С Лисочка - Легенды Ицкарона. Сказка о пропавшей жрице

— Пу, — выдохнул песец, — а вы еще спрашиваете, отчего я не хочу с ней встречаться. Попадешь ей под горячую лапу — и песец!

Вообще-то Пу никто ни о чем не спрашивал, но, в принципе, его вполне можно было понять.

— А ваш бог очень силен, если вы можете так легко заставить тени показывать, что было почти четыре века назад, — сказал Пу Эни. — Я и раньше про него много слышал, но думал: сказки.

Эни чуть заметно усмехнулся. Готова спорить: сам он считает, что Малин тут ни при чем. Что это его собственный талант позволяет уходить в Тень и брать с собой спутников. Так что если таким комплиментом Пу пытался подольститься к моему мальчику, то он сильно промахнулся.

— Особого труда тут не потребовалось, — сказал Эни. — Тогда такой выброс силы был, что эта сцена намертво впечаталась в местную Тень. Обычно можно рассмотреть только статичные объекты, и то — годы должны пройти, чтобы их тени закрепились. Как тогда, в Тхи-Шу.

— Пу, как тараканы разбегаются! — ткнул пальцем в сторону храма песец.

Из дверей и окон выскакивали теневые фигуры людей. Ни лиц, ни вообще каких-то подробностей у этих теней рассмотреть было невозможно: просто плоские серые фигуры, спешащие убраться как можно дальше от храма, который драконица решила превратить в развалины. А вот теневой облик самой Ирины выглядел иначе: фигура ее хоть и была такой же плоской, как и все вокруг, но куда богаче деталями и оттенками серого. При желании на ее теле можно было рассмотреть каждую чешуйку. А вот чего рассмотреть у меня никак не получалось, так это ее ношу — в правой передней лапе Ирина крепко сжимала нечто черное, настолько черное, что в этом сером мире его и сравнить было не с чем.

Распугав обитателей храма, Ирина приземлилась на край разрушенной крыши и исчезла внутри проделанного хвостом пролома. Отсутствовала недолго — минуты не прошло, и она снова взмыла над полуразрушенным храмом. Лапы ее теперь были пусты, чего бы она ни принесла сюда, это осталось внутри. Сделав широкий круг над храмом, драконица стрелой устремилась вверх, мощно загребая кожистыми крыльями воздух.

— Сейчас будет самое интересное, — сказал Эни. — Давайте-ка отойдем немного подальше. На всякий случай. Я думаю, вон там будет безопаснее.

Пу не заставил себя упрашивать: отбросив свой посох в сторону, он сгреб ведьму в охапку и в два прыжка оказался там, куда указал Эни. Эта поспешность, совершенно излишняя с моей точки зрения, обошлась ему дорого: выпустив Лу из передних лап, он тут же принялся растирать ими лапы задние, шипя от боли. Мы с Эни так торопиться не стали и присоединились к ведьме и песцу как раз, когда Ирина перестала набирать высоту.

Спускалась Ирина куда менее стремительно, чем поднималась. Сложив левое крыло и чуть выставив правое, она широкой спиралью величественно планировала к храму.

— Пространство перекручивает, — пробормотал Эни. — Интересная техника…

Воздух вокруг храма начал подрагивать и колебаться, как колеблется воздух у нас в Ицкароне перед замещениями. Сам храм вытягивался вверх и деформировался, фундамент под ним вспучился гладким серым пузырем. Этот пузырь надувался и рос, толкая храм в небо, затем стал вытягиваться, превращаясь в некое подобие смоляной тягучей капли. Ножка этой капли скручивалась и утоньшалась, превращаясь в нечто, напоминающее перекрученный канат. Наконец, когда Ирина и храм оказались на одной высоте — метрах в сорока над поверхностью земли — эта ножка лопнула, и капля будто бы вывернулась наизнанку, скрыв в себе то, что некогда было храмом Суссэма.

— Осторожно! — крикнул Эни.

Капля принялась быстро сжиматься — этакий взрыв, только наоборот. От этого «взрыва» образовалась ударная, или, вернее будет сказать затягивающая, волна. Нас приподняло над землей и пронесло метра на три по направлению к капле, уменьшившейся до такой степени, что Ирина без труда схватила ее одной лапой. Миг — драконица рванула и исчезла в сером небе, а мы совершили относительно мягкую посадку и вновь оказались на земле.

— Пууууу! — выдохнул бывший катайский бог.

— Песец, — согласилась с ним я.

— А я-то думала, что «унесла храм в лапах своих» — это такое фигуральное варварское выражение, — призналась Лу, массируя левый висок.

— Ну и вот, — сказал Эни, высматривая что-то в той стороне, куда улетела драконица. — Теперь все ясно и понятно.

Вид у него был самый довольный

— Что ясно и понятно? — не понял Пу.

— Как храм Суссэма или Шу Цзы — это уж как кому угодно — искать, — ответил Эни. — Когда свернутое пространство перемещается через несвернутое, остается след. Если знать, куда смотреть, не заметить его невозможно. Видите? Вот он!

Его палец указывал куда-то в небо, но, сколько я ни всматривалась, ничего не могла различить среди небесной серости.

— Нет, — ответила Лу, — я не вижу ничего.

— И я не вижу, — сказала я.

— Пу, — замотал головой песец. — Вы уверены, что прямо-таки «невозможно»?

Эни улыбнулся, и серость вокруг нас взорвалась яркими красками — мы вернулись в реальный мир.

— Это не важно, — произнес Эни, довольно щурясь. — Главное — я вижу.

Остаток дня мы посветили подготовке к новому путешествию. Эни, оставив на моем попечении демона и ведьму, взял нашу повозку и уехал на городской рынок. Вернулся он часа через полтора, но уже не на повозке, а на фургоне, похожим на тот, что остался стоять на заднем дворе загородного домика судебного писца Квуна Жао. Кроме фургона Эни позаботился и о припасах, так что на следующее утро ничто не помешало нам отправиться в путь.

Фургон неторопливо катил по хорошей грунтовке, на обочинах которой росли карагачи, тополя и каштаны. Эни правил сам, не выпуская вожжей из рук, постоянно поглядывая в небо и сверяя наш путь с одному ему видным следом, что оставила драконица задолго до его рождения.

— Кажется, я только сейчас начала понимать, что уехала из Катая, — задумчиво произнесла ведьма. — Что не надо больше убегать, что не надо больше прятаться. Это так… необычно.

— Когда не пытаются сжечь? — ухмыльнулся Пу. — Представь, когда-то и в Катае никто никого не сжигал. Не хочу сказать, что в остальных аспектах жизнь лучше была; допускаю, что мои суждения о прошлом однобоки и субъективны, но чего не было — того не было. Ой! Пу! Мне кажется, или последние четверть часа мы по бездорожью катим?

Фургон, и верно, частенько подбрасывало на кочках, и последние восклицания песца были связаны с тем, что его чувствительно тряхнуло — Пу все еще жаловался на боль в костях и суставах, и тряска была для него болезненной.

— А ты вылезай и поищи путь получше, — отозвался Эни флегматично. — Хорошо, что вообще где проехать есть. Завтра, может быть, фургон бросить придется.