Джон Толкин - Две крепости

— Нет, он не вернулся от стены, — сообщил один из вестфолдцев. — Когда я в последний раз видел его, он собирал вокруг себя людей, чтобы пробиваться ко входу в крепость. С ним были Гамлинг и гном, но я не мог пойти с ними.

Арагорн пересек внутренний двор и поднялся на высокую башню. Здесь, возле узкого окна, стоял король, глядя на долину.

— Какие новости, Арагорн?

— Стена прорвана, повелитель, и защита ее сметена, но многие наши пробились в крепость.

— Эомер здесь?

— Нет, повелитель. Но ваши люди немалым числом отступили в Пропасть. Некоторые утверждают, что с ними был и Эомер. В тесном ущелье они сумеют отразить врага и прорваться в пещеры. Есть ли у них там надежда — я не знаю.

— Больше, чем у нас. Там хранятся запасы провизии. И воздух там свежий: он проходит через щели в скалах. Никто не сможет ворваться в пещеры, если их защищают решительные люди. Они могут продержаться там долго.

— Орки применили колдовство Ортанка, повелитель, — сказал Арагорн. — Они использовали взрыв и огонь и благодаря этому захватили стену. С его же помощью они могут завалить вход в пещеру и замуровать защитников. Но сейчас мы должны обратить все мысли к собственной обороне.

— Я мучаюсь в этой тюрьме, — посетовал Теоден. — Если бы я мог взять копье и поскакать по полю впереди моего войска, то, может быть, вновь ощутил радость битвы. А здесь какая от меня польза?

— Здесь вас, по крайней мере, охраняют в самой сильной крепости Марки, — сказал Арагорн. — Здесь больше надежды защитить вас, чем в Эдорасе или даже в Данхэрроу, в горах.

— Говорят, Хорнбург никому не удавалось взять штурмом, — продолжал Теоден. — Но сердце мое терзают сомнения. Мир меняется, и то, что раньше считалось сильным, теперь может не устоять. Да и как устоит любая крепость перед таким количеством врагов и такой ненавистью? Если бы я знал, что Исенгард собрал столь несметную силу, я, наверное, не решился бы выступить, несмотря на все искусство Гэндалфа. Его совет не кажется сейчас настолько хорошим, как при свете утреннего солнца.

— Не судите Гэндалфа, пока все не кончилось, повелитель.

— Конца ждать недолго, — возразил король, — но я не желаю быть захваченным здесь, как старый барсук в норе. Хасуфель, Снежная Грива и лошади моей охраны находятся во внутреннем дворе. Когда придет рассвет, я прикажу трубить в рог Хельма и выеду вперед. Поедете со мной, сын Араторна? Может быть, мы сумеем пробиться — или погибнем так, что будем достойны песни — если останется кто-нибудь, чтобы воспеть наш конец.

— Я поеду с вами!

Получив разрешение, Арагорн вернулся на крепостную стену и обошел ее по кругу, подбадривая людей и помогая там, где натиск был особенно сильным. С ним шел Леголас. Вспышки огня поднимались снизу. Забрасывались веревки с крюками, приставлялись лестницы. Вновь и вновь взбирались орки на стену, а обороняющиеся сбрасывали их.

Наконец Арагорн остановился над большими воротами, утыканными стрелами врагов. Поглядев вперед, он увидел, что восточный край неба бледнеет. Тогда он в знак перемирия поднял руку ладонью вперед.

Орки завопили и заулюлюкали.

— Спускайся! Спускайся! — кричали они. — Если хочешь говорить с нами, спускайся! Приведи с собой своего короля! Мы боевые урук-хай. Мы вытащим его из норы, если он не выйдет сам. Приведи своего короля!

— Король остается или выходит по своей воле, — крикнул Арагорн.

— Тогда что здесь делаешь ты? — спросили они. — Зачем ты выглядываешь? Хочешь увидеть, как велика наша армия? Мы боевые урук-хай!

