Дэн Вилета - Дым

— Быстрее, — подгоняет себя Чарли, — нам нужно двигаться.

Ливия кладет руку ему на плечо, но он не реагирует.

Женщина бесцветна. Она одета в балахон из обрывков шкур и ткани. Все в ней — одеяние, кожа, волосы — однообразно-серое, как потухшие угли. Пепел . Она стоит неподвижно, на полусогнутых ногах, наклонившись вперед, готовая убежать. На взгляд Ливии, она поразительно напоминает кошку, заглянувшую посмотреть, что происходит на кухне. Любопытную, робкую, нервно дрожащую, с прижатыми к черепу ушами. И все это время женщина дымит, дымит так же, как дышит — ритмично и непрерывно, добавляя все больше и больше серого к своей пепельной коже.

Наконец Чарли ее замечает. В ответ на его движение женщина вздрагивает — но не убегает, даже когда он поднимается и протягивает к ней измазанные кровью ладони.

— Нашего друга ранили, — говорит Чарли спокойно и мирно, как умеет только он. Очевидно, он решил, что женщина им не враг. Ливия согласна с этим. Кем бы женщина ни была, она явно не из тех, кто по ним стрелял. Она часть леса. В ее кулаке может быть зажат острый камень или даже нож. Но не огнестрельное оружие.

— Нам нужна помощь. Лекарь. Здесь есть люди?

Женщина молчит, только делает два шага в сторону, чтобы лучше видеть Томаса. Ливия следит за ее взглядом. Повязка на голове и лице Томаса едва держится. На ней проступили красные пятна. Не успеют они пронести его четверть мили, как повязка полностью промокнет.

Чарли осторожно делает шаг вперед. Женщина смотрит на него — глаза на сером лице.

— Помощь, вы понимаете? Кто-нибудь должен заняться его раной. — Чарли показывает на голову Томаса. — Остановить кровь.

Женщина никак не реагирует, но позволяет ему приблизиться на два шага. Чарли складывает ладони наподобие алтарного прислужника — большие пальцы касаются переносицы, остальные сведены вместе.

— Пожалуйста!

Слово что-то значит для женщины. Оно ей знакомо; пугает ее, напоминает о каком-то прошлом событии. Женщина резко опускает голову, вскидывает кверху плечи, совсем как кошка, заслышавшая внезапный шум. Потом пробует произнести его. Ее губы сами складываются вокруг звука. Она будто надкусывает его, кладет на язык, но при этом готова в любой миг выплюнуть:

— Па-жа-лестааа.

Выражение ее лица не меняется при этих словах. Должно быть, они забыла, что такое мимика. Ливия мгновенно убеждается в том, что женщина живет тут, в лесу, одна, не общаясь с людьми. Ей вспоминаются все истории, слышанные от старых слуг, рассказы о привидении в лесу. О разуме ее отца, о его душе, которая однажды убежала и потерялась, и с тех пор ее лишь изредка видят среди деревьев на рассвете. Но эта женщина лишена разума так же, как и он, и дымит так же безоглядно.

Однако дым у нее необычный, мигом выделяющий женщину на фоне остальных людей. Ливия не сразу понимает, в чем дело. Женщина дымит совершенно невозмутимо. Равномерный, выделяющийся почти непрерывно, всегда одинаковый светло-серый дым, негустой, как туман. Он окутывает женщину плотнее, чем ее лохмотья. Ливия ловит себя на мысли о том, что летом она бродит по лесу голая, одетая только в свой дым. Щеки Ливии вспыхивают. Возмущение, смятение. Зависть? Стон Томаса прерывает ее размышления.

Лесную жительницу этот стон побуждает к действию. Поглядев на Томаса, она сует руку в некое подобие сумки, вшитой прямо в балахон, и вытаскивает пригоршню чего-то зеленого. Мох. Сухой, он кажется изумрудной искрой в серой руке женщины. Однако подходить ближе она не хочет — до тех пор, пока Чарли не отступает, потянув за собой Ливию. Он берет ее за руку так естественно, точно делал это всю жизнь.

— Пожалуйста, — повторяет он, и в неожиданном всплеске активности женщина подбегает к Томасу, падает на колени, снимает повязку с его головы и небрежно отбрасывает ее в сторону. Она прикладывает к ране мох, после чего начинает копаться в земле между древесными корнями, находит горсть глинистой грязи и размазывает ее по мху. Ливия хочет придвинуться ближе, но рука Чарли не пускает ее. С места, где они стоят, видно, что в холодном воздухе глина быстро подсыхает. Тем временем женщина снова начинает копаться в сумке, перебирает какие-то травки, пока не находит нужный ей засушенный цветок и засовывает его Томасу в рот, под язык. На все уходит не более минуты. Напоследок женщина комкает окровавленные лоскуты нижней юбки и быстро прячет их в свою сумку.

Когда Ливия и Чарли подходят к Томасу, женщина опять отскакивает и замирает на корточках среди опавшей листвы. Грязевая накладка выглядит совершенно первобытно, и кажется, что она раскрошится при первом же прикосновении. Но как ни странно, кровотечение прекращается. Чарли нагибается, чтобы поднять Томаса на руки, но потом внезапно выпрямляется.

— Мы должны доставить его в безопасное место, — говорит он Ливии. — Ты представляешь, где мы находимся?

Она закрывает глаза, пытаясь нарисовать в воображении лес и окрестные земли. Но ей не удается сопоставить свои поездки верхом с их нынешним бегством через лес и прикинуть расстояния.

— Где-то недалеко должна быть деревня. На другом конце леса. Около реки. Но до нее несколько миль.

Чарли кивает, поворачивается к женщине, медленно делает шаг в ее сторону. Та не двигается. Он заговаривает с ней очень мягко. Мягко, но без всякой снисходительности. «Когда, — думает Ливия, — к ней в последний раз обращались как к человеку, а не как к зверю?»

— Нам нужна помощь, — объясняет Чарли. — Люди. Деревня. Но мы не знаем дорогу.

Поскольку женщина не отвечает, Чарли опускается на колени, расчищает от листьев небольшой кусок земли, выбирает подходящую ветку и начинает рисовать. Дом, похожий на рисунок ребенка: квадрат и сверху крыша. Фигурка из палочек вместо тела и конечностей, потом еще одна, одетая в треугольник — юбку. Не добившись от женщины ничего, Чарли добавляет корявую реку, извивающуюся как червяк. Для женщины это что-то значит. Водя пальцем в воздухе, она рисует такого же червяка.

— Река? Вы знаете, где она? — Слова Ливии режут ухо ей самой после деликатного полушепота Чарли.

— Ре-ка.

— Да, река. Там есть люди. Вы покажете нам дорогу?

Женщина словно обдумывает просьбу. Пару секунд она неподвижно сидит на корточках, склонив голову набок. Когда Чарли видит ее в профиль, то обращает внимание на то, как необычны черты ее лица: маленькие темные глаза почти не видны за крутым изгибом скул. Потом она дергает головой и манит их за собой, и тут в его голове вспыхивает воспоминание.

— Я видел ее раньше!

— Где?

— На снимке, который лежал среди вещей твоего отца. Его сделали лет пятнадцать назад. Но там у нее было две головы.

Чарли не объясняет Ливии, что это значит. Он наклоняется и подтягивает Томаса, кладя его к себе на плечи. На голове раненого — нарост из мха и грязи.