Джон Толкин - Две крепости

— Я растроган, Гимли, — проговорил Леголас. — Никогда раньше не слышал, чтобы вы так говорили. Вы почти заставили меня пожалеть, что я не видел этих пещер. Давайте заключим договор: если мы оба благополучно пройдем через ожидающие нас разные опасности, то отправимся вместе в новое путешествие. Вы посетите со мной Фангорн, а я с вами пойду смотреть Пропасть Хельма.

— Это не совсем тот вариант возвращения, о котором я мечтаю, — ответил Гимли, — но я стерплю Фангорн, если получу ваше обещание вернуться в пещеры и разделить со мной восхищение ими.

— Обещаю, — сказал Леголас. — Но увы! На время мы должны оставить мысли о пещерах и о Фангорне. Смотрите! Мы подошли к краю леса. Далеко ли Исенгард, Гэндалф?

— Около пятнадцати лиг полета ворона Сарумана, — ответил Гэндалф. — Пять от устья лощины до брода, а затем еще десять до ворот Исенгарда. Но мы не должны проделывать весь путь этой ночью.

— А когда придем туда, что мы увидим? — поинтересовался Гимли. — Вы, наверное, знаете, а мне даже предположить нечего.

— В точности я и сам не знаю, — ответил волшебник. — Я был там вечером минувшего дня, но с тех пор могло случиться многое. Однако уверен: вы не скажете, что наше путешествие было напрасным.

Наконец отряд миновал деревья и оказался на дне лощины, где от дороги, ведущей из Эдораса к броду через Исен, ответвлялась дорога к Пропасти Хельма. Выехав на опушку леса, Леголас остановился и с сожалением оглянулся. Потом издал неожиданный возглас.

— Там глаза! Глаза, глядящие из тени под деревьями. Я никогда не видел таких глаз!

Остальные, удивленные его возгласом, остановились и оглянулись. Леголас собирался уже двинуться назад.

— Нет, нет! — воскликнул Гимли. — Делайте что хотите в вашем безумии, но раньше уж дайте мне спешиться. Не желаю я видеть никаких глаз!

— Стойте, Леголас Гринлиф! — приказал Гэндалф. — Не возвращайтесь в лес, еще не время.

Не успел он закончить, как из-за деревьев выступили три странные фигуры. Они были не ниже троллей — двенадцати и больше футов ростом. Их сильные тела, крепкие, как у молодых деревьев, были одеты во что-то серое и коричневое. Руки и ноги — длинные, со множеством пальцев, волосы неподвижны, бороды — серо-зеленые, как мох. Они пристально смотрели на север. И вдруг, подняв свои длинные руки к лицам, послали звенящие возгласы, чистые, как звук рога, но более музыкальные. На их зов ответили. Обернувшись, всадники увидели, как по траве движутся другие создания того же рода. Они быстро шли с севера клином, напоминающим журавлиный. Но их огромные шаги позволяли им двигаться быстрее птиц. Всадники вскрикнули от изумления и некоторые схватились за рукояти мечей.

— В оружии нет необходимости, — сказал Гэндалф. — Это всего лишь пастухи. Они не враги. Мы их, в сущности, даже не интересуем.

Казалось, так оно и есть: пока он говорил, высокие существа вошли в лес, даже не взглянув в сторону всадников, и исчезли в нем.

— Пастухи! — удивился Теоден. — Где же их стада? Кто они, Гэндалф? Ведь ясно, что по крайней мере вам кое-что о них известно.

— Они пастухи деревьев, — пояснил Гэндалф. — Давно ли вы слышали о них сказки у костра? Многие дети в нашей стране легко ответили бы на ваш вопрос. Вы видели энтов, о король, энтов из леса Фангорн, который на вашем языке называется Энтвуд. Вы думали, что это название дано лишь по прихоти фантазии? Нет, Теоден, это вы для них лишь случайный персонаж: все годы от Эорла Юного до Теодена Старого для них лишь ничтожный отрезок жизни, а все деяния вашего дома касаются и интересуют их весьма мало.

Король помолчал.

— Энты! — повторил он наконец. — Вспоминая легенды, я, кажется, немного начинаю понимать чудо деревьев. Я дожил до удивительных дней. Долго мы ухаживали за своими лошадьми, строили наши дома, работали или спешили на помощь войскам Минас-Тирита. И это мы называли жизнью людей, жизнью Мира. Мы мало беспокоились о том, что лежит за границами нашей земли. У нас были песни об этих существах, но мы позабыли их, оставив своим детям как героев безобидных сказок. А теперь слова из песен ожили, пришли к нам и, живые, ходят под солнцем.

— Вы должны радоваться, что у вас появились союзники, король Теоден, хотя вы о них можете и не знать, — сказал Гэндалф. — Не только маленькая жизнь людей теперь в опасности, но также и жизнь существ, которых вы считали легендарными.

— Но есть основания и для печали, — возразил Теоден. — Ибо счастье на войне переменчиво, и не получится ли так, что многое прекрасное и удивительное уйдет далеко за пределы Средиземья?

— Может быть, — согласился Гэндалф. — Нельзя полностью ликвидировать зло, нанесенное Сауроном, нельзя сделать так, как будто его и не было. Такое уж время нам суждено. Продолжим наш путь!

Отряд повернул от лощины и леса и направился к броду. Леголас неохотно последовал за другими. Солнце село, но когда выехали из тени холмов и посмотрели на запад, в сторону прохода Рохана, увидели, что небо еще алеет. Вокруг сгущалась тьма и летело множество чернокрылых птиц. Некоторые из них с мрачными криками пролетали над головами всадников, возвращаясь к своим гнездам в скалах.

— Пожиратели падали нашли себе занятие на поле битвы, — заметил Эомер.

Ехали теперь, в сгущающейся темноте, медленно. Плавно всходила луна, почти полная, и в ее холодном серебряном свете трава на равнине волновалась как море. Через четыре часа пути от развилки приблизились к бродам. Длинные склоны круто спускались к реке, текущей в своем каменистом русле между высокими, заросшими травой берегами. Ветер донес волчий вой. Всадники ехали с тяжелыми сердцами, вспоминая многих людей, павших в этих местах.

Дорога углубилась в лощину, где по обеим сторонам возвышались поросшие травой насыпи, и спустилась к реке. Здесь на дно было уложено несколько плоских камней, и между ними пролегал брод для лошадей, ведущий с берега к крошечному островку посредине реки. Всадники ожидали увидеть стремительный поток и услышать журчание воды, но все было тихо. Русло реки пересохло — голая галька и серый песок.

— Что случилось с этим опасным местом? — удивился Эомер. — Какая болезнь поразила реку? Много прекрасных вещей уничтожил Саруман. Неужели и источники Исена тоже?

— Кажется, что так, — ответил Гэндалф.

— Увы! — засомневался Теоден. — Должны ли мы пересечь эту полосу, где пожиратели падали поглотили так много добрых всадников из Рохана?

— Таков наш путь, — отозвался Гэндалф. — Жаль погибших людей, но горные волки пожирают не их. Они пируют над телами своих друзей орков — такова дружба этих племен. Вперед!

Как только они приблизились к речному руслу, вой прекратился и волки попрятались. Ужас напал на них при виде Гэндалфа и Обгоняющего Тень, серебром сверкающих при свете луны. Всадники перебрались на остров, а из темноты на берегу за ними следили горящие глаза.