Джон Толкин - Две крепости

— Хм! Вот мы и пришли!— обрадовался Древобородый, нарушая долгое молчание. — Я принес вас сюда за семь тысяч энтских шагов, но сколько это будет в мерах вашей земли — не знаю. Во всяком случае, мы у подножия Последней Горы. Часть названия этого места на вашем языке звучала бы как Желанный Зал. Я люблю его. Мы останемся здесь на ночь.

Он поставил Мерри и Пиппина на траву между рядами деревьев, и хоббиты пошли за ним к большой арке. Они заметили, что Древобородый при ходьбе не сгибал колен, но ноги его расходились под большим углом. Вначале он ставил на землю свои большие пальцы, — а они действительно были большие и очень широкие, — и потом уже всю ступню.

Несколько мгновений Древобородый стоял под дождем из падающих капель, глубоко дыша, потом засмеялся и прошел внутрь. Там стоял большой стол, но не было никаких стульев. В глубине помещения было почти совсем темно. Древобородый поднял два больших кувшина и поставил их на стол. Казалось, они полны воды. Он подержал над ними руки, и кувшины засветились — один золотым, а другой ярко-зеленым, и это свечение рассеяло полутьму, словно летнее солнце пробилось сквозь заросли молодых ветвей. Оглянувшись, хоббиты заметили, что деревья во дворе тоже начали светиться, сначала слабо, потом все ярче и ярче, пока каждый лист не налился сиянием — золотым, зеленым или красным, как медь, а стволы деревьев не сделались похожими на столбы, высеченные из фосфоресцирующего камня.

— Ну, ну, теперь мы можем поговорить, — сказал Древобородый. — Я думаю, вы хотите утолить жажду. А может, и притомились. Выпейте это!

Великан отошел в глубину убежища, и хоббиты увидели там несколько каменных кувшинов с тяжелыми крышками. Древобородый снял одну из них и ковшом наполнил три чашки, одну очень большую, а две поменьше.

— Это энтский дом, — сказал Древобородый, — и тут нет сидений. Но вы можете располагаться на столе. — Подхватив хоббитов, он посадил их на большую каменную плиту в шесть футов высотой. Здесь они сидели, покачивая ногами и потягивая напиток.

Он был похож на воду, ту, что они пили из Энтвоша у границ леса, но в нем был какой-то запах или привкус, который трудно описать: едва ощутимый, он напомнил хоббитам запах далекого леса, принесенный холодным ночным ветром. Действие напитка началось с ощущения в пальцах ног. Проникая в каждый сустав, чудесная влага разносила оживление и бодрость по всему телу, вплоть до корней волос. И в самом деле, хоббиты почувствовали, что волосы у них на голове поднялись, начали раскачиваться и шевелиться. Что же касается Древобородого, то он сначала опустил ноги в бассейн за аркой, потом одним длинным медленным глотком осушил большую чашку. Хоббитам казалось, что он никогда не остановится.

— Ах! Ах!— вздохнул он, наконец поставив чашку перед собой. — Хм, хум, теперь нам легче будет разговаривать. Вы можете сидеть на полу, а я лягу — это не даст напитку подняться в голову и усыпить меня.

Справа в его убежище стояла большая кровать на низких ножках, всего лишь в фут высотой, покрытая толстым слоем сухой травы и папоротника. Древобородый, слегка согнув туловище, мягко опустился на эту лежанку, положил руки под голову и уставился в потолок, на котором мелькали светлые пятна, как бывает при движении листвы, пронизанной солнцем. Мерри и Пиппин уселись рядом на травяные подушки.

— Теперь рассказывайте, но не торопитесь! — сказал Древобородый.

Хоббиты начали повествование о своих приключениях, с самого выхода из Хоббитона. Получалось у них не очень последовательно, потому что они постоянно перебивали друг друга, и Древобородый часто останавливал говорящего и возвращался к более раннему пункту рассказа или забегал вперед, расспрашивая о последующих событиях. Хоббиты ничего не сказали о Кольце и не объяснили, зачем и куда они шли, но он этим и не интересовался.

А вообще Энту было интересно все: Черные Всадники, Эльронд, Ривенделл и Старый Лес, Том Бомбадил, подземелья Мории, Лотлориен и Галадриэль. Он снова и снова заставлял их повторять описание Шира. По этому поводу он сделал странное заключение:

— Вы там никого не видели?.. Хм... Энтов? Ну, не энтов, а энтских жен?

