Антон Кучевский - Такая разная тьма

Сцепив пальцы перед лицом, я задала вопрос:

— Ты рассказывал мне про летающие машины, полностью сделанные из металла. Надо полагать, металлические корабли у вас тоже были?

— Да. — кивнул отец.

— И как с ними сражались?

— В основном, с помощью группы таких же кораблей. Я… не слишком силен в морской инженерии. Знаю, что гонка вооружений продолжалась вплоть до времени, когда я попал на Кихча. Что было потом, одним богам известно.

— А так, чтоб маленькая группа смельчаков могла пустить подобное чудо ко дну, не обладая серьезными познаниями в этой вашей механике?

Отец отрицательно покачал головой:

— Для чего-то разрушительного нужны или хорошие познания в химии…

— Алхимии? — уточнила я, он усмехнулся:

— Нет, в классической химии. Кстати, странно, что они смогли построить настолько мощное оружие. Как рассказывал мне Тидас, тот самый, который Алатор, порох здесь изготовить невозможно.

— Порох?

Сегодня день глупых вопросов. С моей стороны, разумеется.

О порохе я никогда не слышала даже от отца — надеюсь, тому есть какое-то объяснение.

— Да, он самый. Черная смерть, взрывной порошок и прочие ласковые названия. Помнится мне, я рассказывал тебе в детстве, что такое пистолет.

— Помню, — кивнула я.

— Ну вот. Патроны, которые находятся в магазине — не что иное, как спрессованный порох в латунном цилиндре. Сверху вставлена пуля из свинца, стали или особого сплава, а под порохом находится особый капсюль, который…

Я зевнула. Я не умею зевать с закрытым ртом. Даже когда пытаюсь сдержаться, не получается — акульи челюсти все равно хоть немного да приоткрываются. Это неизбежно замечает мой собеседник, если я не использую личину. А в родительском доме мне ее использовать и вовсе незачем.

Отец добродушно заметил:

— Ладно, ладно. Утомил я тебя. В общем, пороха в этом мире нет. То ли воздух какой-то особый, то ли еще что. Насчет воздуха мысль может оказаться здравой — пытались полвека назад наладить производство по методу еще какого-то любителя приключений с Земли. Открыли патрон, тот взорвался. Извлекли пулю из следующего — тот взорвался. Попытались составить порох из известных ингредиентов… в общем, ты поняла.

— Ага. Но, тем не менее, загадочное «орудие», стреляющее железными ядрами, существует, — заметила я, когтями ноги расчесывая пушистый бежевый ворс ковра. Отросли. Спилить бы, да сегодня уже неохота.

— И это само по себе возможно… если они заменили порох чем-то другим, что тоже умеет взрываться, — справедливо заметил Рихард Шнапс, член Объединения Механиков Телмьюна. Ох, не только лишь за деньги он получил свою лицензию. Отец постоянно говорил, что в устройствах своей родины он полный профан, не смог воссоздать даже какой-то загадочный «дэвээс», однако его теперешние рассуждения вгоняют меня в тоску. Не дается мне подобная наука… или я просто недостаточно стараюсь, чтобы познать ее.

— У меня две мысли. Первая — в королевстве Аргентау завелся какой-то гений. Вполне возможно, с моей родины. Если его переманить сюда, в Грайрув… — тут отец заметил мой злобный взгляд, замахал руками: — Я имею в виду, если его убрать, производство новых чудес техники прекратится. Но, Тави, это ведь означает, что ты сознательно опустишь мир во тьму регрессии!

— Слова-то какие, — пробурчала я, — «тьма», «регрессия». А то, что они с помощью своего металлического монстра похищают людей и делают их рабами — хорошо?

— Это ведь только догадки, насчет рабов, — неуверенно произнес он.

— Либо их скормили рыбам. Пап, Аргентау уже добрых пятьсот лет существует, и не было такого года, чтоб они прекратили пополнять численность своих рабов! Кому вообще нужно такое бельмо на глазу?

— Что тоже не слишком хорошо, да… здесь твоя правда, — удрученно произнес отец, потирая начавшую тоже седеть бороду. Локстед — знакомый йрвай, большой друг семьи и партнер отца по его фирме — говорил, что когда-то папа брился постоянно. А как перевалило за сорок — перестал. Маме чужая шерсть все равно не мешает, она сама не слишком нормальное существо, а отец ленится.

Он снова заговорил:

— Пойми правильно, я не слишком разбираюсь в политике межгосударственных отношений… наверное, самый серьезный щит, закрывающий королевство Аргентау от посягательств — оно, по большому счету, никому не нужно. И флот у него до сегодняшнего дня был очень слабый, и досаждать кому-либо, включая даже самые малые страны, они не пытались. А теперь…

— А теперь они без разбора нападают на все встреченные суда, получив в распоряжение оружие, превосходящее мощь даже магии, — закончила я его фразу. — Выглядит так, будто ошалели от силы в собственных руках. Это можно прекратить. Это нужно прекратить. Особенно, если Аргентау создаст целый флот из железных галеонов.

— У тебя была вторая мысль, — мягко проговорила мать, едва ли не кусая его за ухо, затем обратила взгляд на мою чашку: — Тебе налить еще?

Все ее жесты… как однажды призналась мне Тэйме, вокруг отца возникает какая-то особенная аура в минуты, когда он думает. Привлекающая ее. Я, как маг, несколько раз изучала ауры папы во всех доступных спектрах, но чего-то особенного так и не обнаружила. Что ж, это их любовные игры и только их.

— Нет, — с легким удивление покачала головой я. И когда только успела? Чашка-то с ведро размером. Оно как-то незаметно произошло, само по себе — под рассказ, под сладкое.

Отец развел руками:

— Вторая моя мысль очевидна и плавает на поверхности. Марды.

— Ты предлагаешь плыть к мардам в гору Рид и требовать, чтоб они изобрели нечто, способное потопить их же изобретение? — удивилась я, затем уточнив: — Если это действительно их рук дело.

— А кто говорил про мардов горы Рид? Я думал о мардах Золотой горы, — нахмурившись, произнес он.

— Еще раз, — нахмурилась я. — Те марды и эти марды — два разных народа?

— Немного не так. Генетически, они, может и одно целое…

Я перебила:

— Как?

— По крови это одна раса, но сообщества у них разные, — уязвленно сообщил отец. Он сто раз зарекался не использовать слова, смысла которых не может мне объяснить, но все равно использует. — Как, к примеру, человеческое государство Дейн и человеческое государство Аргентау. И там, и там соблюдают чистоту рядов высшего дворянства, тем не менее, люди одинаковые.

— Не совсем одинаковые, — возразила я, намекая на узкоглазие и другой оттенок кожи дейнцев.

— Только внешность. По сути — одна раса. Даже могут иметь детей.

— Как йрвай и человек, например? — задала я вполне невинный вопрос. Не знаю, почему отец так сердито на меня посмотрел.

— Дело не в этом. Мы ведь говорили о том, что у мардов нет единого правительства. Они разрознены точно так же, как и мы, по сути, все послы во всех государствах курируются разными правителями. А в нашей империи, вероятно, объединено сразу несколько государств мардов.