Джон Толкин - Две крепости

— И не нужно. Я...

Но тут свирепый пинок убедил Пиппина в том, что их стражи начеку.

Ночь была холодной и тихой. Вокруг холма, на котором расположились орки, вспыхнули сторожевые костры — их золотой блеск в темноте образовал кольцо. Костры находились на расстоянии выстрела из большого лука, но всадники не показывались на фоне огня, и орки потратили много стрел, пока Углук не остановил их. Всадники не издавали ни звука. Позднее, когда луна вышла из-за туч, можно было изредка видеть их снующими за кострами в безостановочном патрулировании.

— Ждут солнца, будь они прокляты! — проворчал один из охранников. — Почему бы нам не собраться вместе и не пойти на прорыв? Хотел бы я знать, о чем думает этот старый Углук.

— Сейчас узнаешь! — выпалил Углук, выступая из темноты. — Видать, решил, что я вообще не думаю? Разрази тебя гром! Ты хуже всей этой толпы, хуже червей и обезьян из Лугбурца. Ничего хорошего не выйдет из этого прорыва. Лошадников больше, и они просто перебьют нас. А эти червяки способны лишь на одно: в темноте видят так, будто у них вместо глаз коловороты. Но, я слышал, белокожие тоже видят ночью лучше, чем другие люди. И не забудь про лошадей. Они и вовсе ночной ветер разглядеть могут. Но одного лошадники не знают: в лесу скрывается Маухур со своими парнями и в любое время может вывести их оттуда.

Слова Углука, по-видимому, успокоили исенгардцев, но другие орки были по-прежнему напуганы и недовольны. Они выставили часовых и повалились на землю, надеясь отдохнуть в спасительной темноте. А темнота стояла кромешная: луна на западе спряталась за плотную тучу, и Пиппин не мог разглядеть ничего даже на расстоянии вытянутой руки. Отблески костров не достигали вершины холма. Всадники, однако, не собирались ограничиться простым ожиданием рассвета: они решили не давать врагам ни сна, ни отдыха. Внезапные крики раздались на восточном склоне: там, как выяснилось позже, несколько спешившихся всадников подкрались к лагерю и, убив сколько-то орков, тут же исчезли. Углук с трудом остановил панику.

Пиппин и Мерри сели. Их охранники — исенгардцы — ушли с Углу ком. Но если у хоббитов и возникли мысли о бегстве, то тут же пропали. Длинные волосатые руки схватили их обоих за шеи и сгребли в охапку. В полумраке хоббиты увидели большую голову и отвратительную рожу Гришнаха. Его гнилое дыхание коснулось их щек. Он принялся деловито ощупывать хоббитов. Пиппин содрогнулся, когда чужие холодные пальцы скользнули по его спине.

— Ну, мои малыши! — прошептал Гришнах. — Наслаждаетесь отдыхом? Или нет? Не вполне удачное место, может быть: с одной стороны мечи и хлысты, с другой — копья и стрелы! Маленький народец не должен был вмешиваться в дела, которые слишком велики для него.

Пальцы продолжали шарить. Глаза горели.

Пиппин внезапно догадался: Гришнах знает о Кольце. Он ищет его, пока Углук занят. Вероятно, хочет забрать себе. Ледяной страх проник в сердце Пиппину, и в то же время он лихорадочно соображал, как бы использовать корысть Гришнаха.

— Не думаю, что вы найдете Его так, — прошептал он. — Его вообще нелегко найти.

— Найти Его? — повторил Гришнах, перестал шарить и вцепился Пиппину в плечо. — Найти что? О чем это ты, малыш?

Пиппин выдержал секунду и внезапно издал горловой звук:

— Голлум, голлум!

А еще через секунду добавил:

— Ничего, моя прелесть.

Хоббиты почувствовали, как сжались пальцы Гришнаха.

— О-хо! — тихо присвистнул гоблин. — Так вот он о чем! О-хо! Оч-чень, очень опасная игра, мои малыши!

