Джон Толкин - Две крепости

Вытянутая под уклон долина, заполненная тенью, глубоко врезалась в горы. На дальнем ее краю, высоко на скалистой площадке у черных склонов Эффель-Дуата, стояли стены и башня Минас-Моргула. Вокруг него все было темно — и земля, и небо, но сам он был залит светом. И не пойманным лунным светом, испокон веков пробивавшимся сквозь мраморные стены Минас-Итила, Лунной Башни, прекрасной и сияющей в окружении холмов. Свет города был теперь бледнее света луны, пораженной каким-то медленным затмением, он дрожал и колыхался, как зловонное испарение распада, трупный свет, свет, льющийся из небытия. Окна в стенах и башне выглядели бесчисленными черными дырами, глядящими в пустоту; но верхняя часть башни медленно поворачивалась, сперва в одну сторону, потом в другую: громадная призрачная голова, злобно пялящаяся в ночь. На несколько мгновений трое спутников застыли, съежившись, и глядели вверх, не в силах отвести глаза. Голлум первым пришел в себя. Он снова нетерпеливо потянул хоббитов за плащи, не говоря ни слова. Он чуть ли не волоком тащил их вперед. Каждый шаг они делали неохотно, и время, казалось, течет еле-еле, и для того, чтобы опустить уже поднятую ногу, требуется несколько утомительных минут.

И все же так они в конце концов добрались до белого моста. По нему дорога, слабо поблескивая, преодолевала поток, бегущий посреди долины, и вела, извиваясь, к городским воротам — черному зеву, отверстому во внешнем круге северной стены. По обе стороны от дороги лежали тенистые луга, усыпанные мертвенно-белыми цветами. Они светились в темноте, очертаниями прекрасны и вместе ужасны, как порождения тягостного сна; и от них исходил приторный склепный запах: в воздухе стоял аромат разложения.

Мост был перекинут с одного луга на другой. Во главе его стояли изваяния людей и животных, искусные, но изуродованные и отталкивающие. Внизу бесшумно бежала вода, чьи испарения, клубясь, обволакивали мост смертельным холодом. Фродо почувствовал, что теряет сознание, голова у него кружилась. Внезапно, как будто сдавшись чужой воле, он начал торопиться, спотыкаясь при ходьбе, вытянув руки и раскачиваясь из стороны в сторону. Сэм и Голлум побежали за ним. Сэм схватил своего хозяина за руку, когда тот споткнулся и чуть не упал в начале моста.

— Не сюда! Нет, не сюда! — шептал Голлум, и дыхание, вырывавшееся сквозь его зубы, как хлыстом разрывало тишину.

В ужасе он упал на землю.

— Держитесь, мастер Фродо! — бормотал Сэм на ухо Фродо. — Назад! Не сюда. Голлум так говорит, и впервые я согласен с ним.

Фродо провел рукой по лбу и с усилием оторвал взгляд от города на холме. Светящаяся башня зачаровывала его, и он боролся с охватившим ею желанием кинуться по блестящей дороге к воротам. Наконец с усилием он повернул назад — и тут же почувствовал сопротивление Кольца, тащившего его за цепь, обвившуюся вкруг шеи. Глаза Фродо, когда он отвел их в сторону, в первое мгновение ничего не видели. Тьма вокруг была непроницаемая. Голлум почти совершенно растворился в ней, прижавшись к земле, словно испуганный зверек. Сэм, поддерживая и ведя своего спотыкающегося хозяина, шел рядом с ним быстро, как только мог.

Неподалеку от берега ручья в каменной стене у дороги нашелся проем. Они вошли в него, и Сэм увидел под ногами узкую тропку, которая вначале так же блестела, как главная дорога, а затем, миновав луга смертоносных цветов, темнела и терялась в северной части долины.

По этой тропе и поплелись хоббиты. Они шли рядом и не видели впереди Голлума. И только когда он оборачивался и манил их, вспыхивали зеленым его глаза — то ли отблеском кошмарного свечения Моргула, то ли отражением собственных замыслов Голлума. Фродо и Сэм все время чувствовали мертвящий свет башни и устремленные на них темные дыры, то в ужасе оглядываясь на них, то вновь опуская глаза в поиске темной тропы. Еле-еле продвигались они вперед и вверх. И только когда зловоние и пары отравленного потока остались позади, дышать стало легче и в головах прояснилось. Но в теле ощущалась страшная усталость, словно ночь напролет они таскали тяжести или долго плыли против сильного течения. Идти дальше без передышки уже не было сил.

Фродо остановился и сел на камень. Они только что взобрались на вершину голого скалистого пригорка. Перед ними был проем в хребте, окаймлявшем долину, а вокруг его вершины, по самому краю зияющей справа пропасти, проходила тропа: она взбиралась по крутому южному склону и терялась во тьме наверху.

— Я должен немного отдохнуть, Сэм, — прошептал Фродо. — Оно тяжелое, Сэм, сынок, очень тяжелое. Долго ли я смогу его нести? Я должен отдохнуть перед этим. — И он указал на поднимающуюся впереди тропу.

— С-с-с! С-с-с-с! — свистел Голлум, торопливо возвращаясь к ним. — С-с-с!

Пальцы его были прижаты к губам, он яростно мотал головой. Ухватив Фродо за рукав, он указал на тропу, но Фродо не двинулся.

— Не сейчас, — сказал он. — Не сейчас..

Усталость и нечто большее, чем усталость, овладели им: казалось, могучее заклинание наложено на его тело и душу.

— Я должен... должен отдохнуть, — пробормотал он.

Тут гнев и возбуждение Голлума настолько возросли, что он снова заговорил, зажимая в то же время рот рукой как бы для того, чтобы не выпустить слова в воздух:

— Не здесь, не здесь! Нельзя отдыхать здесь. Большая глупость! Глаза могут увидеть нас. Когда они придут на мост, они обязательно увидят нас. Прочь отсюда! Наверх, наверх! Пошли!

— В самом деле, мастер Фродо, — умолял Сэм. — Он опять прав. Не надо бы нам здесь оставаться.

— Хорошо, — сказал Фродо слабым голосом, как будто во сне, — я попробую... — И он тяжело поднялся.

Но было уже поздно. В то же мгновение скала под ними задрожала. Громкий рокочущий гул прокатился над землей и эхом отозвался в горах. С ужасающей внезапностью вспыхнуло красное зарево. Далеко за восточными горами оно поднялось в небо и окрасило облака в алый цвет. В этой долине теней и холода блеск зарева казался невыносимо ярким. На фоне пламени Горгорота из тьмы появились острые, как ножи, пики.

Раздался сильный удар грома.

И Минас-Моргул ответил. Над ним вспыхнул пучок багрово-синих молний: языки пламени взметнулись из башни и окружающих холмов, пронзив мрачную толщу туч. Земля застонала, а из города донесся вой, смешанный с хриплыми высокими воплями, похожими на крики хищников, и резким ржанием лошадей, одичавших от гнева и страха, — дрожащий, переходящий в тонкий ужасающий визг, стремительно выходящий за порог восприятия. Хоббиты упали на землю, зажимая уши руками.

Когда ужасный вопль оборвался и на них снова обрушилась тишина, Фродо медленно поднял голову. На другой стороне узкой долины, теперь почти на уровне его глаз, возвышались стены злого города. Его резные ворота, сделанные в виде рта со сверкающими зубами, были широко открыты. Из ворот выходила армия.