Терри Гудкайнд - Сердце войны

— Что ж, ошибиться тут невозможно — впереди чьи–то трупы, — наконец ответил он. — Единственный вопрос — чьи.

— И кто совершил убийство, — добавила колдунья.

Ричард взглянул на нее.

— Именно.

Даже на таком расстоянии запах был омерзительным. Ричард полагал, это могут быть мертвые животные, но вставшие дыбом волоски на его шее говорили о том, что он ошибается.

Командующий Фистер подошел ближе, ведя своего коня в поводу, и прошептал:

— Мы уже близко от деревни?

Ричард кивнул. Он узнавал окрестности. Из–под защиты поросших лесом предгорий открывался вид на каменистую почву вдалеке, за открытыми полями. Гора, покрытая вьющимися растениями, возвышалась над неровной голой скалой.

— Я ничего не слышу, — тихо сказал Ричард, наклонившись к Никки. — Ты что–нибудь чувствуешь? Ты должна почувствовать отсюда присутствие людей, ведь так? Или хотя бы домашний скот?

Голубые глаза Никки перестали смотреть вдаль и обратились к нему.

— Если бы там еще были живые люди или скот, я бы почувствовала. — Она указала на толстые высокие деревья в стороне. — Я чувствую мелких животных вон там — нескольких птиц, белку наверху, которую отсюда не видно, и тому подобное. Мыши прячутся в норках под опавшими листьями, и мы не можем их увидеть. — Она щелкнула пальцами, указывая в сторону полей. — В полях тоже есть маленькие живые создания, но в другой стороне, в направлении деревни, я ничего не чувствую.

Ричард вовсе не был удивлен. То же самое ему подсказывала интуиция, и слова Никки были лишь необходимым ему подтверждением.

Он выхватил меч.

В мертвой тишине раздался звон стали, который разнесся по полям, возвестив о появлении Меча Истины во влажном вечернем воздухе.

— Ладно, пойдемте, взглянем. Лошади не любят запах смерти, и если поведем их дальше, они запаникуют и понесут. — Он указал своим мечом. — Привяжем их здесь. Скрепите сбруи так, чтобы кони могли убежать в случае чего.

Один из солдат шагнул вперед и забрал поводья у Ричарда, который всматривался в поля, выискивая любое движение, любой признак жизни. Другой солдат забрал лошадь Кэлен. Никки и три Морд—Сит передали поводья своих лошадей еще одному солдату, подошедшему к ним.

Остальные воины обнажили оружие.

Кэлен погладила по шее свою гнедую кобылу.

— Позаботься о ней как следует, — с улыбкой сказала она солдату. — Дорога с ней была легкой.

Он кивнул и улыбнулся в ответ, а затем повел лошадь к небольшой опушке среди деревьев.

Ричард был уже во власти гнева меча. Запах смерти только способствовал тому, чтобы ярость, устремившаяся в него через меч, стала более настойчивой, объединившись с его собственным гневом. Два одинаковых шторма ярости кружились вокруг него, наполняя бешенством и подготавливая к битве. Сила меча в его руке абсолютно четко свидетельствовала об угрозе, повисшей в воздухе вместе со зловонием смерти. Магия меча жаждала встретиться с этой угрозой.

Даже если он и не знал, как управлять своим даром, тот всегда был рядом и всегда откликался на зов ярости. Когда дар был вне досягаемости, оставалась лишь странная пустота, но меч помогал заполнить этот вакуум, и даже больше.

С мечом и силой, текущей сквозь него, он чувствовал, как его наполняет смысл.

Они с Кэлен обменялись многозначительными взглядами, как делали всегда перед лицом неизвестной опасности. Он хотел увидеть ее прекрасные зеленые глаза в последний миг перед танцем со смертью. Она прикоснулась к его руке, безмолвно отвечая.

— Скажи, если ты почувствуешь что–нибудь, о чем я должен знать, — тихо попросил он, повернувшись к Никки, а затем начал спускаться по тропе между зелеными полями.

Колдунья поспешила за ним, и Кэлен пошла рядом с ней. Обе знали достаточно, чтобы не стоять на пути у меча Ричарда. Кассия и другие Морд—Сит последовали за ними. Солдаты охраняли их с тыла, защищая от возможной атаки из леса.

Ричард не знал наверняка, сможет ли Никки почувствовать что–то с помощью дара, но был уверен в том, что, если бы его собственный дар работал, он увидел бы вокруг нее ауру потрескивающей силы. Даже не обладая возможностью увидеть это, он без труда мог сказать, что она была наготове и при необходимости мгновенно отреагирует испепеляющей силой. Кэлен тоже была готова к неприятностям. Три Морд—Сит всегда ждали проблем и удивлялись, если их не было.

Впрочем, пока что из–за полей не появилось ничего — ни людей, ни животных, ни опасностей.

Вдалеке, за раскинувшимися пред ними неровными полями, Ричард смог разглядеть темное отверстие в каменной стене, ведущее в пещеры деревни Стройза. Возле отверстия никого не было.

Покидая деревню, он велел мужчинам постоянно выставлять часовых, чтобы полулюди или ходячие мертвецы не смогли снова проникнуть внутрь. Жители Стройзы были простыми фермерами, которые выращивали скот, но никак не воинами. Тем не менее, с верха этой отвесной скалы было нетрудно отбросить нападающих, взобравшихся по коварной тропе. Им нужно было лишь скидывать камни на противников, предпринявших попытку подняться и атаковать деревню.

Он должен был увидеть дозорных, стоявших на страже и заодно приглядывающих за скотом у подножия, но у входа в пещеру Ричард никого не видел.

По пути к скале пешая тропа проходила меж больших полей, засеянных зерном и травой для сена, засаженных овощами и фруктовыми деревьями. Некоторые овощи уже созрели, но так и остались несобранными. Встречались и перезрелые. Яблоки, груши и сливы потемнели и испортились, но еще больше фруктов гнило на земле.

Теперь, когда они вышли из–под защиты леса и были на открытом пространстве среди полей, Ричарда одолевало ощущение незащищенности и уязвимости. В действительности, среди деревьев они были почти в таком же уязвимом положении, но ему всегда было спокойнее в лесах. Эти леса, несмотря на все различия с лесами Хартленда, все же были утешительно привычными. Он знал, как жить в лесу, как сражаться среди деревьев, и как ускользнуть от врага в такой местности.

Над травой с жужжанием проносились жуки, оранжевые бабочки добывали нектар из маленьких голубых полевых цветов, растущих меж виноградных лоз. Рои пчел питались созревшими фруктами, висевшими на деревьях, и гниющими на земле плодами. Кроме насекомых он не видел ничего живого, ничто не двигалось.

В безжизненно неподвижном воздухе повис смрад смерти, не шевелился ни один листок, ни одна ветка, ни единая травинка. И все же он слышал низкий гул. Он не мог понять, что это за смутно знакомый звук.

В прошлый свой визит он видел, что в строениях и загонах возле подножия скалы держат скот. Даже если животные все еще были там, он их не слышал. Когда они миновали поля и подошли к плетеной изгороди, он понял, почему.