Алеф Элдер - Глазами Странника [СИ]

— Не бойся, — говорит он. — Я тебя не обижу. Я ведь всегда обещал заботиться о тебе. — Азара поднимает руки, обращая пальцы к нему. — У нас была светлая мечта, жаль, что мы проиграли. — Не успев сотворить колдовства, девушка замирает.

— О чем ты говоришь?

— Азара, — грустно продолжает Вараил и даже останавливается. — Ты очень долго спишь. Великаны и тальинды разрушили Тронгарос. — Она замирает, его слова вдруг кажутся правдивы.

— Ложь.

— Сама увидишь, как проснешься. — Под ногами что-то звенит. Опустив взгляд, она видит, как взбираются, обвиваясь вокруг нее подобно змеям цепи. Но она не чувствует страха и не пытается высвободиться. — Обними меня на прощание, — просит Вараил, и тело его вдруг возвращает здоровый облик. — Дай упокоения и позволь уйти в Рошгеос. — Цепи повсюду, они выбираются из земли и ползут к ней.

— Я обязательно попрошу прощения, — она хватает цепь, подобравшуюся к сердцу. — У настоящего Вараила. — Ыш-ыт-оф гет.

Из земли вырывается лес молний. Голыми черными деревьями они вытягиваются к небу, распыляя все перед собой. Пеплом рассыпаются цепи, рассыпается Вараил. Азара прикрывает глаза, но не может проснуться — Сомурья желает ее задержать. Загребая носками пепел, она идет к месту, где прежде находились зеркала. Среди стеклянных осколков не разбилось лишь одно. В нем она несколько старше нынешних лет, ликом — строже, волосы длинные алые, красным отливает кожа, вместо глаз — рубины. Осанка у нее гордая, руки перекрещены на груди. На ней темные красные платье и плащ, скрепленный аграфом — фениксом из крошечных рубиновых каменьев на киноварной основе. Этот образ почему-то пугает Азару, но манит рассмотреть одежду внимательней. От красной ленты в волосах до длинных перчаток и высоких сапог, в складках плаща и отворотах мантии видится ей что-то зловещее. Оно растекается густыми кровавыми пятнами на сырой коже, собирается на кончиках пальцев и уходит под гнет безразличных подошв. Образ повторяет движения Азары. Девушка касается зеркала рукой. Оно падает, но отражение в нем остается. На пальцах остается кровь, и золотые одежды медленно прорезают красные борозды.

— Я знал, что ты вернешься, — говорит образ. — Мстительная, беспощадная Ахари.

— Я победила твоего цепного зверя. Ты не смеешь удерживать меня.

— Да, тебе пора проснуться. Ты спишь уже тысячи смертных лет.

— Ты меня знаешь? Но если имел что сказать, почему натравил Щегхарта, а не явился для разговора?

— Ты вспомнила ужас и боль — суть естества Ахари. Теперь ты вспомнишь себя, — Сомурья отцепляет и протягивает феникса.

— Что это?

— Воспоминания.

Она принимает дар. Застежка кажется знакомой.

— Но какую цель преследуешь ты?

— Так пожелали айинъяра, — загадочно отвечает он и велит: — проснись!

Она проснулась. В руке почему-то оказались тощие поганки. Поднимаясь, она не заметила, как сорвала их. Откуда они взялись? Ноги заметены палой листвой, одежда промокла и уже начинала преть. Ранее утро и еще виднеется ускользающий силуэт слабой луны. Но месяц обращен в другую сторону, чем помнилось ей перед сном. Щегхарт не лгал, она спала очень долго, порядка двух недель. Тальинды и великаны вполне могли атаковать Тронгарос. Она спешно поднялась, одним заклинанием высушила и восстановила золотые одежды солнечного мага — вновь пригодились знания бытовой магии. Только тогда она увидела аграф в форме феникса на плаще. Она хотела снять его, но передумала и вместо этого дополнила, окрасив алым плащ — такой образ точнее передавал ей настроение. Нестерпимое желание попасть в Тронгарос, подстегнув, ударило в виски. Она развернула Закром Аланара. Некоторые заклинания магистров: волну, окаменение, иссушение она вспомнила во сне и успешно использовала против Щегхарта. Но другие: распыление, черную молнию и лес молний она взяла из прошлых жизней. Были это заклинания ужасные в своей разрушительной силе. Первое, распыление, порою еще применяли опытные темуры, но о черных молниях узнать мог только адепт ядъяра. Азара прогнала докучливые мысли — они подождут.

