С Лисочка - Легенды Ицкарона. Сказка о пропавшей жрице

— Ну, положим, несчетные тебе не угрожают, — заметила я. — Ты, по сути, держишь Квуна в заложниках: пока ты используешь его тело, я не могу провести обряд экзорцизма без риска навредить ему. С другой стороны, ты прекрасно знаешь, что, освободив его, сразу отправишься домой, в Восьмой Круг, но отнюдь не в несчетные. Учитывая, что уходить ты будешь добровольно, тебе не потребуется слишком много времени, чтобы вновь оказаться здесь. Лет тридцать-сорок, я думаю. Причем в следующий раз, когда ты прорвешься из подземельных, меня не будет рядом, верно? Ты же на это рассчитывал, заключая с нами договор?

— Вот за что я вас всегда уважал, мастер Нурани, так это за тонкий ум и замечательное понимание ситуации, — улыбнулся Пу. — Как видите, я уже в некотором роде переиграл вас. Скажу больше: Квун, освободившись, не перестанет быть тем мерзавцем, каким был. Если вы его не убьете, то у меня всегда будет шанс снова договориться с ним и вернуться через него. Он будет помнить, каким сильным был, когда я занимал его тело, и, лишившись этой силы, лишившись всего, что имело для него цену — положения в обществе, состояния, уважения окружающих, — разве он вновь не захочет призвать меня? И я приду, не заставлю себя упрашивать!

На минуту в повозке повисло тягостное молчание. Ну а что тут скажешь? Собственно, и нечего тут было сказать. Конечно, когда мы заключали договор, уже тогда я понимала, что, получая возможность спасти Квуна, я теряю возможность отправить Пу в несчетные. Понимала, даже несмотря на свое измененное состояние. И пошла на это, да. Дилемме «спасти невиновного или отпустить виноватого» наверняка не одна тысяча лет, каждый решает ее для себя сам. Даже рыцари Нурана. Не знаю, что бы выбрал в этой ситуации Мама, как поступил бы Крис. Я решила, что нуранит — прежде всего защитник людей, а уже потом истребитель демонов. Да и кто сказал, что Квун, освободившись от демона, не сможет исправиться? Ведь даже демон способен встать на путь добра. Если верить Пу, конечно.

— Знаешь, о чем я думаю? — спросила Лу тихо у песца. — Что, если ты прав насчет Квуна? Что, если, спасая его, мы спасаем негодяя, который со временем станет еще большим негодяем?

Пу улыбнулся и, кажется, заурчал.

— Что, если в этом нет никакого смысла? — продолжала ведьма. — А если нет смысла, отчего бы дадзе не изгнать тебя прямо сейчас?

Он слишком поздно понял, куда она ведет, так что выпрыгнуть из повозки попросту не успел: я перехватила его и, хорошенько припечатав головой о дно фургона, приставила лезвие Хрисаоры к шее.

— Тихо, — сказала я.

— Договор, — шепотом произнес Пу. — Так нельзя. Вы не имеете право так со мной поступить. Это будет нарушением договора, который я неукоснительно соблюдал со своей стороны. Вы либо должны потребовать от меня освободить Квуна, либо не трогать меня.

— Он прав, — сказал Эни. — Нравится нам это или нет, но он прав. Он свою часть договора исправно выполняет: уже дважды помог нам в наших поисках, как и обещал. Нам придется выбирать между песцом и писцом.

— Веселенький выбор, — буркнула ведьма и отвернулась.

Я отпустила Пу и убрала меч в ножны.

— Пу и сядзе отправятся к храму с нами, — сказал Эни, после небольшой паузы. — Мне будет спокойнее, если они будут рядом.

Он, конечно, подразумевал «будет спокойнее, если Пу будет у нас на виду», и тут я была с ним полностью согласна. Но песец истолковал слова Эни в свою пользу.

— Спасибо, — сказал он. — Я не подведу. Пу!

Эни ожидаемо оказался прав: на следующий день Дорога стала много хуже. Собственно, то, по чему мы ехали, и дорогой-то назвать было сложно: едва-едва наметившаяся колея петляла через каштановое редколесье, огибая многочисленные кочки и рвы. Даже когда мы преследовали сбежавшего песца, путь был много лучше. Продвигались мы настолько медленно, что нас легко бы обогнал любой пешеход, даже весьма преклонного возраста, случись ему путешествовать в ту же сторону, что и нам.

Эни морщился, ругался себе тихонько под нос, но на предложения бросить повозку и идти дальше пешком, только качал головой.

Остановились на ночевку рано, выбрав для этой цели полянку на берегу небольшого прудика. Эни выгнал Пу из фургона и завалился спать, наказав не будить его до ужина или до прилета Ирины.

— А что, может прилететь? — запаниковал Пу.

Но Эни ему не ответил — он уже крепко спал. Умаялся за день, мой мальчик. Пу повздыхал-повздыхал и был отправлен ведьмой за дровами «что б на всю ночь хватило». Пу попытался было указать, что он не дровосек, но молния, угодившая ему под ноги, тут же переубедила его в этом. Ведьма принялась хлопотать над ужином, а я — не мешать ей в этом благородном начинании.

— Скажи, — заговорила она со мной, когда песец, принеся очередную охапку сучьев, отправился за следующей партией, а на веселом теплом огне забулькал котелок с перловой кашей, сдобренной сушеной рыбой. — Как ты считаешь, Пу действительно пытается не быть демоном?

Этот вопрос не застал меня врасплох. После вчерашнего признания Пу я все ждала, когда ведьма решит проконсультироваться. Я видела, что Лу в последние дни стала относиться к бывшему шуту Нефритового Императора немного мягче. Жалость — чувство, временами посещающее всех нас, а Пу, если смотреть отстраненно, жалости заслуживал. Тем более что Лу много общего находила в его истории со своей историей. Она хорошо знала, что значит быть гонимой, и каково это, когда кто-то решил за тебя, что тебе в этом мире нет места. Но верить ли песцу, который утверждал, что собирается перестать быть демоном, или не верить, она не могла для себя твердо решить.

— Пытается, — ответила я. — Он пытается сдержать свою демоническую сущность, причем весьма успешно. Я могу однозначно сказать, что он сейчас не питается тем, чем обычно его сородичи питаются и не провоцирует нас на выброс отрицательных эмоций. Даже наоборот. Настроение пытается поднять: шутит, балагурит, подкалывает. Тебя — в особенности.

— Вообще-то мне не очень нравится, когда надо мной подшучивают, — сказала Лу. — Тем более эта его новая манера сравнивать меня с проклятым Рейко. У меня и взгляд такой же, и молнии я так же кидаю…

— Но это тебя не озлобляет, а наоборот, отвлекает от печальных мыслей о прошлом и будущем, — сказала я. — Так что тут я делаю вывод однозначный: он действительно старается не быть демоном.

Лу улыбнулась. Едва заметно, самыми краешками губ. Мне же было не до улыбок — я понимала, к чему затеян этот разговор, и заранее жалела, что мне придется разочаровать ведьму.

— Знаешь, — сказала она, — я много думала про мастера Квуна. Я думаю, что он вполне заслужил то, что с ним произошло, и не хочу его освобождать. И если вы с геджи не станете настаивать на его возвращении…