— Я хочу увидеть рассвет, — сказал Арагорн.

— Что тебе рассвет? — насмешливо кричали они. — Мы урук-хай. Мы не прекращаем битву ни днем, ни ночью, ни в хорошую погоду, ни в бурю. Мы будем убивать при солнце и при луне. Что тебе рассвет?

— Никто не знает, что принесет ему новый день, — крикнул Арагорн. — Уходите, пока вас не настигло зло.

— Спускайся, или мы подстрелим тебя на стене, — кривлялись гоблины. — Никаких переговоров! Тебе нечего сказать!

— У меня есть что сказать, — возразил Арагорн. — Никто еще не мог взять Хорнбург. Уходите, или никто из вас не уцелеет. Никто не останется в живых, чтобы рассказать об этом вашему хозяину. Вы не знаете того, что вас ожидает.

Так властно и уверенно говорил Арагорн, стоя на разрушенных воротах перед вражеским войском, что многие дикари притихли и оглянулись через плечо на долину, а некоторые с сомнением посмотрели на небо. Но потом орки громко загоготали, и туча стрел взвилась в воздух. Арагорн соскочил в укрытие.

Раздался грохот, блеснул огонь, арка ворот, на которой он стоял мгновение назад, рухнула в облаке дыма и пыли. Заграждение перед воротами было разбито и разметано громовым ударом. Арагорн кинулся в башню короля.

Но, как только арка обрушилась и орки завопили, готовясь к атаке, у них за спиной в некотором отдалении раздался гул ветра. Постепенно он превратился в хор множества голосов, выкрикивающих снизу странные слова. Орки смутились и попятились. И тут внезапно и страшно заревел на башне рог Хельма.

Все слышавшие его вздрогнули. И многие орки попадали лицом вниз, зажимая уши. Из Пропасти долетело эхо, как будто на каждом утесе стоял могучий глашатай. А люди на стене глядели, удивленно прислушиваясь: эхо не затихало. Вновь и вновь трубил рог среди холмов. Все ближе и громче разбегалась боевая перекличка, яростная и свободная.

— Хельм! Хельм! — закричали всадники. — Это Хельм восстал и пришел на битву. Хельм за короля Теодена!

С этими криками появился король. Лошадь под ним была белая как снег, золотым был его щит, длинным — копье. По правую руку ехал Арагорн, потомок Элендила, а сзади — воины из дома Эорла Юного. Небо просветлело. Ночь отступила.

— Вперед, эорлинги!

С громким криком и шумом они ринулись на врага. Помчались вниз и пронеслись по войску Исенгарда, как ветер по траве. Из глубины Пропасти послышались крики людей, выступивших из пещер и также ударивших по врагу.

Король и его свита летели впереди. Враги бежали перед ними. Их натиску не могли противостоять ни орки, ни люди, чьи спины были обращены к мечам и копьям всадников, а лица — в сторону долины. Они визжали и вопили, потому что в свете дня увидели нечто удивительное и страшное.

Король Теоден со своими спутниками выехал из ворот Хельма. Здесь они остановились. Уже было совсем светло. Лучи солнца освещали холмы. Всадники стояли и безмолвно смотрели вниз, на долину.

Там все переменилось: где раньше были зеленые поля и склоны холмов, теперь стоял лес. Ряд за рядом молча возвышались большие деревья со спутанными ветвями и седыми верхушками. Их искривленные корни были погружены в высокую зеленую траву. Тьма царила меж ними. От выхода из ущелья до края безымянного леса лежала какая-нибудь четверть мили открытого пространства. Его покрывали толпы, в которые превратилось гордое войско Сарумана. Они метались в ужасе между королем и деревьями. Выбегая из ворот Хельма, враги устремлялись вниз, и вскоре все ущелье очистилось от них. Но и за его пределами они метались, как пойманные мухи. Тщетны были попытки взобраться на отвесные стены.