Джон Толкин - Две крепости

Многие исенгардцы тоже с тревогой поглядывали на юг.

— Знаю, — ухмыльнулся Углук. — Проклятые лошадники учуяли нас. Это твоя вина, Снага. Тебе и другим разведчикам следовало бы отрубить уши. Но мы бойцы, так что еще полакомимся лошадиным мясом, а может, и чем-нибудь получше.

В то же мгновение Пиппин заметил, как некоторые орки указывают на восток. Оттуда доносились хриплые крики. И вот снова появился Гришнах, а за его спиной несколько десятков длинноруких и кривоногих орков с красным глазом на щитах. Углук вышел им навстречу.

— Вернулись все-таки? — спросил он. — Одумались или как?

— Я вернулся, чтобы проследить за выполнением приказа и чтобы пленники были в безопасности, — ответил Гришнах.

— Неужто? — усмехнулся Углук. — Напрасные усилия. Я сам прослежу за выполнением приказа. А еще для чего ты вернулся? Или так торопился дать деру, что оставил что-нибудь?

— Как же, оставил — дурака, — фыркнул Гришнах, — но с ним еще несколько крепких парней, которых мне жаль. Я уверен, дурак заведет их в беду. И вернулся, чтобы помочь им.

— Восхитительно! — ухмыльнулся Углук. — Но если у тебя нет мужества для борьбы, ты выбрал неверный путь. Твоя дорога в Лугбурц. Белокожие приближаются. Что случилось с твоим драгоценным назгулом? Или под ним подстрелили и другую лошадь? Если ты привел его с собой, это может оказаться полезным. Или он ни на что не способен?

— Назгул, назгул, — передразнил Гришнах, дрожа и облизывая губы, как будто у этого слова был неприятный вкус. — Сам не понимаешь, о чем говоришь! Назгул! Эх, пожалеешь ты еще о своих словах... Обезьяна! — выпалил он. — Ты должен знать, что назгул — это зрачок Великого Глаза. А крылатых назгулов пока еще нет. Он позволит им показаться по эту сторону реки, но не скоро. Они для войны и для других целей.

— Похоже, ты чересчур много знаешь! — рассердился Углук. — Больше, чем тебе полагается. Но пускай в Лугбурце думают, что, да как, да почему. А тем временем урук-хай, как всегда, выполнят грязную работу. Нечего трястись! Собирай свою толпу! Остальные свиньи убежали в лес. И лучше бы ты последовал за ними. К Великой Реке тебе живым не вернуться.

Отряд опять снялся с места. Исенгардцы подхватили Мерри и Пиппина и понесли их на спинах. Они шли час за часом, останавливаясь лишь для того, чтобы передать хоббитов свежим носильщикам. То ли потому, что они были быстрее и сильнее, то ли по какому-то плану Гришнаха, исенгардцы обогнали вскоре орков из Мордора, и отряд Гришнаха остался позади. Скоро они начали догонять и кое-кого из бежавших северян. Лес приближался.

Пиппин весь был в синяках, одежда изодрана, голова трещала. Перед глазами торчали грязные челюсти и волосатые уши орка, что тащил его на себе. Впереди покачивались сутулые спины и безостановочно мелькали крепкие ноги, будто сделанные из проволоки и рога, — вверх-вниз, вверх-вниз, — отбивая кошмарные секунды бесконечного времени.

В полдень отряд Углука нагнал основную часть северян. Они плелись в ярких лучах зимнего солнца, падавших с бледного холодного неба. Их головы были опущены, языки высунуты.

— Жалкие черви! — потешались исенгардцы.

— Сварят вас живьем! Белокожие поймают вас и сожрут!

— Они уже близко!

Последний возглас принадлежал Гришнаху и не был насмешкой. Показались и очень быстро приближались первые всадники. Они были еще далеко, но надвигались на орков, как прилив на песчаный берег.

Исенгардцы побежали с удвоенной скоростью, что удивило Пиппина, который думал, что у них уже не осталось сил. Солнце садилось за Туманные Горы; тени потянулись по земле. Солдаты Мордора подняли головы и тоже прибавили ходу. Совсем близко темнел лес. Они уже миновали несколько одиночных деревьев. Тропа под ногами забирала вверх все круче и круче, но орки не останавливались. Углук и Гришнах кричали, подгоняя отряд и выжимая из него последние силы.

«Убегут», — подумал Пиппин. Он попытался повернуть голову, чтобы глянуть назад. Всадники, мчавшиеся с востока, уже дышали в затылок оркам, двигавшимся в арьергарде. Шлемы и копья отражали солнце, сверкавшее и в светлых развевающихся волосах. Они окружили орков, не давая им рассеяться, и оттесняли к реке.

Пиппин понятия не имел, к какому народу принадлежат всадники. Он пожалел теперь, что слишком мало узнал в Ривенделле, слишком редко обращал внимание на карты. Но тогда казалось, что руководство путешествием находится в опытных руках. Он не думал, что будет когда-либо отрезан от Гэндалфа, от Скорохода и даже от Фродо. Все, что он мог припомнить о Рохане, было то, что конь Гэндалфа — Обгоняющий Тень — происходил из этой земли. Это обнадеживало.

«Но откуда они узнают, что мы не орки? — встревожился он. — Не думаю, чтобы они когда-нибудь слышали здесь о хоббитах. Мне следовало бы радоваться тому, что эти орки, по-видимому, будут уничтожены, но самому-то охота спастись».

Похоже, все шло к тому, что его и Мерри убьют заодно с похитителями: люди Рохана даже не обратят внимания на их присутствие.

Некоторые из всадников оказались лучниками, искусно стрелявшими на скаку. Они, не останавливаясь, пускали стрелы в орков и валили одного за другим. Разъяренные орки пытались отстреливаться, тоже на ходу, но всадники быстро покидали пределы досягаемости выстрела. Так повторялось много раз, и в конце концов стрелы полетели в исенгардцев. Один из орков упал как раз перед Пиппином и больше не шевелился.

Приближалась ночь, а всадники все не спешили давать решающую битву. Много орков погибло, но еще оставалось не менее двух сотен. В сумерках они подошли к холму. Край леса был совсем близко, в какой-нибудь полумиле, но орки не могли идти дальше. Всадники взяли их в кольцо. Небольшой отряд не послушался команды Углука и попытался убежать в лес. Из всего отряда вернулось лишь трое.

— Ну, вот мы и пришли, — насмехался Гришнах, — отличное руководство! Надеюсь, великий Углук поведет нас и дальше.

— Посадите халфлингов! — приказал Углук, не обращая внимания на Гришнаха. — Ты, Лагдаш, и еще двое будете их сторожить. Не давайте убить их, даже если гнусные белокожие прорвутся внутрь. Понятно? Пока я жив, они мне тоже нужны живыми. Но не давайте пленникам кричать и смотрите, чтобы их не освободили. Свяжите им ноги.

Последняя часть приказа была безжалостно выполнена. Тут Пиппин обнаружил, что впервые он оказался рядом с Мерри. Стоял сильный шум — вопли и лязг оружия, и хоббиты умудрились немного пошептаться.

— Мне это не нравится, — заметил Мерри. — Я не смог бы уползти даже со свободными ногами.

— Лембас! — прошептал Пиппин. — Лембас. У меня есть немного. А у тебя? Мне кажется, они отобрали у нас только мечи.

— Да, у меня есть сверток в кармане, — ответил Мерри, — но лембас, должно быть, совсем раскрошился. А ртом до кармана мне не дотянуться.