Ник Перумов - Ведуньин Двор

«Не хочу я тебя мёртвую, – капризно объявил вдруг Ворон Воронович старой Верее. – Таких, как ты, у меня полное царство. И всем чего-то надобно. Одной во сны к внучке явиться – не того жениха выбрала. Другой сына остеречь, чтобы жену любил крепче. Третьей… что я им, посыльный?! Сил моих нету уже! Зачем ещё и ты мне, старая?!»

– Матушка… – задрожала Анея.

– Молчи!.. Ворон Воронович, но ведь согласился ты помочь!

«Я слову своему хозяин. Захотел – дал, захотел – обратно взял».

Плечи старой ведуньи поникли.

– Эх… Анеюшка… – по морщинистой щеке сбежала слеза. – Не могу я. Боюсь. Помоги, помоги, родненькая!

Зверь великий, Зверь Земли, Великий Медведь, да в чём же?..

– Матушка Верея… да в чём?

– Эх, сущеглупая! – сверкнула глазами старая ведунья. Словно и не плакала только что!

И тут Анею осенило.

– Забирай её живой, Вран Великий, – проговорила она холодно и презрительно. – Живой её тебе отдаю. Долг возвращаю. Будет тебе служить, по хозяйству доспевать. Забирай её, Ворон Воронович!

– Не-е-ет! – завыла Верея, но успела при этом кинуть один последний взгляд на бывшую ученицу – и подмигнуть.

Молодец, додумалась наконец-то. Возьми пряник печатный.

Анея схватила старуху за руку, обрызгиваясь её кровью.

– Тебе её отдаю, Вран Великий! Ей путь отворяю, обратный замыкаю! На семь замков, на восемь засовов, на девять цепей!

«Ка-а-арр! Вот это дело! Люблю живых, ой, как люблю! Ну, Верея-ведунья, ступай теперь ко мне! Верно всё молодка твоя молвила, будешь по хозяйству моему доспевать! Пусть к тебе теперь идут, во сны к живым проситься! Но помни, что теперь забудут тебя на земле! Ни к кому явиться в снах не сможешь, ни с кем не поговоришь! Такова цена!»

– Стой! – властно бросила Анея. – Силы довольно теперь тебе? Кровь смешана? Зелье сотворишь?

«Сотворю, – охотно и быстро согласился Вран. – Это быстро. А ты смотри, запястье ей перетяни, Анея! Она моя теперь, хоть и старая, да живая! Ах, да, вот ещё… убийца-то мне живым тоже нужен. Мёртвым, но и живым. Живым, но и мёртвым. Понимаешь?.. Ай, была не была! Добрый я сегодня. Радуюсь. Слушай же, Анея, научу тебе делу великому, небывалому, только первой чародейке всех земель подвластному!..»

– Прощай, Анеюшка, – Верея словно погружалась под воду, её затягивало дымкой. – Тебе теперь двор свой вести. Ведуньин двор. Свой тебе отдаю, готова ты. У тебя получится, я знаю. Бояться тебя должны, бояться и уважать, потому что иначе-то баловать народ начинает, не со зла, а так, именно что с баловства. Прощай, милая. Всё-таки вышел из тебя толк…

Сказала так – и пропала, совсем. Растворилась в сером тумане, а сам туман растёкся незримыми нитями. Была чародейка Верея Велиславна – и нет её.

Только ветер прошуршал в опустевшей вдруг комнатке…

…Ворон расправил крылья, перепорхнул на пол, окунул клюв в чашу с кровью. Чаша вскипела, пена полилась через края, пахнуло жаром. Миг – и на месте крови в чаше лежало крошечное алое сердечко, как живое, только каменное, словно из красного рубина.

Анея осторожно взяла его, вложила в грудь чёрной птичке – и раны на груди её тотчас закрылись, а глаза, напротив – раскрылись.

«И безо всякой живой да мёртвой воды, – самодовольно объявил Ворон Воронович. – Теперь с ним. Всё ли поняла, Анея? Нож бери да голову с плеч снимай!»

Анея сглотнула.

«Давай-давай. Я научу. Добрый я сегодня, Анея свет Вольховна!»

– Ворон Воронович! Мне ещё и выбраться отсюда надо!..

«Ну, это уж и вовсе пара пустяков!..»

Фонтаны огня хлынули вдруг из окон и дверей домика. Вынеся спиной раму, невероятным образом вылетел толстый Пол, слуга лорда Ричарда Ламли, графа Скарборо. Попытки тушить пожар ничего не дали. Когда же прогорели стены и рухнувшая крыша, под обугленными брёвнами нашли лишь одно-единственное обезглавленное тело – тело самого лорда Ричарда.

Две женщины-варварки таинственным образом исчезли.

Двое солдат, что, по показаниям свидетелей, привели их в лагерь, повредились рассудком и были отправлены в столичную больницу для умственно расслабленных.

Здесь, подумала Анея, оглядывая потемневший от времени частокол и заросшие мхом тесовые крыши за ним. Вот он, двор мой, отныне и до самого смертного часа. Не хотела я его, да, видно, и впрямь ничто не может встать между ведуньей и её судьбой… Даже она сама.

Сила Вереи была с ней. Всё, что отдала наставница, живой сходя в подземное царство.

– Что, касатик, нравится тебе здесь? – обратилась она к лорду Ламли.

Вернее, к его голове, что покоилась в берёзовом туеске.

– Будь ты проклята, ведьма!

Хоть и недолгое время длился их совместный путь, а подучить язык Анея успела. Нет, не станет она брать под опеку Зорьку с братом её, Ольгом. Пусть Добронега занимается. Маги-превращальщики редки, очень редки, дар их уникален; тут доброта сестры-целительницы, наверное, лучше поможет, чем колотушки старой Вереи.

А двор её будет здесь. С частоколом вокруг. С глубокими, жуткими тайнами. С прирученной нечистью. И с головами – с живыми головами! – на нём.

Потому что ведунью должны не только уважать, но и бояться.

И свои, и чужие.

Тёмен твой путь, Анея…

Автор выражает свою глубокую признательность Ирине Черкашиной за помощь в подготовке данного текста к изданию, за обсуждение и дружескую критику .