Александр Басов - Союз Верных — Остгренц (СИ)

"Жаль, что всё так получилось, Маркус. Вместо того чтобы задавать вопросы, тебе нужно было просто поддержать меня. Ты же когда-то поверил мне, совсем неопытному юнцу, и я не подвёл. Маркус… Всё могло быть иначе… До сих пор не могу понять, что тебя заставило встать у меня на пути. Ни о каком расколе я не помышлял. Мне нужна была сплочённая группа единомышленников среди орды карьеристов, приспособленцев и бездарей, поэтому и был создан Орден Зрячих. Ты не захотел понять… Прости…".

Архиепископ ещё немного посидел в каменном кресле, будто надеялся на ответ, потом поднялся и пошёл дальше между рядами могил. "Рыцарь Ландеберт", "Рыцарь Хейлгар", "Эберт, барон фон Мюштайн" — гласили надписи на камнях. Берхард кивал им как старым друзьям и улыбался застенчивой улыбкой двадцатилетнего юноши, впервые попавшего из деревни в большой город. В самом дальнем углу склепа, в стороне от других могил располагалось захоронение, где надписи отсутствовали. Посещавшим склеп монахам оставалось только строить догадки по поводу таинственной могилы, где архиепископ любил задерживаться дольше всего.

Обычно он гладил рукой поверхность искусственного сталагмита, касался лбом холодного камня и долго стоял неподвижно. Затем брал в руки прислонённую к сталагмиту толстую палку, чтобы шевельнуть ею лежавшее здесь же полусгнившее кожаное ведро. Никто не знал, зачем здесь находились эти странные предметы, к которым Берхард относился с большим почтением. Такие вёдра обычно использовали в хозяйстве простые крестьяне, а палкой, похоже, раньше выколачивали пыль из ковров. Монахи, совершающие на подземном кладбище обряды в дни поминовения усопших, приближаясь к безымянной могиле, зажимали свободной рукой носы. Тогда вместо песнопений в склепе раздавался нестройный хор гнусавых голосов, но, невзирая на такой конфуз, никто из монахов не рисковал убирать с могилы ведро и палку.

Архиепископ направился в сторону выхода, задержавшись по пути возле одного из захоронений. Первосвященник преклонил колени перед сталагмитом, прочёл вслух молитву, а потом сказал:

— Мне хочется верить, что я всё делаю правильно, отец Готтард. Боги нашли путь в моё сердце и просветили мой разум, как вы и говорили когда-то. Думаю, что стал тем, кто я есть сейчас, только благодаря встрече с вами.

Берхард поднялся с колен, поклонился могильному камню и покинул место последнего пристанища людей, оставивших след в его долгой беспокойной жизни. За спиной архиепископа погас свет, и темнота скрыла надписи на могилах, давая понять живущим, что только смерть окончательно уравнивает людей. И нет никакого разделения на тех, кто правит, пашет землю, или служит в церкви. После посещения склепа Берхард чувствовал себя очищенным и умиротворённым, как будто только что исповедовался. У него был свой духовник, пожилой подслеповатый монах, которого остальные братья почитали за праведника. Но первосвященник слишком хорошо знал историю его жизни, чтобы разделять всеобщее заблуждение. Он не мог открыть свою душу этому человеку, поэтому таинство исповеди превращалась в пустую формальность.

— Добрый вечер, сэр, — послышалось из бокового прохода.

— Здравствуй, Тай, — ответил Берхард. — Чем занимаешься?

— Тай подметает, — с гордостью сообщил парень в балахоне послушника.

Он не имел никакого отношения ни к Ордену, ни к монастырю и жил здесь только благодаря милости архиепископа. Где-то с полгода тому назад командир конного патруля привёз в Остгренц избитого до полусмерти шпиона горцев. На вопрос архиепископа, какие тому есть доказательства, командир ответил, что шпиона выдали крестьяне из окрестностей Кифернвальда. Молодой парень, которого раньше никто никогда не видел, пришёл в их деревню через три дня после нападения на дочь барона Трогота. Вёл себя тихо, с удовольствием нанялся на подённую работу, денег за это не просил, довольствовался только едой и ночлегом в сарае. Предлагали ему оставаться в доме, но вскоре поняли, почему парень не соглашался. Был он чем-то сильно напуган, поэтому спал плохо, кричал во сне, от того будил всех, и до рассвета никто уже не мог заснуть.

Парня выдал властям один жадный крестьянин, который завидовал соседям, чудесным образом, заполучившим такого выгодного батрака. Командир патруля, задав несколько вопросов предполагаемому шпиону, сразу уловил акцент и убедился, что парень совершенно не осведомлён об элементарных вещах, знакомых каждому. Желая побыстрее выбить из задержанного показания, командир с ним не церемонился, использовав все возможные методы физического воздействия. Парень стойко вынес два дня непрерывного избиения и только на третий день потерял сознание, так и не успев толком ничего рассказать. Впрочем, увлёкшиеся мордобоем патрульные, его ни о чём и не спрашивали. Когда командир патруля понял, что шпион может попросту умереть, то приказал везти его в Остгренц. О том, что архиепископ проявляет особенный интерес к горным бандитам, было известно всем, поэтому пленного шпиона, прежде всего, показали ему.

— И на что мне этот полуживой кусок мяса?, — брезгливо поморщившись, спросил тогда Берхард. — Где протокол допроса?

Командир патруля молчал, потупив взор, а его более расторопный заместитель сунул в руку архиепископа бумагу, где записывал всё, что говорил в бреду пойманный шпион. Никто из присутствующих и предположить не мог, что главе Церкви Двуединого известны слова, которые вслух не принято произносить в приличном обществе. Высказав всё, что думает об умственных способностях командира патруля, и о его пригодности к воинской службе, архиепископ распорядился:

— Пленного к врачам, немедленно!

Медики, осмотрев находящегося при смерти пациента, вынесли неутешительный вердикт: жить ему осталось не более суток. То, что он ещё не умер, следовало поставить в заслугу крепкому здоровью шпиона. Берхард ещё раз пробежал глазами записи заместителя командира патруля и решил задействовать для лечения регенерационную камеру. Если бы аппаратура обладала эмоциями, она, наверное, ужаснулась бы состоянию пациента. Поначалу диагностический модуль рекомендовал отправить его в специализированное учреждение. Понадобилось выбрать в меню раздел "лечение без ответственности за последствия".

Пациент выжил. Физические функции восстановились почти полностью, частичная потеря памяти была неизбежна, но она оказалась не настолько серьёзной, как ожидалось. Хуже всего, что нервное потрясение привело к необратимым изменениям психики. Повторная диагностика выявила прогрессирующую деменцию, проще говоря — слабоумие, и это осложнило последующее общение со шпионом. Тем не менее, Берхард смог выяснить, что Тай действительно был свидетелем атаки демона на конвой, в котором ехала баронесса фон Кифернвальд. Здесь он не добавил ничего нового к тому, что смогли узнать люди архиепископа по следам, оставшимся на месте преступления. Зато удалось узнать, что же произошло позже. Со слов Тая, откуда-то появилось огромное каменное страшилище и унесло с собой его товарища Вистана и инструктора по имени Харди.