Алеф Элдер - Глазами Странника [СИ]

Дъёрхтард не изменился в лице, хотя это и стоило ему большого труда. Граниш шумно выдохнул и откинулся в кресле.

— Что ты такое говоришь?! — возмутился он. — Или я тебя неправильно понял?

— Не думаю.

— Не-е-ет, это немыслимо! Ты предлагаешь отправиться во внутренний мир, в мир имен — Намару, чтобы заглянуть в книгу Имурья-летописца? Нет, забудь, мы придумаем что-нибудь еще.

— Почему нет? — наконец высказался Дъёрхтард. Миридис одними глазами улыбнулась ему. — Можно хотя бы попробовать.

— Попробовать… — бормотал Граниш. — Потребуется помощь имура, чтобы хотя бы попробовать…

— Я знаю, кто нам поможет, — заявила Миридис. — Отшельник, что живет в неделе пешего хода в горах на севере. Но по небу мы преодолеем этот путь за два дня.

— Но как же война с тальиндами? — упорствовал цверг. — Нужно остановить ее, а не гоняться за призраками.

— Быть может, — осторожно начал Дъёрхтард, — эта война не так уж и значима для мира. Не для нее мы родились. С другой стороны, Книга имен может открыть наше предназначение.

— Что ж, можно сначала прекратить войну, а затем уж заняться разгадкой своих судеб, — все не сдавался Граниш.

— У нас нет такой силы, чтобы, спустившись с небес мгновенно покончить с войной, — вернулась в разговор Миридис. — Сбор миротворцев потребует времени. Мне неприятна мысль, что живые существа гибнут по обе стороны поля, но ведь ты, Граниш, сам ждал расцвета последнего предвозвестника, прежде чем начать действовать и говорил мне, что жизни наши слишком важны, чтобы рисковать ими. Так узнаем же, для чего мы созданы и выполним уготованное анияра.

— Кто этот отшельник, о котором ты говоришь? Ему можно довериться?

— Он носит имя Пастыря Ветров — духовного лидера северных народов. Говорят, он постарел еще до того, как родились отцы их старейшин. Но с годами разум его не мутнеет, а наполняется новыми знаниями. Я искренне полагаюсь на его помощь.

Граниш продолжал ворчать, но очевидно уже по инерции. Наконец он тяжело вздохнул и поднялся с кресла.

— Пусть будет, как вы хотите! — и махнул рукой. — Капитан Миридис, прокладывайте маршрут! А юнга с вашего позволения откланяется и удалится в кубрик.

Сопровождаемый улыбками, Граниш ушел. Дъёрхтард и Миридис остались вдвоем.

— Хочешь осмотреть мою палубу? — поинтересовалась альва.

— С удовольствием.

Они прошли зал прорицания, где контуры комнаты очерчивал гладкий лед, отражающий содержимое помещения, а расставленные вдоль стен извилистые колонны с каннелюрами подпирали потолок, в жилах которого полыхали молнии. Зеленая чаша в центре зала просвечивалась насквозь, столь чисты были создавший ее камень и вода. У дальней стороны комната не имела стены. Изумрудная тропинка вела к голове «Лебедя» — открытому балкону над океаном. Площадка отворяла взору близкое небо и далекую землю.

Вдвоем они стояли на балконе, держались за перила хрустальной балюстрады и всматривались в темноту.

Дом альвы легко покачивался в небесном океане. Царила ночь, но здесь и ярким днем можно наблюдать звезды. Магу было удивительно осознавать свое местонахождение. Здесь, возвещая Яраилу о приходе нового дня, проплывала золотая ладья, на носу которой горделиво стоял вечно молодой светлоликий Аланар. Его вахана — трехглазый орел Вио ронял в океан золотые перья и они лучами наполняли мир теплом. Сейчас он путешествовал за горизонтом, освещая другую часть мира. На смену брату на утлом плоту вышел Ирилиард. Он укрывает щербатый лик капюшоном, а его черный плащ одевает землю ночью. Поводырь — белый ворон Мидао указывает слепому путь, и карканье его отдается громом в небесах.

Дъёрхтард пытался рассмотреть Ирилиарда. Альвы не поклоняются богам — сложно поклоняться тому, кто каждый день проплывает под твоим окном. Но для мага одна только мысль видеть того, кому он обязан кровью, была восхитительна и волнующа. Однако рошъяра находился слишком далеко, человек видел только слабый свет его лица.

— Здесь не так холодно, как я ожидал, — признался Дъёрхтард.

— Это магия альвов. Альвакрис многому меня научил.

— Но ведь ты не маг?

— Все альвы маги, но в разной степени. Старейшие из нас парят над небом, гуляют среди звезд и дремлют в ветвях великого древа. Смотри! — указала Миридис куда-то в темноту.

Дъёрхтард не обладал острым зрением, смутно различал землю в темноте и видел лишь наиболее яркие звезды. Он проследил за ее взглядом, но восторга не разделил.

— Ничего не вижу, — признался он.

Альва, слегка огорченная, вскоре вернула улыбку.

— Сегодня в ветвях Яргулварда родилось еще одно существо. Оно должно быть прекрасно, такой яркий свет. — Она развернулась вполоборота, но тут же приняла прежнюю позу. — Прости, я не могу показать пророчества кому-то еще. Их вижу только я…

— Ничего страшного, — заверил Дъёрхтард. — Мне и здесь хорошо, — и помолчав, добавил: — расскажи о своих странствиях. Как ты нашла остальных предвозвестников?

— Двадцать лет я скиталась по миру, стучала во все двери и заглядывала во все норы. Нет, в том нет моей заслуги, что я нашла вас. За такой срок любой бы сумел. А многие бы справились гораздо быстрее.

— Многие отказались бы от целей еще в первые дни поисков. Чтобы чего-то достичь, нужно обладать не только умением, но и больши́м терпением. Цель не приходит сама, ее нужно позвать. И я еще никого не встречал, кто был бы так предан своим идеям, как ты.

Миридис робко улыбнулась, но ничего не ответила. Она переместилась к центру площадки, — там, на пьедестале, была выложена мозаикой из разноцветных камней карта звездного неба.

— А вот и мой штурвал.

— Красивый, — Дъёрхтард залюбовался мозаикой, но, когда на карту опустилась белая маленькая рука, уже не слышал слов об управлении по звездам и заданию маршрута. Он смотрел на изящные пальцы, но не понимал смысла их движений.

Когда рука ушла из поля его зрения, он поднял взгляд. В свете луны Миридис была так прекрасна, что хотелось плакать. Не могло быть большего счастья, чем стоять с ней вдвоем на борту небесного корабля, плывущего среди звезд.

— Глаза болят, — не солгал маг, прикладывая руку к лицу. — Мне нужно поспать.

Его облачная кровать повторяла формы тела, одеяло грело и давало ощущение уюта. Дъёрхтард лежал в маленькой комнате и сквозь большое круглое окно в витиеватой раме смотрел в черноту ночи, словно в ледяную картину из гостиной «Одинокого лебедя». В свете ставших ближе, но все еще далеких звезд ему виделся прекрасный белый лик. Миридис смотрела сквозь темноту, сквозь пространство и время и улыбалась. В эту ночь Дъёрхтард спал так сладко, как никогда в жизни.

Их воздухоплавание длилось еще ночь. На второй день они достигли Снежных гор. Сильные ветра не позволили пересечь отрога, и вынужденные оставить «Лебедя» путники спустились на землю. Граниш одарил небо коротким взором, Дъёрхтард задержал взгляд на неподвижном облаке, а Миридис даже не попрощалась с домом, — можно было подумать, она вышла нарвать к чаю трав.