Виктория Шкиль - Тьма надвигается с Севера [СИ]

— Смотри! — Тихо выдохнула Лиллис, указывая пальцем куда-то вверх.

Подняв голову, ас'Хазир увидел пугающую, но вместе с тем завораживающую вещь, что даже удивился, как не заметил этого ранее. Наверное, слишком был поглощён происходящим внизу, что н обращал внимания на небо. Ночной небосвод над их головами походил на идущую волнами воду, в которую бросили камень. Будто все ветра вдруг пришли в неистовство, сойдясь в одной точке, срывая звёзды со своих мест и кружа их в дичайшем круговороте. Внезапно, в центре этих потоков появилось глянцево-чёрное пятно воронки, быстро разросшейся до таких гигантских размеров, что смогла бы накрыть все селение балов, вместе с оазисом и огородами. Она бешено вращалась, пожирая своей страшной пастью клочья облаков и оглашая пространство душераздирающим гулом, одновременно похожим на вой, рёв и плач, от которого холодело сердце и бежал по коже мороз. Сорах задрожал всем телом, не глядя, нашаривая и сжимая руку Лиллис, чувствуя, как та в ответ с неженской силой стискивает его пальцы. Темноту ночи осветили множество голубых огней, одномоментно воспаривших из деревни к дыре небесного круговорота. Они летели от каждого дома, из каждого живого существа, находившегося в этот ужасный момент в селении. Полтора десятка храбрецов-бала как подкошенные рухнули на песок вместе со своими верблюдами, когда такие же светлячки вырвались из их тел.

— Не-е-ет!!! — Гребень дюны огласил женский крик, полный страха и боли. — Маандиб!

Сотрясающаяся от рыданий Лиллис вскочила на ноги и, если бы Сорах вовремя не сгрёб её, обхватив руками — девушка бросилась бы к деревне прямиком через крутой склон дюны и скорее всего, она сломала бы себе шею.

— Это колдовство! Послушай меня, Лиллис, мы никому из них уже не поможем — они мертвы! От этого колдовства никому не спрятаться. От него не защитят ни кольчуга, ни стены дома! — Как мог увещевал её ас'Хазир, но ввиду отсутствия практики, успокаивать женщин у него получалось из рук вон плохо. К тому же, после того как небесный круговорот закончился, возвращая звёзды на их прежние места, затих и сопровождавший его вой и Сорах боялся, что плач девушки может быть услышан таинственными колдунами. Лиллис же этого не понимала. Она рвалась к телу брата, крича и отбиваясь от своего спасителя как дикая кошка. Пустыннику пришлось стойко вытерпеть её удары ногами по своим коленям, а так же укусы и царапания, пока он тащил девушку вниз, пытаясь достучаться до её разума.

— Они убьют нас так же легко, как убили Маандиба и остальных воинов, а потом они поднимут наши тела своим чёрным колдовством и превратят в своих рабов. Думаешь, Душе твоего брата будет радостно от того, что ты тоже погибнешь, а твоё тело осквернят чёрным колдовством, превратив в вечную рабыню?! Поверь мне любимая, ведь я это всё уже видел!

Перехватив Лиллис за бока, он силком усадил её в седло и залез туда сам, усевшись позади неё. Оказавшись меж верблюжьих горбов, девушка перестала вырываться, лишь громко рыдала, прижавшись к жёсткой одежде на груди кочевника. Орошая его безрукавку слезами, Лиллис яростно дубасила его кулачком, будто он был первопричиной постигших её несчастий. На этот раз Сорах не останавливал её, позволяя выместить свои эмоции, в надежде, что так девушка быстрее придёт в себя. Взявшись за поводья, он полуобернулся в седле, в последний раз окидывая взглядом серые верхушки дюн. По ним, расходясь в стороны широким веером, уже рыскали как шакалья стая тени всадников. Это те самые хаммады, которых они пытались обойти и которые их теперь ищут. Глупо было бы надеяться, что пустынники такие же случайные свидетели чёрного колдовства, как и Сорах с Лиллис — таких совпадений не бывает.

— Шакалы… стервятники… — Прошипел ас'Хазир, гневно подгоняя верблюда. — Да проклянёт Аллуит вас и ваше потомство!

Если ничего не придумать, то всадники догонят их в два счёта, потому Сораху пришлось вернуться туда, где они оставили принадлежавший Лиллис и Маандибу табун. Подняв его ударами палки, пустынник заставил верблюдов разбегаться в разные стороны, после чего сам бросился прочь, нахлёстывая своего горбатого скакуна. Он надеялся, что в темноте хаммады не разглядят, на каком из верблюдов есть всадники и изнурят своих коней, гоняясь за ними по барханам.

Отъехав на порядочное расстояние, Сорах рискнул обернуться и увидел, что его хитрость удалась. Отряд хамадов разбился на маленькие группки, преследуя уходящих к оазисам верблюдов. Теперь у него и Лиллис появился шанс на спасение.

_____________________________

[1] Переделанный Омар Хайям, потому, что в Амалирре нет китайского шёлка

Глава 15. Договор меняется

Первой мыслью Дарика, после того как адская карусель закончилась, уронив его мордой в песок, было радостное осознание, что он всё ещё жив! Пусть во рту саднит от жажды, рана на щеке горит огнём, а тело ноет от синяков, но он живой и вроде как даже невредимый. Это его безмерно радовало.

Подобрав под себя конечности, полукровка с усилием приподнялся на локтях. Содрогаясь от кашля, он принял вертикальное положение, вслепую нашаривая и срывая со своего пояса флягу с водой. Выдернув зубами пробку, Дарик плеснул себе на лицо, промывая глаза, после чего жадно прильнул к её горлышку, набирая в рот приличное количество воды, которую тут же сплюнул, полоща от песка рот. Вот теперь можно было оглядеться и посмотреть, куда его занесло.

Он оказался на заросшем кустами суджи песчаном холме, у подножия которого росли пальмы оазиса, окружающие сверкающую гладь мелководного озера. Лучи заходящего солнца искрились на его глади и золотили жёлтые стены руин на его берегах, ранее принадлежавших, если судить по статуям-колоннам, эльфам-анаридам, а значит, его отнесло недалеко от Аль-Амала.

Вот только руины и вода сейчас мало заботили Дарика. Его внимание было обращено на нечто в остатках женского платья, походившее больше всего на больную проказой безобразную уродливую старуху, сидевшую на склоне бархана у границы оазиса. Старуха была занята — она с большим аппетитом глодала окровавленную кость, с интересом, поглядывая на Борагуса белым, без зрачка, глазом. Дарик даже о жажде забыл, когда приглядевшись, увидел, что кость заканчивается вполне человеческой кистью с пальцами, на одном из которых всё ещё сверкает золотое кольцо. Одного этого ему было достаточно, чтобы моментом оказаться на ногах и схватиться за оружие. Самое скверное, что старуха была не одна. В кустах суджи виднелось ещё с полдесятка похожих на неё тварей, полностью голых или в лохмотьях старой одежды. Они сидели на корточках вокруг двух трупов, представлявших собой отвратительную мешанину из мяса и костей. Эти вообще не обращали внимания на полукровку, полностью занятые своим пиршеством.