спешка? — спросил Ногнор, торопливо дожевывая пирожок. Обед на сегодня явно отменялся.

— Надоело это размеренное болото! — выпалил в ответ Ризволг, подходя к шкафу, стоящему в дальнем углу комнаты.

Порывшись в верхнем ящичке, он вытащил горсть медных монет и, недовольно бормоча про скупость засевших в Догании жрецов и бедность местных прихожан, принялся отсчитывать деньги на дорогу.

— Я желаю сделать пожертвование Церкви Плачущего! — вдруг громко сказал Ногнор.

— Да что у тебя есть-то? — спросил Ризволг, продолжая возиться с мелочью.

— Тот гном… ну, который похитил мою сестру… сначала заплатил ей… ну, за услуги… — пробормотал мальчик, с трудом подбирая слова.

— И какие же нынче расценки на подобные услуги? — с гораздо большим любопытством поинтересовался жрец.

— Вот, — коротко ответил Ногнор и достал из башмака корл.

— Надо же, — удивленно сказал Ризволг, разом оказавшийся рядом с гостем. Тот, испугавшись такой прыти, отскочил в сторону. — Не знал, что в Дырявой Шляпе путанам платят золотом. Надо бы взяться за них поплотнее. С такими прихожанками наш храм станет самым богатым в городе. Куда уж там святилищу Каррутуга!

— Если бы, — сказал мальчик, недовольно глядя на улыбающегося жреца. — Гном заплатил гораздо выше обычных расценок. Уверен, что жрецы Плачущего найдут подходящее применение гномьему золоту.

— Не сомневайся, — уверил его Ризволг, сразу посерьезнев. — Да падут на тебя слезы Плачущего! Не раздумал еще?

— Нет! — твердо ответил Ногнор, протягивая жрецу корл. — Да падут на вас слезы Плачущего! А на гномов…

— А на нелюдь падет его ярость, — закончил за мальчика слуга человеческого бога. — Обещаю!

— Спасибо. Так когда я уезжаю?

— Прямо сейчас!

В родной город Ногнор вернулся лишь через тридцать долгих лет…

— Поговорить надо, — сказал убийца полутора десятков опытных воинов, широко улыбаясь.

Тело мурха — а он предстал перед Дарагом и Альвейном в человеческом обличье — было завернуто в зеленые обрывки. Эльф сразу узнал в лохмотьях разорванный плащ одного из собратьев. Гном тоже догадался достаточно быстро и порадовался, что тот не стал раздевать тела подгорных воинов.

— Мы тебя слушаем, — произнес Альвейн, опуская бесполезное оружие.

— Как ты вообще выбрался? — гном снова вскинул секиру и грозно свел брови.

— Мне пришлось нелегко. Мерзкий порошок и магические знаки на могиле сделали свое дело. Я потратил три дня на то, чтобы прорыть ход на поверхность. И сразу же пустился по вашим следам. И уже оказал вам небольшую услугу. Как я понимаю, цели у нас схожие. А значит, нам стоит объединиться. Во имя общего дела.