— Возможно, — сказал Мерри, угадавший замысел Пиппина. — Возможно, и не только для нас. Но вам виднее. Хотите получить Его или нет? И что вы нам за Него дадите?

— Хочу ли я? Хочу ли я? — как бы в изумлении повторял Гришнах. — Что я дам за Него? Что вы имеете в виду? 

— Мы имеем в виду, — сказал Пиппин, осторожно выбирая слова, — что обыск наугад ничего хорошего не даст. Мы можем сберечь ваше время и избавить от лишних хлопот. Но сперва развяжите нам ноги, а то мы ничего не сделаем и не скажем.

— Мои дорогие нежные дурачки, — просвистел Гришнах, — все, что вы имеете, и все, что вы знаете, будет отнято у вас в свое время — все! Вам захочется знать как можно больше, чтобы удовлетворить Вопрошающего, и весьма скоро. Не будем торопить события. О, не будем! Как вы думаете, для чего вам сохранили жизнь? Мои дорогие ребятки, уж вы поверьте мне, пожалуйста, это не проявление нашей доброты. И даже не ошибка Углука.

— Вот уж чему-чему, а этому верю на слово, — прошептал Мерри, — но вы еще не доставили добычу домой. И, учитывая происходящее, вряд ли это легко удастся. И если мы придем в Исенгард, славный Гришнах не получит ничего: Саруман возьмет все, что найдет. Если вы что-нибудь хотите для себя, самое время действовать.

Гришнах не скрывал беспокойства. Имя Сарумана, похоже, особенно разгневало его. Время уходило, и суматоха в лагере затихала. Углук и исенгардцы могли вернуться каждую минуту.

— Так Оно у вас? — выпалил Гришнах.

— Голлум, голлум! — ответил Пиппин.

— Развяжите мне ноги, — потребовал Мерри.

Они чувствовали, как руки орка дрожат от еле сдерживаемой ярости.

— Будьте вы прокляты, маленькие грязные паразиты! — прошипел он. — Ноги вам развязать? Да я все ваши тела по жилкам развяжу. Думаете, мне слабо вас обыскать до костей? Да я вас на дрожащие куски разрублю. Мне не нужна помощь ваших ног, чтобы увести вас и забрать все себе.

Внезапно он схватил их. Сила его рук была ужасна: он стиснул хоббитов у себя под мышками, одновременно зажав им ладонями рты. Потом, низко пригнувшись, двинулся вперед. Он шел быстро и тихо, пока не добрался до края холма. Здесь он выбрал щель и, как злая тень, скользнул в ночь вниз по склону, направляясь к выбегающей из леса реке. На этом направлении было широкое пространство и всего один костер.

Проделав дюжину ярдов, Гришнах остановился и настороженно повертел головой. Ничего не было видно и слышно. Он продолжал идти, медленно, согнувшись почти вдвое. Потом опять остановился, как бы собираясь с силами для рывка. В этот миг справа от него появилась темная фигура всадника и фыркнула лошадь. Человек крикнул.

Гришнах упал, прикрыв собой хоббитов, и выхватил меч. Несомненно, он намеревался убить пленников, чтобы не дать их освободить. Смертоносное лезвие сверкнуло в отблеске костра.. И тут же из мрака, коротко свистнув, прилетела стрела. Направленная искусным лучником или судьбой, она пробила орку правую руку. Он выронил меч и закричал. Послышался топот копыт. Гришнах побежал, но копье догнало его и пробило насквозь. Он издал отвратительный хриплый крик и замер.

Хоббиты прижимались к земле там, где их оставил Гришнах. На помощь товарищу прискакал другой всадник. То ли из-за особой остроты зрения, то ли из-за чего другого его лошадь легко перепрыгнула через хоббитов, но сам всадник не заметил их, лежавших в эльфийских плащах и боявшихся вздохнуть.