— Энтских жен? — переспросил Пиппин. — А они похожи на вас?

— Да, хм... Ну... Нет. Я теперь уж и не знаю, — задумчиво сказал Древобородый, — но мне кажется, что им понравилась бы ваша страна.

Особенно Древобородый был озабочен всем, что касалось Гэндалфа, а также делами Сарумана. Хоббиты очень жалели, что мало знали о них и помнили лишь сбивчивый рассказ Сэма о том, что Гэндалф говорил на Совете. Но они со знанием дела заверили, что Углу к со своим отрядом пришел из Исенгарда и говорил о Сарумане как о своем хозяине.

— Хм, хум! — воскликнул Древобородый, когда их рассказ наконец подошел к битве орков и всадников Рохана. — Ну, ну! Целая охапка новостей. Вы не сказали мне всего, но я не сомневаюсь, что так вам Гэндалф велел. Готовится что-то очень большое, больше, чем я могу видеть. Может, я узнаю об этом в лучшие времена — или в худшие. Клянусь корнем и ветвями, странное дело: объявляется маленький народец, которого даже нету в старых списках, и смотрите — забытые Девять Всадников начинают охотиться за этими малышами, Гэндалф берет их в великое путешествие, Галадриэль принимает их на Карас-Галадоне, а орки преследуют их на всем протяжении Диких земель. Похоже, что хоббитов подхватила буря. Надеюсь, они выдержат ее!

— А вы сами? — поинтересовался Мерри.

— Хум, хм, я не беспокоюсь из-за больших войн, — сказал Древобородый, — они касаются больше эльфов и людей. Это дело волшебников: волшебники всегда беспокоились о будущем. Я ни на чьей стороне, потому что нет никого на моей стороне, если вы меня понимаете: никто, даже эльфы, в наши дни не заботится о деревьях так, как я. Но я все же и теперь предпочитаю эльфов остальным: эльфы давным-давно избавили нас от немоты. Это великий дар, и о нем невозможно забыть, хотя наши пути с тех пор разошлись. И, конечно, есть существа, на чьей стороне я не могу быть, я всегда против них... эти... бурарум, — он издал глубокое и неодобрительное бормотание, — эти орки и их хозяева.

Мне сделалось очень тревожно, когда Тень легла на Мерквуд, но едва она переместилась в Мордор, я на некоторое время успокоился: Мордор далеко отсюда. Однако похоже, ветер поворачивает на запад и увядание всего леса не так уж далеко. Старый энт не может остановить бурю, — он должен или выдержать ее, или упасть.

Теперь еще Саруман! Саруман — это сосед, за ним я могу уследить. Мне кажется, я должен сделать что-то. Я часто задумывался раньше, что мне делать с Саруманом.

— Кто такой Саруман? — спросил Пиппин. — Вы знаете его историю?

— Саруман — волшебник, — ответил Древобородый. — Больше ничего не могу сказать. Я не знаю истории волшебников. Они появились вскоре после того, как большие корабли впервые приплыли по морю. Но приплыли ли они на этих кораблях — я не знаю. Саруман считался великим среди волшебников. Некоторое время назад он начал бродить по земле и вмешиваться в дела людей и эльфов! Вы, наверное, сказали бы: давным-давно. И он поселился в Ангреносте, или Исенгарде, как его называют люди Рохана. Сперва сидел тихо, но слава его начала расти. Говорят, его избрали главой Совета. Но это не пошло ему на пользу. Я как раз удивился бы, не обратись Саруман ко Злу. Но, во всяком случае, раньше он не беспокоил своих соседей. Я разговаривал с ним, когда он бродил по моим лесам. В те дни он был вежлив, на все испрашивал моего разрешения, по крайней мере когда встречал меня, и очень охотно слушал. Я рассказывал ему о множестве вещей, то, чего он никогда не узнал бы сам, но он не отвечал мне тем же. Не могу припомнить, чтобы он рассказывал мне что-нибудь. И со временем эта скрытность только нарастала. Лицо его, помнится, все больше напоминало рельеф на каменной стене или окно со ставнями, захлопнутыми изнутри.