— Бо-ша-ла-то-шов ка-та-си-бат ду-ри-ит-да-та-роб.

Золотые символы оторвались от страниц волшебной книги. Они стали расти и кружиться вокруг заклинательницы все быстрее и быстрее, до тех пор, пока не слились в цельный купол света. В нем затерялся Яраил, остался где-то позади, в то время как сама Азара стала едина с потоком света. Заклинание длилось меньше мгновения. Ослепительный солнечный луч прорезал пространство, а когда растаял золотистым туманом, усеянная искрами, она стояла словно бабочка в цветочной пыльце, и свет осыпался с ее волос.

Она оказалась в подлеске Яблора в половине версты от белокаменных стен Тронгароса. Под ногами стелилась та самая тропа, которой когда-то они с другом детства, покинув родной кров, отправились на поиски приключений, та самая, по которой когда-то ушел и не вернулся ее учитель. Азара не сразу заметила, что на нее, открыв рот, смотрит молодой луч.

— Где остальные?

Ученик постарался вернуть себе достоинство.

— Улетели в Сребимир.

— Зачем?

— Тронгарос не был целью тальиндов. Лишь незначительная их часть двигалась на восток, а теперь и вовсе скрылась под землей. Основное же войско ушло под землю, где повернуло на север. Поступили так они уже довольно давно, а теперь вышли немногим южнее Сребимира. Попутно тальинды развязали несколько сражений, но Магистр Солас обнаружил их основную армию. Они медлят, стягивают силы, но сомнений быть не может, их цель Сребимир.

— Значит, нападения на Тронгарос не было? — уточнила она. Дышать вдруг стало легче.

— Верно.

— Бессмыслица. — Азара задумалась. Теперь мысль текла лениво. — В стенах Сребимира Мирадеон непобедим. Должно быть это отвлекающий маневр.

— Забыл сказать, на стороне тальиндов великаны.

— Знаю. С ними нет циклопов, хримтурсов, или… — она побоялась указать гекатонхейров, словно одно упоминание могло призвать этих чудовищ в Яраил.

— Нет, великаны Хримхоры и Ёрмира.

Это не успокаивало. Некогда принадлежавший людям, разграбленный и занятый великанами Ёрмир находился далеко на севере. Великаны прошагали тысячу верст не для того, чтобы создать иллюзию нападения.

— Все улетели второго дня, только я остался дожидаться вас. Магистр Вирдео беспокоился и хотел отправляться на ваши поиски, но ареопаг не позволил. Магистр сказал, если хотите, можете остаться в Тронгаросе.

Ожидаемому предостережению Азара улыбнулась. Она хотела, очень хотела вернуться в Алакрей, рассказать обо всем, что скопилось в корзинах души Рейярине, королеве для мусотов, но подруге, заменившей мать, для нее самой, запереться в комнате, которая надежно хранила ее тайные муки, укрывая от любопытных глаз и ничего не требуя взамен, и отдаться треску камина, любимой книге и беззаботному сну. Но она не могла вернуться в мир, из которого ушла добровольно. Частица этого мира умерла вместе с Эльмудом, другую часть в море унес Вараил. Но когда проклятие, мучившее Азару с рождения, вдруг исчезло, ее мир пал окончательно. В тот миг, когда головорез Жорда пронзил ее тело мечом, она умерла. Она больше не была придворным магом Тронгароса, по словам Глумвиндинатриса не являлась человеком, и по собственным ощущениям даже не обладала именем, которым ее назвал учитель. Раньше в ней жила загадка, но теперь эта загадка завладела ею, и сама Азара — то хрупкое сознание доброй девушки, которому умилялся весь город, выброшенное на берег, бессильно наблюдало, как поднимая шторм, и выходит из пучины истинная владыка этих вод.