Джон Толкин - Две крепости

— Теперь другой! — сказал Углук.

Пиппин видел, как он подошел к лежащему поблизости Мерри и пнул его. Мерри застонал. Грубо схватив хоббита, Углук придал ему сидячее положение и сорвал повязку с головы. Потом смазал рану какой-то темной мазью из маленького деревянного ящичка. Мерри закричал и дико забился.

Орки принялись хлопать в ладоши и улюлюкать.

— Не может выдержать его лечения! — насмехались они. — Сам не понимает, что для него хорошо. Ай! Как мы потом повеселимся!

Но именно сейчас Углук не желал веселиться. Ему нужно было спешить, и он хотел поставить на ноги своих невольных спутников. Он лечил Мерри по методу орков, и его лечение действовало быстро. Заставив Мерри глотнуть из фляжки, он и его, перерезав веревки, поставил на ноги. Мерри стоял, угрюмый и бледный, но держался вызывающе. Рана на лбу была не опасна, но ему суждено было сохранить шрам до конца своих дней.

— Привет, Пиппин! — сказал он. — Ты тоже участвуешь в этой маленькой экспедиции? Когда же мы получим ужин и постель?

— Попридержи язык! — рявкнул Углук. — Не разговаривать друг с другом! Обо всех ваших выходках я доложу, и хозяин расплатится с вами. Вы получите и постель, и ужин — да только вряд ли сумеете его переварить.

Отряд орков начал спускаться по тесному ущелью, ведущему на туманную равнину. Мерри и Пиппин, разделенные двумя десятками орков, спускались вместе с ними. На дне они ступили на траву, и сердца хоббитов дрогнули.

— Теперь прямо! — крикнул Углук. — На запад и немного на север.

— Но что мы будем делать, когда взойдет солнце? — спросил один из северян.

— Продолжим путь! — ответил Углук. — А что вы думали? Сидеть на траве и ждать, когда белокожие присоединятся к нашему пикнику?

— Но мы не можем идти при солнечном свете.

— Сможете, если я пойду следом! — сказал Углук. — Пошевеливайтесь! Или никогда больше не увидите своих любимых нор! Клянусь Белой Рукой! Что толку посылать в дорогу горных личинок, трусливых и недоделанных? Идите, разрази вас гром!

Отряд продолжал путь. Орки шли в беспорядке, переругиваясь и ссорясь. Но шли они очень быстро. Каждого хоббита сторожили трое охранников. Пиппин шел далеко позади, в конце линии. Он размышлял, долго ли еще выдержит такую скорость: с самого утра он ничего не ел. У одного из охранников был хлыст. Но пока оркский напиток продолжал действовать, Пиппин шел и размышлял.

Вновь и вновь у него перед глазами вставало худощавое лицо Скорохода, склонившегося к темному следу. Но что может разглядеть даже опытный рейнджер в общем следе отряда орков? Маленькие следы Пиппина и Мерри были затоптаны многочисленными подкованными железом сапогами.

Они проделали около мили от утеса, когда равнина пошла вниз и превратилась в глубокую низину с мягкой и влажной почвой. Здесь лежал туман, тускло светясь под затухающей луной. Темные силуэты орков впереди расплывались и становились невидимыми.

— Эй! Остановимся здесь! — закричал Углук сзади.

Пиппину неожиданно пришла в голову мысль, и он тут же начал действовать. Шагнув вправо и увернувшись от рук охранников, он нырнул в туман, упал и растянулся в траве.

— Стой! — орал сзади Углук.

Мгновенно поднялась суматоха. Пиппин вскочил и побежал. Но орки от него не отставали. Внезапно справа впереди вынырнули еще несколько.

«Убежать, понятно, никакой надежды! — подумал Пиппин. — Но есть надежда оставить достаточно ясные следы на влажной земле».

Он дотянулся связанными руками до горла и отцепил брошь с плаща. Тут же несколько длинных рук с твердыми когтями вцепились в него, повалив.

«Здесь она будет лежать до конца времен, — подумал Пиппин. — Не знаю, зачем я сделал это. Если остальные и спаслись, то скорее всего пошли дальше с Фродо».

Хлыст со свистом обвился вокруг его ног, и Пиппин с трудом сдержал крик.

— Довольно! — крикнул, подбегая, Углук. — Ему еще предстоит долгая дорога. Пусть бегут оба. Используйте кнут только как напоминание.

— Но это еще не все, — добавил он, поворачиваясь к Пиппину. — Я не забуду. Расплата просто откладывается. Шевелись!

Ни Мерри, ни Пиппин не могли вспомнить большую часть путешествия. Кошмары и злая реальность перемешались в их представлении. Они шли, стараясь не терять из виду темного следа, время от времени подгоняемые хлыстами. Если они останавливались или спотыкались, их хватали и некоторое время тащили.

Тепло от оркского напитка улетучилось. Пиппина снова мучили холод и боль. Неожиданно он упал в траву лицом. Грубые руки с острыми когтями не давали и малой передышки. Его снова поволокли, как мешок, и тьма сомкнулась над ним. Причем непонятно было, что это — мрак наступившей второй ночи или тьма у него в глазах.

Смутно слышал он многочисленные голоса орков: по-видимому, они требовали привала. Что-то кричал Углук. Пиппин почувствовал, что летит на землю. Коснувшись ее, он почти сразу уснул. И так избавился от боли. Но ненадолго: вскоре грубые руки вновь напомнили о себе. Его долго трясли и толкали. Наконец темнота отступила, хоббит опять оказался в реальном мире и увидел, что уже утро. Выкрикивая проклятия, орк жестоко швырнул Пиппина на траву.

Пиппин полежал немного, борясь с отчаянием. Голова кружилась. По теплу, разлившемуся в теле, можно было предположить, что ему дали еще глоток оркского напитка. Над ним наклонился орк и швырнул ему кусок хлеба с полоской сушеного мяса. Пиппин с жадностью набросился на черствый серый хлеб, но мясо есть не стал. Он был голоден, но не настолько, чтобы доверять мясу, употребляемому в пищу орками. Не хотелось и думать, чье оно может быть.

Пиппин сел и огляделся. Мерри сидел поблизости. Они находились на берегу быстрой узкой реки. Впереди виднелись горы. Высокий пик отражал первые лучи солнца. Перед горами — темные контуры леса.

Слышались крики и споры: казалось, вот-вот опять разгорится ссора между северянами и исенгардцами. Одни указывали на юг, другие на восток.

— Ладно! — сказал Углук. — Предоставьте это мне. Пусть боевые урук-хай, как всегда, выполняют всю работу. А вы, если боитесь белокожих, бегите! Бегите! Вон лес! — Он указал вперед. — Ступайте туда! Это ваша единственная надежда. Убирайтесь! И побыстрее, пока я не срубил еще несколько голов, чтобы прибавить ума остальным.

Споры, бранные выкрики и проклятия продолжались еще некоторое время, после чего северяне в большинстве своем кинулись вдоль реки по направлению к горам. Хоббиты остались с исенгардцами, угрюмыми, смуглыми и раскосыми орками с большими луками и короткими широкими мечами. Их было не меньше восьмидесяти. И с ними лишь несколько наиболее храбрых северян.

— По крайней мере, избавились от Гришнаха! — заключил Углук.