Джон Толкин - Две крепости

Под защитой горных отрогов в глубине Долины Колдуна бесчисленные годы находилось место, которое люди называли Исенгардом. Частично Исенгард был создан природой, но колоссальная работа людей древности сделала его таким, каким он был теперь. Саруман жил здесь долго и все это время не сидел сложа руки.

Большая каменная стена, видом своим напоминающая холм, окружала Исенгард, отходя от горного отрога и возвращаясь к нему. В этой стене был только один проход — большая арка в южной части. Здесь пронзал скалу глубокий туннель, с обеих сторон закрытый мощными железными дверьми, сделанными очень искусно: большие петли были врезаны в скалу и держались на мощных стальных столбах так, что при необходимости двери можно было распахнуть легким толчком. Причем бесшумно. Перед всяким, кто проходил глубокий, рождающий эхо туннель, открывалась равнина — большой круг, похожий на огромную плоскую чашу. От одного ее края до другого было не менее мили. И когда-то она была зеленой, на ней рядами росли фруктовые деревья, орошаемые ручьями, которые стекали с гор в озеро. Но в поздние дни правления Сарумана здесь не осталось ни одного зеленого листика. Дороги были выложены плоскими камнями, темными и твердыми, а по краям вместо деревьев шли длинные ряды столбов, соединенных тяжелыми цепями. Одни столбы были из мрамора, другие — из меди или железа.

Внутри стены было высечено множество комнат, залов, проходов, так что со всех сторон глядели бесчисленные окна и темные двери. Здесь жили тысячи рабочих, слуг, рабов и воинов с огромными запасами оружия. В глубоких подземельях нижних уровней содержали и кормили волков. Вся равнина тоже была изрыта. Глубокие шахты уходили под землю. Входы в них прикрывались низкими насыпями и каменными куполами, так что в лунную ночь равнина Исенгарда напоминала кладбище исполинских беспокойных мертвецов, потому что земля здесь непрерывно дрожала. Подземные ходы многими пролетами и спиралями уходили в земные недра — здесь располагались сокровищница Сарумана, его арсеналы, кладовые, кузницы и огромные печи. Бесконечно вертелись железные колеса и гремели молоты. Ночью из вентиляционных отверстий вырывались столбы пара, освещенные снизу красным отблеском, синим или ядовито-зеленым.

Все дороги меж столбов и цепей сходились к одному центру. Здесь стояла башня удивительной формы. Она была возведена строителями древности, выровнявшими кольцо Исенгарда, и казалась не созданной искусством людей, а выросшей из костей земли во времена ее изначальных мучений. Это был остров из черной блестящей твердой породы, над ним поднимались четыре могучих столба, соединявшихся наверху в одно целое и ограненных со всех сторон. Вершины их были остры, как наконечники копий, а ребра — как ножи. Между ними располагалась тесная площадка, вымощенная полированным камнем с диковинными изображениями. Здесь человек мог стоять на высоте в шестьсот футов над равниной. Таков был Ортанк, цитадель Сарумана, и название это — случайно или нет — имело два значения: на языке эльфов оно означало Клык-гора, но на древнем языке людей Марки — Искушенный Разум.

В старину сильным, удивительным и прекрасным местом был этот Исенгард. Здесь жили великие повелители, правители Гондора на Западе и мудрецы, наблюдавшие звезды. Но Саруман преобразовал его для своих целей, сделал лучше, по его мнению, начинил изобретениями и предметами искусства, на которые он потратил свою мудрость, и хотя он считал это собственной выдумкой, на самом деле все пришло из Мордора. То, что он сделал, было лишь миниатюрной копией, детской моделью огромной крепости, арсенала, тюрем, мощных печей Барад-Дура, Башни Тьмы, которая не терпела соперничества, смеялась над лестью, высокомерная в своей гордости и неизмеримой силе.

Такова была крепость Сарумана, как говорили о ней по слухам: на памяти людей Рохана никто не проходил за ее ворота, исключая немногих, таких как Змеиный Язык, но они проходили тайно и никому не рассказывали о том, что видели.

Гэндалф подъехал к большому столбу с рукой и миновал его. Когда всадники сделали то же самое, они с удивлением обнаружили, что рука больше не кажется белой. Она была словно вымазана засохшей кровью. Приглядевшись, они увидели, что у нее красные ногти. Не обращая на руку внимания, Гэндалф въехал в туман, и всадники неохотно последовали за ним. Повсюду вокруг, как после сильного наводнения, стояли лужи, все углубления были залиты водой, из-под камней с журчанием выбегали ручейки.

Наконец Гэндалф остановился и позвал к себе всех. Подъехав, они увидели, что туман рассеивается и показалось солнце. Прошел час после полудня. Они пришли к дверям Исенгарда.

Но двери, изогнутые и сломанные, лежали на земле. Повсюду вокруг — обломки камней, куски скал, наваленные в груды. Большая арка сохранилась, но за ней был провал, туннель был сломан, в скалах по сторонам проделаны бреши, башенки туннеля превращены в пыль. Если бы великое море поднялось и в гневе шторма обрушилось на холмы, оно не смогло бы причинить большего разрушения.

Кольцо внутри было заполнено паром — бурлящий котел, в котором плавали обломки балок и копья, ящики и разбитая утварь. Изогнутые и обрушившиеся столбы торчали из воды. Все дороги были затоплены. Далеко впереди, затянутая облаками пара, возвышалась Башня Ортанка, по-прежнему мрачная и высокая, не тронутая бурей.

Король и весь отряд молча поражались силе, что могла справиться с Саруманом. Как это произошло — они понять не могли. Затем всадники обратили взоры к арке и сломанным воротам. Неподалеку они заметили большую груду обломков и вдруг различили на этой груде две маленькие сидящие фигурки. Они были в сером, оттого их и не разглядели сразу. Рядом с ними лежали бутылки, чашки, тарелки. Было ясно — неизвестные только что хорошо поели и теперь отдыхают после работы. Один, похоже, спал, другой, скрестив ноги и заложив руки за голову, откинулся на обломки скалы и пускал изо рта маленькие кольца тонкого голубого дыма.

Мгновение Теоден, Эомер и все их люди с удивлением смотрели на них. На фоне обломков Исенгарда эта картинка выглядела более чем странно. Но прежде чем король заговорил, маленькая фигурка, пускавшая дым изо рта, обнаружила их присутствие и вскочила. На вид это был молодой человек, хотя ростом не более половины обычного. Его непокрытую голову украшали только коричневые курчавые волосы. Одет он был в поношенный плащ того же цвета и фасона, что были на товарищах Гэндалфа, когда они приехали в Эдорас. Человечек низко поклонился, приложив руку к сердцу. Затем, по-видимому не замечая волшебника и его товарищей, обратился к королю и Эомеру.

— Добро пожаловать в Исенгард, повелитель! — крикнул он. — Мы привратники. Меня зовут Мериадок, сын Сарадока, а мой товарищ, которого, увы, одолела усталость, — тут он пнул другого ногой, — Перегрин, сын Паладина, из дома Туков. Наша родина расположена далеко на Севере. Лорд Саруман находится там, внутри, и в настоящую минуту заперт на пару с неким Змеиным Языком, а то, несомненно, сам вышел бы приветствовать таких почетных гостей.