Виктория Шкиль - Тьма надвигается с Севера [СИ]

Пока они одевались и пока собирали успевшее разбрестись стадо — угас последний лучик заката, отдавая барханы в полную власть ночи. Сорах и Лиллис поскакали обратно в селение, понукая своих верблюдов. Вскоре, впереди показалась цепь дюн и барханов, которые словно края чаши окаймляли небольшую равнину с оазисом и селением балов.

Всю дорогу девушка перебирала вслух достойные причины, оправдывающие их столь позднее возвращение, и замолчала только когда стала ловить саму себя на повторении уже озвученного ею ранее. Единственную высказанную ею более-менее приемлемую идею свалить всё на Шахиню, сказав, что она опять провалилась ногой в сусличью нору — Сорах отмёл, сказав, что Маандиб не глупец и легко раскроет их ложь, просто осмотрев верблюдицу.

— Всё равно попробовать стоило. — Надула губки Лиллис. — Я совсем не хочу, чтобы братик схватился за нож.

— Я тоже. — Сокрушённо вздохнул шайрун, которому совсем не доставляло радости драться с братом своей будущей жены. — Неужели всё это из-за того, что я читаю Хтабанс иначе чем он?

— Дело даже не в Хтабансе. — Девушка тряхнула головой, взметнув и рассыпав по плечам десяток своих косичек. — Балы редко роднятся с другими народами.

Внезапно дувший от селения ветер принёс с собой звуки лошадиного храпа, железный звон оружия и, хорошо знакомый ас'Хазиру, быстрый хаммадский говор. Это открытие было подобно ушату ледяной воды, смывшей с Сораха всё его довольство и расслабленность. Он вырвал из рук девушки узду, останавливая её верблюда вместе со своим столь резко, словно упёрся в невидимую стену.

— Что случилось?! — Пискнула Лиллис, с испугом глядя во внезапно посерьёзневшие глаза Сораха.

— Быстро на песок! Там всадники! — Схватив палку, он бросился наперерез стаду, по-прежнему чапающему домой. — Лечь! Лечь!! — Шипел он на верблюдов сквозь стиснутые зубы, для доходчивости шлёпая их вартанаком по ногам.

Беззвучно ойкнув, девушка приказала своему зверю лечь на песок и легко соскочила с его спины, проделав это столь быстро, что Сорах даже невольно позавидовал.

— А если это Маандиб ищет нас? — На всякий случай спросила она.

— А у твоего брата есть лошади?

— У нас вообще ни у кого нет лошадей. — После небольшой паузы отозвалась Лиллис. — Думаешь, это те самые разбойники?

— Не знаю.

Спрыгнув с верблюда, хаммад вскарабкался на большой бархан перед собой и ползком добрался до противоположного края его вершины, взглянув вниз. Впереди, шагах в пятидесяти ниже по склону, у подножия бархана фыркали поджарые тонконогие кони, тихо переступавшие по песку неподкованными копытами. Их всадники, лежали на обращённом к Сораху склоне соседнего бархана, внимательно рассматривая глинобитные коробки теснившихся у оазиса домиков. На глаз чужаков было не больше десятка. Припомнив число боеспособных мужчин бала, ас'Хазир решил, что конкретно эти кочевники нападать не будут — слишком их мало. Кому как не другому пустыннику знать, что когда его сородичи собираются в группу больше трёх, их миролюбивость начинает зависеть исключительно от способности получить в ответ сдачи. Чем крепче им может влететь, тем они миролюбивей. Скорее всего, понаблюдают за земледельцами и уберутся восвояси, но вот для них с Лиллис хаммады представляли нешуточную проблему, так как устроились прямо на их пути в селение. Теперь, чтобы попасть домой придётся их обходить всю дюну, так как на гребень заходить нельзя — заметят.

Вернувшись к ожидавшей его девушке, Сорах сообщил ей о своём открытии и о том, что прямая дорога закрыта. Лиллис восприняла новость без страха, а даже с каким-то воодушевлением и азартом — теперь у них появился замечательный повод оправдаться перед Маандибом!

Стараясь не шуметь, они стали аккуратно поднимать стадо, ласково уговаривая каждого верблюда не реветь. Уговорами занималась в основном Лиллис — Сорах только подбадривал их палкой, ибо поднимались верблюды очень неохотно. Выходило в итоге не то чтобы тихо, но внимания кочевников они не привлекли. Отведя свой табунчик на тысячу шагов назад и на полтысячи в сторону от обнаруженной Сорахом группы, они укрылись за изгибом, похожей на гигантский лук, дюны.

— Жди здесь. — Приказал девушке Сорах. — Я проверю дорогу.

Не слушая протестов Лиллис, пустынник двинулся к высокой дюне, которая возвышалась над окрестностями подобно горе. Местные называли её Змеиной, за кривой извивающийся, словно ползущая змея, гребень. Один её край успел порасти деревьями и кустарником, став частью примыкающего к селению оазиса, а другой сливался с краем соседней дюны, образуя с ней песчаную гряду. Карабкаться по её сыпучему склону было непросто, но зато все окрестности с её вершины были видны как на ладони. Сорах боялся, что обнаруженный им отряд может оказаться не единственным и с другой стороны селения может скрываться ещё. Вряд ли конечно, ибо тогда бы хаммады не прятались, а нападали, но как говорится: «На Аллуита надейся, но верблюда привязывай».

Когда до вершины было меньше пяти шагов, Сорах лёг на песок, подползая к её гребню на брюхе, но через секунду уловил едва слышимые шаги за спиной и напряжённое дыхание.

— Я же сказал ждать меня на месте, женщина! — Возмущённо шикнул на нее ас'Хазир, с облегчением выпуская из пальцев рукоять ятагана, за который он с перепугу схватился, прежде чем узнал Лиллис. — Что ты творишь?!

— Я одна не останусь! — Ультимативно прошептала ему в ответ девушка и, переведя дыхание, добавила: — И потом, ты ещё не мой муж, чтобы мне приказывать!

Сораху оставалось только попросить Аллуита о терпении и слегка подвинуться, освобождая место для своенравной девицы, чтобы она тоже могла увидеть происходящее на равнине. Вдвоём они выглянули из своего укрытия и обомлели.

Селение было окружено, причём не хаммадами. С высоты трудно было разглядеть детали, но острое зрение пустынника различало фигуры в свободных одеждах, стоявшие вокруг селения свободным кольцом, на расстоянии примерно в сотню шагов от окраинных домов. Руки их были разведены в стороны, будто для дружеских объятий, но вот обниматься с ними совершенно не тянуло. При одном взгляде на этих незнакомцев Сорах почувствовал приступ необъяснимого страха, скользкой змеёй поползшего по его хребту. В один момент они представились ему страшнее целой тысячи пустынных налётчиков и он не удивился, увидев вооруженных селян с луками, засевших на крышах домов и полтора десятка всадников на верблюдах, в числе которых угадывался Маандиб, пытавшихся преградить незнакомцам дорогу в деревню. Вот только почему балы стоят на месте и не нападают? Почему никто не пробует пустить в них стрелу?! С такого расстояния в них даже Сорах не промахнулся бы! И что это за нарастающий звук, похожий одновременно на скорбный вой сотен плакальщиц и свист ветра?