Виталий Сертаков - Мастер Лабиринта [СИ]

Было очень больно.

Очень-очень.

Мастер «выхватил» меня из обжигающего потока энергии почти сразу. И отобрал боль, переводя пытку на новый уровень. Боль застыла смолой, из которой Мастер сделал густую чешуйчатую решетку, чтобы закрыть аттрактор.

Последний разрыв чернел в одной из ячеек. В нем, как в раме, растянулись коричневое поле и фиолетовое небо, украшенное тончайшими звездами. Лезвия их лучей впивались в сухую почву, и выходил с той стороны планеты, пронизывая её насквозь.

На её коричневом поле росли... жили.. строились.. такие же коричневые и колючие штуковины. Под их шипастой кожурой нежными белесыми витками корней, словно вата, словно тончайший поцелуй, свернулась смерть. Зерна ждали хозяев.

В их изгибах повторялся тот же паттерн, что и в растительности, которая в моем видении разорвала Лиану. Тот же, что я рисовал на стене в подземном городе, испортив Маю работу. Тот же паттерн, что таился в глубине влекущей меня сингулярности.

В нём я прочёл имя: Левиафан.

Я зову его Рыбой.

Мастер вытянул из моего сердца нити и сплел их в сияющий знак, объединяющий символ Юпитера и скрипичный ключ. Швырнул его на место последней прорехи и она схлопнулась.

Знак разбросал нас в разные стороны: поле Зерен - к Рыбе, меня - в тело.

Я задохнулся от пронизывающей судороги. Она сжала в камень мои руки, ноги, ребра, лицо, всё внутри. Как когда просыпаешься среди ночи, и можешь только свернувшись в комок и кривясь, отдирать сведенную мышцу от кости. Но в тысячу раз сильнее.

Мастер усадил меня под стеной и опустился на колено. Твердыми безжалостными пальцами он растёр сначала мои грудь и горло, затем - лицо и руки. Судорога отпустила, и я хватал воздух короткими всхлипами.

Сколько всё длилось? Больше минуты, меньше двух. Но разве можно верить чувствам?

Мастер, похожий на старого умудренного битвами горца, выглядел усталым. На смуглом вытянутом лице залегли тени, седые длинные волосы стали еще светлее, припорошенные коралловой крошкой. Она испачкала и его ярко-зеленую рубашку, и серые брюки, и дорогие туфли из крокодила.

- Сможешь уже идти? - Спросил мужчина.

Я кивнул.

Он помог подняться. Отпустил. Стоять я стоял, но когда шагнул - пришлось хвататься за стену, чтобы не упасть. Конечности не повиновались, тремор дергал всё тело.

- Понятно. - Недовольно произнес Седек. Поддерживая, обнял меня за талию: - Никогда не говори, что можешь, Ольгерд, - если не можешь.

Мастер повёл меня прочь из кельи. В дверном проеме я обернулся: там, где я стёр часть узора ладонью, высвободив Волну... высвободив Рыбу, Седек дорисовал сеть.

На каждом шаге ноги норовили подвернуться, я сосредоточился только на том, чтобы не упасть.

Шаркая так же неуверенно, как и я, из-за поворота вышел молодой деджов. Он держал ЭМГ за дульный раствор, как дубинку и, увидев нас, растянул губы в широкой страшной улыбке. Вместо передних зубов у него алели залитые кровью обломки. Из расширенных до пределов зрачков на меня смотрело нечто, что меня узнало.

Мастер ускорил шаг, потянув к ближайшей развилке, а затем - к еще одной развилке. Одержимый Рыбой плелся следом, но первый же коридор выбрал неверно. Шаркающие шаги и звуки ударов, когда деджов наталкивался на стену, удалялись.

- Он... - выдохнул я. - Он... он же...

- По крайней мере, им будет теперь чем заняться. - Спокойно произнес Мастер. - Твоим друзьям из дефензивы.

- Их нужно остановить.

- Те, кто приходит в мои владения без приглашения, получают что заслуживают.

Меня пробрал холод. Я повернулся, заглядывая Мастеру в лицо.

- Такого больше не будет. - Пообещал я шепотом.

Я был тьмой, хлынувшей из разрыва в лабиринт. Я чувствовал умы каждого в отряде, что пришел мне на помощь. И сейчас они в плену того, чего я боюсь больше всего на свете, больше даже чем Седека.

В плену Рыбы.

- Не будет. - Согласился Мастер.

На выходе из лабиринта Кайл Реган стоял на четвереньках и рыл скрюченными пальцами твердую землю.

Он поднял голову, и я не отвел взгляд.

В его расширенных зрачках темнело то же, чуждое до ломоты в костях, сознание. Но не только оно.

Реган находился на краю Лабиринта, и его ум - не прочищенный нейрокоррекцией ум солдата. Поэтому Рыба вошла в него, но не вышвырнула Регана прочь. Не сожрала всё его Я. Он ещё здесь, во влажном от пота черепе, и он в ужасе.

Реган замычал, силясь сказать что-то, но Рыба сцепила ему рот, запечатав этот участок мозга.

Он всего лишь хотел помочь мне.

Колени подогнулись, Мастер удержал меня от падения.

- Вышвырни этого. - Кивнул Седек Фишеру на деджова. Фишер отлепился от стены лабиринта, которую подпирал худым плечом.

- Пусть с ним свои разбираются. - Закончил Мастер, и повел меня к особняку.

Фишер толкал в спину, в плечи, в голову то идущего прямо, то опускающегося на четвереньки, Регана, направляя его к воротам.

- Где Май? - спросил я когда Реган и Фишер скрылись в предутренней темноте.

- Я его уволил. Как мы условились.

Еще через пять шагов я сознался:

- Я сейчас потеряю сознание.

- Не советую. Пустого места не бывает.

Даже Бездна не пуста.

До особняка было еще очень далеко. Я вновь обернулся, выискивая взглядом Регана.

Но увидел не его, а Костю, лежащего на кровати, и записывающего стихи в блокнот. Я потянулся, и прочёл через его плечо:

«Взгяд - щуп. Стремясь увидеть бездну

Ты падаешь. Недолго. Бережет

Бездонность светлоглазых дураков - чтоб взгляд забрать.»

Глава 7. Проигрыш

7.1. Треть-финал

Фишер не отходил от меня ни на шаг. Я терпел, пока давление в мочевом пузыре не переросло в боль, а затем, багровея от стыда, всё-таки смирился с его присутствием в уборной. Как будто этого было мало, пока я облегчался, Фишер таращился и крутил в пальцах нож. Но зато не остановил, когда я открыл окно, чтобы покурить.

- Время идти в класс. - Сказал он, - Время всё закончить.

В кабинете с прозрачными стенами царил бардак: подушки валялись на полу, инструменты, прежде аккуратно сложенные в углу, рассыпались кучей. Фредерика разминалась, прислонив к стене поднятую вертикально вверх ногу, на ковре темнели следы её ботинок.

Фред была в зелёной тунике с фиолетовыми черепами, коричневых бриджах, с перебинтованной рукой и в недобром настроении. Поймав мой взгляд, девушка отвернулась.

Ксавье стоял на четвереньках над листом огромного ватмана и широкими мазками изображал выходящих из моря лошадей. Цвет воды был таким же зелёным, как туника Фредерики.

Я пересчитал учеников ещё раз.

- А... где Индия? - Мой голос прозвучал хрипло и слабо. Фред и Ксавье скрестили на мне взгляды, словно синхронно проткнули тренировочную мишень.