Дмитрий Напольских - Общее дело

Альвейн, прекратив поддерживать заклинание, ворвался в белесую пелену и торопливо ковырялся в ошметках, кромсая их кинжалом, рассматривая и отбрасывая в сторону.

— Опять ищешь, чем поживиться? — спросил гном, обессилено опускаясь на землю. — И зачем тебе это? Эй! А что у тебя с ушами? — Дараг уставился на гордо торчащие уши эльфа.

— Ты думаешь, я бы справился собственными силами? — ответил тот, вырезая жвало из пасти многоножки. — Опять не то! Мне пришлось потратить кое-что их трофеев, захваченных в той деревеньке. Ах, вот же оно!

Довольно ухмыляясь, эльф засунул руку в распотрошенное брюхо многоножки. Там что-то хрустнуло, и Альвейн торжествующе вытащил наружу свою добычу. Истекающий зеленой слизью пульсирующий сгусток размером с кулак заставил Дарага отползти назад.

— Хороший выбор, — одобрил лже-мурх, уже превратившийся в человека. Израненного, усталого и заметно испуганного. — Никогда так больше не делай, гном. Повезло, что она была одна. Не будь меня, вас бы…

— А мне-то казалось, что этот ваш лже-Паланиан сам явится, — буркнул Дараг. — Я этого, конечно, не хотел, но все равно странно.

— Ничего странного, гном, — шрук вытер со лба испарину. — В полной силе он может появляться только рядом с Гильвейрой, она его якорь в этом мире. Если бы он пришел сюда сам, мы бы его быстро отправили обратно в Галай. Хорошо еще, что мне повезло с телом. Замечательные создания эти мурхи. Словно специально созданы для убийства, а сопротивляться "вселению" не могут. Я очень удачно попал в него.

— Так это не твой настоящий облик? — спросил гном заинтересованно.

— Конечно, — лже-мурх улыбнулся жалким подобием своих былых ухмылок. — Мой настоящий облик, эх, — человеческие глаза мечтательно закатились. — Я скользил над исполинскими ледниками, играл с извергающимися вулканами, погружался в безбрежные океанские глубины. Весь мир, наш огромный мир, принадлежал мне. Ну, и моим собратьям. Хотя нас не так уж и много…

Он замолчал, понимая, что и так наболтал лишнего. Эльф старательно делал вид, что занимается изучением вырванного из многоножки сгустка, но напряженно дрожащие уши выдавали его с головой. Дараг же так и вообще застыл с открытым ртом.

От плотного тумана осталась легкая дымка. Отрубленные ноги огненной твари перестали шевелиться. Над местом битвы разгорались небесные огни, сплетавшиеся в сложный узор созвездий.

— Зачем же ты покинул столь… прекрасное для тебя место? — спросил гном затихшего лже-мурха.

— Чтобы остановить Огнозга, — ответил тот недовольно. — Я уже говорил.

— Ты сказал, что он хочет открыть мир. Что это значит?

— Это очень интересный вопрос, — поддержал товарища Альвейн. — Даже я никогда о таком не слышал.

— Вы никогда не задумывались, почему боги перестали появляться в вашем мире? Почему слабеет и хиреет магия? А, эльф? Почему для несложного заклинания тебе пришлось использовать заемную силу?

— Да, раньше магия была сильнее. Гораздо сильнее, — признал Альвейн. — И что же с ней случилось?

— Ваш мир закрылся. Он выпал из потоков силы, пронизывающих все мироздание, потому и магия стала слабеть. Несколько веков — и она совсем исчезнет.

— Почему? — потрясенно спросил гном. — Что произошло с нашим миром? Кто закрыл его?

— Люди, — коротко ответил шрук.

— Жалкие хрурты?! — изумленно крикнул гном и засмеялся. Но его никто не поддержал и он затих.

— Что же сделали люди? — эльф настороженно посмотрел на лже-мурха. Он тоже не верил в такую прыть с их стороны.

— Они стали верить. Просто верить. Но не в настоящих богов, которым поклоняются эльфы, гномы, орки, гоблины, криклеры и прочие разумные расы. Люди… хм… — лже-мурх на мгновение запнулся, — придумали своего бога и начали поклоняться ему. Искренне и истово. В результате их… хм… вымысел стал так силен, что перекрыл доступ в мир для богов других рас. А заодно и магии. Ведь боги и магия связаны в единое целое.

— Но ты, как и твой собрат Огнозг, смог пройти в наш мир извне. Так? — недоверчиво спросил Альвейн.

— Так, — согласился лже-мурх. — Наши миры связаны. Крепко сплетены в единое целое. Потому Галай оказался тоже закрыт, но только частично. С большим трудом из Галая можно уйти… уйти дальше. Многие так и сделали, — неодобрительно произнес лже-мурх. — Но между нашими мирами остались проходы. Узкие и опасные, но вполне доступные. Мы можем пройти по ним, а ваши боги нет. Они слишком тяжелы и могучи для этих тесных нор.

— Зачем же Огнозгу открывать мир? Да и можно ли называть его по имени? Мало ли что! — Дараг испуганно посмотрел на лже-мурха. Новой встречи с многоножкой — или кем похуже — он не хотел.

— Можно. Это имя не в полной мере отражает его сущность, а потому он не услышит. У него множество имен, "Огнозг" же — одно из наименее известных. По крайней мере, сейчас, — лже-мурх странно усмехнулся.

— А остальные? — заинтересовался Альвейн.

— Не имеет значения, эльф. Важно лишь, что он очень силен, а, значит, не может покинуть Галай, пока оба мира скрыты под общим панцирем. Он хочет взломать скорлупу и уйти Вовне. Ему тут надоело, негде развернуться. Огнозг способен на гораздо большее, а здесь он скован цепями, которые не может разорвать.

— И для этого ему нужна Гильвейра и ее армия? — эльф задумался. — Но она же хочет объединиться с людьми! Разве для того, чтобы открыть мир, не нужно их уничтожить?

— Не всех. Только жрецов. И сравнять с землей храмы. Остальные пусть живут. Одним из главных догматов людской веры является ненависть ко всем нелюдям. Жрецы никогда не согласятся на союз с эльфами и гномами.

— И будет резня, — подвел итог Дараг, нервно облизываясь.

— Да такая, что война между гномами и эльфами покажется детскими шалостями… — глаза лже-мурха вспыхнули безумной радостью, но тут же потухли. — Не то чтобы я сильно против, но не в данном случае.

— Ты не хочешь выпустить Огнозга?

— Да, гном, да. У нас старые счеты… старые, как мир, — шрук зловеще ухмыльнулся, показывая неровные человеческие зубы. — Так, значит, мы вместе?

— Да, вместе, — кивнул гном. — Эта мразь не должна вернуться. Но только попробуй нас предать! — Дараг выразительно потряс секирой перед носом лже-мурха.

На того это не произвело ни малейшего впечатления. Обитатель Галая смотрел на Альвейна. Согласие эльфа имело для него гораздо большее значение. Бывший капитан лесной армии, а ныне предатель и дезертир из воинства Света и Добра, задумчиво повел ушами.

— Вместе, — сказал он наконец. — Но я тебе не верю. Ты не все нам говоришь.

— Умничка, эльф. Мне не нужна твоя вера, я же не человек и не людской выдуманный бог, — лже-мурх презрительно хмыкнул. — Я сказал все, что вам надо знать. Многие знания — многие печали. Значит, мы теперь вместе.