Ник Перумов - Ведуньин Двор

– Ты и ремня, я так чую, давненько не пробовала!

Анея ухмыльнулась. Хоть и жуть задумала старая наставница, а всё равно ухмыльнулась.

– К дороге идём, матушка Верея.

У дороги им довольно долго не везло. Летний день на севере длинен, сумерки подползают медленно, но всё-таки подползают. Машин и повозок на дороге стало меньше. Потянулись из лагеря кавалерийские разъезды, не меньше, чем по четверо.

– Вон! – прошипела Верея.

Двое солдат вразвалку тащились к окраине леса, волочили меж собой на жерди какой-то котёл.

– Небось очистки да обмывки выносят.

– Нам сгодятся, матушка. Палку-то хорошую я выломала, аль как?

– Вот сейчас и увидим, насколько хорошую.

В себе Анея не сомневалась – та не ведунья, которая за себя постоять не может. А вот Верея?..

Солдат в грязноватом синем мундире даже удивиться не успел – Анея с размаху ударила его по затылку навершием ножевой рукояти. Ударила сильно, расчётливо, такой удар её валил с ног и сильного мужика.

За наставницу молодая ведунья, как оказалось, беспокоилась зря. Верея не промахнулась.

– В круг их теперь, голубчиков. – Анея, пыхтя, тащила тяжёлое тело к рунному кольцу.

– Ох, Анеюшка, – Верея покачала головой. – Да, до этакого злодейства даже тётка Бронебора не додумалась…

– Ну, а я додумалась. Вот сейчас и попробуем.

– Решительна ты, как я погляжу!

– Чего уж там. – Анея выпрямилась, отдышалась. – Поздно думать, работать надо! Начинаем, Верея Велиславна!.. Сейчас моя часть, твоя потом настанет!.. Ну, а я всё сделаю, ты, главное, силой поделись!

– Да уж поделюсь небось, не учи учёную!

Лес вздрогнул. Задымились вычерченные прямо на земле контуры рун, заветных чърт и рѣзов, и солдат, брошенный на середину зачарованного круга, забился, застонал и замычал.

– Ох, и зла же ты… – прошептала Верея, глядя на ожесточившееся, разом постаревшее лицо бывшей своей ученицы. – Ошибалась я в тебе, девонька…

Анея не ответила – бормотала наговоры. Меж деревьев поползла тьма, недобрые голоса перекликнулись в вершинах, корни дрогнули, словно пытаясь выбраться на поверхность.

– Не боишься ты никого…

Анея лишь покачала головой. С губ её срывались новые и новые слова бесконечного наговора.

– Ничего. Ты меня только внутрь, ко зрячему этому подведи. А дальше уж моя забота. Снадобье сделаю и выведу нас. Даже и не сомневайся, Анейка!..

Двое солдат в синих мундирах с алыми обшлагами и погонами вели перед собой двух понурых женщин-варварок в длинных юбках, наголовных платках и расшитых безрукавках.

Одна из них была древней, седой и сморщенной старухой, тяжело опиравшейся на палку. Другая – молодой и вполне даже симпатичной, так что маявшиеся скукой часовые расценили всё это вполне однозначно.

С варварами пока что особых столкновений не случалось. Заселена долина Мьёр была весьма редко, можно даже сказать – вообще не была. Варвары жались к перевалу, словно не желали спускаться со своих высот.

– Хей, Джошуа! Никак на кухню работниц нашёл?

Джошуа даже головы не повернул. Зато ответила молодка, на ужасном имперском, с диким акцентом, но вполне понятно:

– Да, да, кухня! Работать! Мы!

И для убедительности потрясла невесть откуда взявшимся половником.

– Наконец-то, – дежурный офицер подкрутил усы. – Осточертели эти каша да солонина.

– Фальстаф, но едва ли варварок можно вот так вот сразу допустить до приготовления пищи, – заметил другой офицер, с погонами майора.

– Не сразу, конечно. Пусть сперва посуду драят. Но я в перспективе!.. Есть у них такая штука, pelmeni называется – пальчики оближешь!

Граф отложил карандаш, перечитал запись. Пожалуй, стоит несколько убавить описания его ощущений.

– Ваша светлость! Милорд, обед вашей светлости подан.

– Благодарю, Пол. Кстати… что там за голоса во дворе?

Толстяк поспешно подбежал к окну.

– Каких-то двух варварок ведут, милорд. Наверное, из деревни приволоклись. Их, похоже, на кухню конвоируют. Рядовые Джошуа Стерлинг и Филипп Уокинг, я их знаю.

– А. Пол, любезный, позаботьтесь, чтобы у меня была возможность взглянуть на этих женщин. Интересно, как они тут очутились.

– Если позволите, ваша светлость, отправлюсь прямо сейчас!

– Прямо сейчас может подождать, Пол.

– Да, милорд. Позвольте прибрать посуду?

Граф поднялся, встал у окна. Женщин уже увели. Что ж, это и впрямь интересно – варвары доселе вели себя не слишком дружелюбно, хотя до прямой войны дело пока не докатилось. Имперцы огибали их редкие поселения на самой реке, больше какие-то рыбачьи шалаши да пастушеские балаганы, чем настоящие деревни или даже хутора. Геологические партии же докладывали об обнаруженных богатствах – и день, когда вопрос придётся решать кардинально, неумолимо приближался.

Тогда, сильно подозревал его светлость, хоть что-то выяснить о возможной магии варваров в более-менее неконфронтационной ситуации будет уже нельзя.

Негромко стукнула дверь. Со двора вернулся выскользнувший туда с грязной посудой Пол.

– Ваша светлость? Прошу простить…

– Что, любезный?

– Одна из этих женщин… молодая… изъясняется по-нашему!

– Ну, ну, Пол, не стоит так уж округлять глаза. Наш язык достаточно прост и на начальном уровне вполне доступен даже варварам. Раджи и магараджи Бхарата и те сумели его освоить в объёме достаточном, чтобы отвечать имперским чиновникам. Но это хорошо. Распорядитесь, чтобы женщин привели. Они меня заинтересовали.

– Слушаюсь, милорд!

– Анея. Да Анея же! – шипела старая колдунья, пока они, как ни в чём не бывало, шли за каким-то важным и надутым толстяком в смешном чёрном сюртуке. Приведшие их солдаты остались в закутке возле большой армейской кухни, однако их найдут совсем уже скоро и подивятся, что те не отвечают на вопросы, и вообще смотрят куда-то вглубь собственных голов. Хорошо, что толстяку до этих парней дела не было, а то бы…

Времени очень мало.

– Всё хорошо, матушка Верея, – молодая ведунья не сводила глаз со спины толстяка. Зрячий был где-то совсем рядом… уж не к нему ли ведут? А ведь и верно, к нему… – Как выбираться станем, придумано ведь у тебя, наставница?

– Придумано, придумано, – прошипела старая ведунья уже на самом крыльце. – Делай, как я!

Толстый имперец повелительно махнул им, входите, мол.

Старуха решительно ступила через порог. Анея следом.

М-м, пахнет неплохо. Курицу жарили, не иначе. Хорошо живут, однако.

В горнице чисто, выметено, стены обшиты досками. Окна большие, в стёклах недостатка явно нет. У нас тоже такие делают, научились.

В кресле сидит, скрестив руки на груди, высокий человек, лицо худое, властное, щёки впалые, подбородок острый. В годах уже, но волосы густы по-молодому. Глаза тёмные, проницательные, даже слишком. И холод чувствуется в нём…