Виктория Шкиль - Тьма надвигается с Севера [СИ]

Быстро соскочив с тахты, полукровка запер дверь на свой собственный «замок», после чего вернулся на своё место, прихватив по дороге свечу. Теперь у него было достаточно света, чтобы не ломать глаза, разбирая похожие бединские буквы.

* * * *

Имя волшебника, написавшего книгу, было Нуриман аль Эвсыки, но книгой для обучения это в прямом смысле не являлось, просто он составил для себя не то дневник, не то книгу рецептов, в которую записывал формулы заклинаний, с собственными пометками и комментариями, иногда перемежающимися с философскими размышлениями. Читать его было трудно, не только потому, что Дарик путал похожие буквы и одинаковые в написании слова, вынуждено перечитывая один и тот же отрывок несколько раз, но и потому, что Нуриман не считал нужным объяснять вещи, ясные и понятные для него самого. В итоге, после получаса натужного чтения по слогам, голова Дарика твёрдо попросила себе топора. Оторвав усталый взгляд от страниц, полукровка устремил его в узкую прорезь окошка, думая о том, как не хватает ему Мардония. Прав был наставник, когда говорил о трудности выбранного Борагусом пути. Нельзя подступаться к Некромантии имея лишь поверхностные понятия о колдовстве! Мардоний это понимал, потому объяснял Дарику всё на пальцах, хотя, временами на него накатывала хандра — тогда он начинал ругаться, кляня день своего спасения и моля Дарика изменить своё желание, попросив о чём-нибудь другом. Потом он брал себя в руки, собирался с духом и начинал очередной урок. Кстати, о существующих в Магии волшебных ветрах он рассказывал куда понятней и доступней чем Нуриман. Сам собой разум полукровки переключился на всплывшее в памяти воспоминание о первом уроке, когда Мардоний начертил перед ним на песке нечто похожее на колесо телеги с шестью спицами.

— Ты знаешь что это? — Сучковатая палка в руках некроманта требовательно постучала по грубо нарисованной фигуре, состоящей из одних кругов и исходящих от неё в разные стороны стрел.

— Колесо Сил. — Без раздумий ответил Борагус, едва взглянув на знак. — Я часто вижу его на одеждах колдунов и их инструментах.

Они сидели на тёплых камнях, подле колодца, в тени широкой обшарпанной витой колонны, растущей прямо из песка. На её вершине ещё можно было разглядеть останки некогда украшавших её барельефов. Лица героев были тщательно отбиты суеверными крестьянами из селения неподалёку, а время и ветер сгладили детали их одежд, докончив людскую работу.

— Правильно. — Мардоний довольно хмыкнул, растягивая в улыбке своё черное, покрытое рабью, веснушек лицо. — А знаешь, что означает каждая из стрел?

Наёмник отрицательно качнул головой, состраивая на физиономии выражение глубочайшего сожаления. Наставник иного и не ожидал. Бросив быстрый взгляд на солнце, он обернулся, посмотрев в сторону виднеющихся из-за невысокой дюны крыш села. В полдень к руинам храма, в котором расположились на отдых воин и некромант должен был прийти улле, который их сюда и вызвал. Что-то было неладно с сельским кладбищем и священник, оказавшийся не в силах справиться с этой проблемой, скрепя сердце призвал в селение некроманта. Пока же, до полудня оставалось ещё несколько часов, которые Мардоний решил провести с пользой, преподав своему ученику самые простейшие основы Магии.

— Магия, — начал он, обводя своё художество палкой, — окутывает наш мир со всех сторон. Как облако. Она пронизывает его насквозь, она есть в воде и в огне, в воздухе и в земле, во всем живом и неживом. Ее можно оттуда извлечь, обладая определенными способностями и знаниями, и использовать по своему усмотрению. При этом, магия всегда будет хранить на себе следы того источника откуда ты её черпал…

— Это как? — Не понял Борагус. — Я столько раз слышал, что магия одна, только используют её для разных целей…

— Ты замечал, что вкус воды разный, в зависимости от местности, где находится колодец? Так же и с волшебством. Оно сохраняет в себе следы того вещества из которого ты его выбрал. Волшебная сила, набранная из воздуха — легка и может вознести тебя до облаков, а волшебство, вычерпанное из огня — дрожит как раскалённый воздух и обладает способностью поджигать то, во что её направят. Как и воду, Магию можно очистить от посторонних примесей, только для этого требуются совсем другие умения и способности, как, например у алялатов. Вам, мхазам, такое волшебство недоступно.

— Я понял.

— Существует шесть ветров, направленных в разные стороны. Их имена: Разун, Зандак, Нарсит, Лилл, Саб и Рух. [2] — Указка по очереди ткнулась в каждую стрелу. — Наш ветер зовется Лилл. Простаки думают, что он противостоит жизни, но на самом деле смерть и жизнь лишь две стороны одной монеты. Сегодня ты здоров, а твое тело пышет жизнью, а завтра ты лежишь в земле и всецело принадлежишь смерти, становясь ее частью. Мы черпаем свою силу из смерти, разложения, боли и страха, в противовес всему тому что идет от Разуна. Знаешь почему? Потому что Разун это сила богов, даруемая людям свыше, а в Раю, как бы не звался правящий в нём Творец, нет места мучениям — этот удел оставлен лишь здесь в смертном мире, зато его не способен перекрыть ни один бог. Потому-то некроманты всегда свободны в своём выборе. Мы сами определяем свой Путь.

Некромант замолчал, дожидаясь пока эффект от его слов дойдёт до разума полукровки. Он ждал логичного вопроса, который всегда следовал в таких случаях от других людей, что если некроманты такие сильные, то почему они не правят этим миром, но его не последовало. Видимо власть над миром было последним, что сейчас интересовало его ученика.

— А что вот это? — Привстав со своего места, Дарик ткнул указательным пальцем в маленький кружок в центре построения, из которого, как лучи исходили в стороны стрелы ветров.

— Корень ветров, Сила Равновесия, сосредоточение всех магических Сил, — охотно пояснил Мардоний, — хотя, некоторые зовут это место Хаосом.

— А какое из определений верное? — Покивав, на всякий случай уточнил полукровка, на что последовал чёткий ответ

— Все.

Некромант снова обернулся, вглядываясь в сторону села и прикрывая козырьком ладони от слепящего солнца глаза. Загребая ногами песок, к ним торопливо приближался высокий старик в белых одеждах — теперь его уже отчётливо видел и поднявшийся со своего места Дарик. Бугристое чернокожее лицо, под зелёной чалмой, белая густая борода и широкие, будто приляпанные губы. К ним, улыбаясь, шёл улле-Эфеби…

Книга Нуримана выпрыгнула из рук подскочившего Дарика и, горестно трепеща страницами, птичкой улетела в дальний угол. Сон таки сморил Борагуса за чтением, наложив недавние события на давние воспоминания, потому, что вышедший к ним тогда священник не был убитым неделю назад проповедником. Однако не сон заставил полукровку так резко проснуться, а нехорошее чувство, что в комнате он теперь находится не один.