Владимир Калашников - Ослеплённый разочарованием

Ке-генольцы как всегда проявили инициативу и стали вбивать огромными самострелами в стену металлические клинья. По ним можно будет подняться как по лестнице.

Грузы на цепях, привязанных к оконечности бушприта, разбивали стены цитадели, раскачиваемые сотнями полуголых кричащих в такт ппалдлгцев. В этом нелёгком деле им немного помогала разыгравшаяся качка. В другое время имперцы обрушили бы на нимб Иишоза гору богохульств за ниспосланную плохую погоду, но сейчас предпочитали расценивать её как поддержку. Мысль о том, что даже Небесный Престол на их стороне, воодушевляла воинов.

В страшной схватке на стене рубились сотни воинов. Кровавый туман долетал и до мостика, где собрался весь командный состав. Варкраг шумно втянул воздух расширенными ноздрями и блаженно улыбнулся. Князьям тоже не терпелось в бой, но Уруг-Карр пока удерживал их подле себя.

— Какая битва! Не находите? — спросил у чародея консул Империи Ппалдлга, поигрывая золотым эфесом шпаги. Что должен находить маг он умолчал.

На стене наметился перевес на стороне врагов. Адепты теснили имперских воинов обратно к мосткам. Особенно преуспел в этом огромный аколит в чёрном капюшоне, спрыгнувший на стену с башни, из окошка для лучников.

— Сейчас я сниму его! — сказал Уруг-Карр поднимая тяжёлый лук. Жалобно застонали накладки из рогов оленя, когда Император натягивал тетиву.

Навстречу калёному оголовку метнулась небо, и чёрная стена цитадели, и человек в чёрном.

Отклонившись в сторону, адепт пропустил смерть; сорвав с него капюшон, она снесла голову воину позади него. Адепт оскалился, разрубая вместе с доспехами сразу трёх имперцев.

— Ну я тебя сейчас… — Уруг-Карр заложил новую стрелу.

— Умоляю, не убивайте его! Он мой сын! — в ноги Уруг-Карру упал князь Лум-Садагот. — Я узнал его по чёрному клейму на щеке! Символ нашего рода!

— Значит этот знак станет указателем для моей стрелы! — ощерился Император. — Одна ветвь твоего древа сегодня засохнет!

Уруг-Карр отпустил тетиву, широко расставив пальцы, чтобы случайно не отрубить тонкой жилой. Стрела пронзила щёку аколита, протащила его по стене, и высвободившись, прибила двух неофитов к каменному зубцу.

Уруг-Карр взял стрелу, подставляемую оруженосцем и повернулся в сторону своих соратников. Князь рыдал, закрыв лицо ладонями, на коленях. Император прибил его стрелой к палубе, пришпилил к дощатому настилу.

— В бой!

Таран пробил ворота и солдаты устремились в арку по сходням. Первый десяток выбыл сразу, как только плиты обрушились с потолка им на головы. Второй десяток пронзили решётки, упавшие сверху. Зомби, толпившиеся во дворике, разорвали тех, кто успел отскочить. Стрелки из-за спин зомби косили тех, кто только перебегал по сходням.

Под прикрытием щитов воины добрались до решётки и кое-как вывернули набок. Тут же погибли, разорванные зомби, попытавшимися прорваться на корабль. Три шеренги арбалетчиков, построенных в трюме, отбросили нежить. Каждый новый залп откидывал их, оставались лишь приколотые к стенам и полу. Факельщики, следующие за меченосцами, деловито прижигали нечисть. Но выходить из арки во дворик воины не торопились: равносильно смерти, пока на стенах, его окружающих, сидят стрелки и кипят чаны с маслом и смолой. То, как скоро они двинутся вперёд, зависело от тех, кто бился сейчас над ними.

На стенах кипела чудовищная схватка. По мосткам с осадных башен на гребень бежали воины Тиугоны. Сам Император ступил на пружинящие доски, и ряды атакующих раздались в стороны. Уруг-Карр ступил на плиты Ал-Шог-Гора. Адепты узнали его… Помнили его лицо со времён трёх прорывов из Ал-Шог-Гора, битвы с Раг-Каззором, осады крепостицы на брегах Открывшегося Океана, помнили с начала гонений жрецов. Он не посчитал нужным укрыть голову шеломом, лишь спадающие волосы закрывали его плечи и спину подобно бармице. Враги бросили все силы на атаку и дрались ожесточённо, в несколько секунд смяв солдат, что преграждали им путь к Уруг-Карру. Воин, обретший имя, поднял свой огромный лук и выстрелил с двух шагов в бегущего к нему аколита. Взмахнув луком, он начисто срезал тетивой голову подоспевшему адепту, а потом воткнул оконечность оружия между пластинами доспехов другого, действуя как рычагом, разорвал цепочки, стягивающие их, и насадил врага на дугу из морёного грехальского дуба. Отбросив труп на несущихся к нему алебардистов, воткнул лук между плитами и достал из-за плеч клинки Ренейлы. Позади него замерли телохранители, верный Варкраг с секирой в руках.

Страшная сеча, когда в стороны летят ошмётки известного происхождения, когда лопаются панцири и обламываются гизармы из алошхской стали…

Дрогнули и начали отступать к надвратной башне адепты; бежали, надеясь укрыться за толстой дверью железного дерева. Закроют её, — и всё! Попробуй прошибить её потом тараном, когда со всех сторон летят стрелы, сверху льётся жидкий огонь и раскалённый вар.

Дверь закрывалась. Неумолимо. Но тут Уруг-Карр схватил лук и послал стрелу в проём. Но не в воинов, тянувших на себя цепи. В косяк.

Дверь упёрлась в тело стрелы, осиновый дрот в два пальца толщиной, обёрнутый в листовое железо, согнулся, но выдержал.

Адепт просунул в щель руку с топором, намереваясь обрубить стрелу. С первого взмаха у него не вышло, второй не удался, — ещё один дрот засел в косяке, пришпилив его руку.

Имперские воины рванулись ко входу в башню, смяв смертников, оставшихся прикрывать отход остальных аколитов. Адепты в башне торопливо выливали один за одним в щель проёма чаны с кипятком, приколотый воин дико орал, ноги его были обварены до колен.

«Почему кипяток не на верхних этажах, а здесь?», пронеслось в мыслях Уруг-Карра. Потом до него дошло, что без разницы, с какого этажа выплёскивать раскалённую воду на нападавших под воротами: жидкость в чанах предназначалась для других, никто и никогда не ожидал штурма башни со стены. Но, тем не менее, крепкой дверью отгородились…

С лодыжек прибитого к косяку адепта отваливались куски мяса, оголяя белые чистые кости. Уже не в силах стоять и захлебнувшись криком, он висел на пробитой ладони, и потоки вара омывали его тулово.

Река кипятка неслась по камням. Вара по щиколотку будет. «На зубцы!» вскрикнул Уруг-Карр и вскочил на каменный горб. Остальные последовали за ним, и бурлящий поток проносился под ними, смывая кровь и разваривая трупы. Воины бросились к двери, перепрыгивая с зубца на зубец.

Адепты рубанули по плечу приколотого воина мечом и вдёрнули его внутрь; лезвиями гизарм пытались перерубить дроты.

Уруг-Карр первым добрался до двери и присев на колено на зубце, выстрелил в щель. Варкраг с разбегу прыгнул и повис на двери на одной руке, обрубая секирой древки.