С Лисочка - Легенды Ицкарона. Сказка о пропавшей жрице

Конечно, она собиралась отделаться поцелуем в щеку, но я был наготове, и в самый последний момент подставил губы. И так удачно получилось, что она не сразу смогла поверить в мою наглость, так что я пережил прекрасное мгновение. Жаль, что очень короткое мгновение.

От первой затрещины мне удалось увернуться, и, как ни странно, от второй — тоже. Точнее сказать, от второй я закрылся сундучком. Увы, в третий раз мне так повезти уже не могло: Сонечка схватила меня одной рукой за ворот рубахи и оторвала от земли, а второй закатила мне хорошую оплеуху, не столько болезненную, сколько обидную. А разве не обидно, когда хрупкая на вид девушка, ростом чуть ли не на полторы головы ниже вас, поступает с вами как с нашкодившим пятилетним ребенком, в то время как вам без малого двадцать четыре, и вы, вообще-то, весьма уважаемый человек, старший жрец одного из старших богов и все такое?

— Да когда ты уже прекратишь, Энжел? — прошипела она мне в лицо. — Это же просто глупо!

Ох, знатно я ее разозлил — вон как глаза горят! И полным именем она меня крайне редко называет. Кстати, это она только со мной так — остальных всегда полными именами зовет: Криса — Крисом, Саору — Саорой.

— Никогда, — ответил я. — Разве что, когда умру. Опусти меня, пожалуйста, на ноги. Ворот рубашки уже трещит, а у меня тут не слишком богатый гардероб. Тебе же самой неудобно будет находиться рядом со мной, если я в рванье стану ходить.

Сонечка протяжно вздохнула, разжала пальцы, и я едва не упал, когда земля ударила меня по пяткам.

— Спасибо, — поблагодарил я ее с самой милой улыбкой, на которую только был способен, и поправив воротник, мысленно возблагодарил своего портного за хорошую работу. Сейчас меня какое-то время будут ругать, потом Сонечка успокоится, и инцидент можно считать исчерпанным. До следующего раза.

— Энжел, ты… — начала было она, но тут нас прервала Лу Ай Лей. Ведьма открыла дверь и, осветив нас светом масляной лампы, сказала:

— Да простят меня геджи и дадзе [56] Дадзе — «старшая сестра». Уважительное обращение к приятельнице или подруге, несколько старшей по возрасту или социальному статусу. , что недостойная внимания сирота вмешивается и прерывает их высоконаучную беседу. Лишь бесконечные часы мучительного ожидания и беспокойства за дорогих ей людей могут отчасти извинить ее недостойное поведение. Мастер Квун так же беспокоится и послал сообщить вам, что если вы сочтете возможным переступить порог его дома, то под его крышей вы найдете все для того, чтобы отдохнуть от ночного путешествия. В том числе — горячий чай и закуски к нему.

— Давай, ты меня потом поругаешь? — сказал я Сонечке.

Химера при появлении ведьмы в момент успокоилась и в ответ на мое предложение пожала плечами:

— Как скажешь, сяджи [57] Сяджи — «младший брат», «братик». Обращение другу или приятелю младшему по возрасту или социальному статусу, а так же к младшему брату. .

Уж лучше б все-таки обругала.

Я все еще была жива — и это было хорошей новостью. Я более не находилась в воде, а лежала на чем-то твердом — и это было прекрасно. На этом хорошие новости заканчивались. Болело все тело, боль была во мне, я была болью. Каждый вздох давался с большим трудом: было ощущение, что мои легкие кто-то сжал в один неаккуратный комок, а потом постарался расправить их, но не слишком преуспел в этом. Причем, занимаясь мною, этот кто-то не слишком обращал внимание на то, что у меня есть ребра. Руки и ноги больше не скручивала судорога, но любая попытка напрячь или расслабить мышцы, отдавалась страхом, что она снова вернется. Плечи и спина затекли, голова раскалывалась, желудок принял столько соленой воды, что просто не в силах был удерживать ее в себе. Кстати…

Я перегнулась через борт лодки, чуть при этом из нее не вывалившись, и меня вырвало морской водой пополам с горько-соленой слизью. Этим я перепугала нескольких мелких рыбешек, плывших рядом, но зато мне немного полегчало. Настолько, что теперь я могла осмотреться.

Солнце высоко в небе — сейчас позднее утро, светлое и теплое, каким и положено быть утру в начале сентября. Я в лодке. Маленькой — в такой вчетвером будет тесно, плоскодонной, но зато с мачтой и косым парусом. Парус поднят и пузырится под свежим ветром, лодка, скользя по волнам, идет вдоль скалистого берега на запад. Берег близко — метров восемьсот, не более. Гораздо ближе, чем был тогда, когда я начала тонуть. Кстати, а кто меня спас?

— Кхрахэ эхру флофэ хефт [58] Осторожно, не переверни лодку. (Лутомский) , — услышала я.

Я повернула голову и увидела девочку лет тринадцати на вид, сидящую на корме лодки. Глаза у нее были желтые, чуть раскосые, волосы — рыжие. Огненно-рыжие. Медно-рыжие. Кожа — светлая, даже скорее бледная, в рыжих мелких веснушках. Скуластая. Нос несколько длинноват, но не настолько чтобы хоть как-то ее испортить. Губы тонкие, рот небольшой. Фигурка хрупкая, но без излишней худобы, несколько лет пройдет, округлится, где надо — очень даже красивая девушка получится. Одета она была в белое с красной вышивкой летнее платье в катайском стиле чуть ниже колен — что-то среднее между тропиканским сарафаном и эльфийской туникой, только с широкими рукавами. Заговорила она со мной на лутомском, если не ошибаюсь.

— Я не понимаю, — ответила я на ицкаронском.

Девочка покачала головой — она меня тоже не поняла. Я повторила ту же фразу по-жарандийски, но результат получила тот же. Очень странно, сурано-ицкаронский наравне с жарандийским — самые распространенные языки на Лакотале.

— Нюи жонгшугу као атай? [59] Вы говорите по-катайски? (Катайский) — спросила она, растягивая слова.

Это, кажется, по-катайски. Еще один язык, на котором я не говорю.

— Может, по-эльфийски понимаешь? — спросила она на наречии ледовых эльфов.

Сказать точнее, ее ледово-эльфийский был весьма архаичным, да еще и приправлен каким-то странным акцентом, но я его замечательно поняла — все-таки я специалист по эльфийской культуре.

— Понимаю и говорю, — ответила я на том же языке.

— Я просила тебя лодку не переворачивать, — сказала она, зачем-то оглядываясь назад, — но ты уже и так сидишь аккуратно. Ты кто?

— Лара Уиллис из Ицкарона, жрица Луни, доктор археологии, — отрекомендовалась я. — Можно просто — Лара. Это ты меня спасла?

— Ага, — ответила девочка. — Я. Плыву, слышу — тонет кто-то. Гляжу — ты! Ну и вытащила. Кстати, одежду лучше сними и просуши, а то простынешь.

Совет был недурен — мой костюм промок насквозь. Конечно, если мне и суждено было подхватить сегодня простуду, то я это уже сделала, но лучше сушить одежду на ветру, а не на себе.