Анна Замосковная - Жена из другого мира (СИ)

— Повторяю: ты зря паникуешь, через пару дней она появиться. Лучше подумай о том, как решить нашу проблему.

— Найти маму важнее.

— Нет! — стукнул кулаком по столу министр. — Ты должен разобраться с перемещением жён немедленно.

— Почему такая срочность?

Министр дёрнул ящик стола и продемонстрировал мне золотую пригласительную карточку, отчеканил злым, напряжённым голосом:

— Потому что твою жену хотят видеть на сегодняшнем вечернем приёме во дворце. И единственная уважительная причина для неё не явиться на него — нахождение в другом мире.

— А почему бы ей не сходить? Что в этом такого?..

К щекам министра прилила кровь, ноздри раздулись:

— Я видел, — почти прошипел он, — что вы творите по отдельности, а вдвоём вы просто разнесёте императорский дворец.

Я похлопал глазами:

— Как ты мог такое о нас подумать? Моя жена — милейшая девушка, она готовить любит. — Подумал, что ещё сказать в её защиту, но я плохо её знал. — А ещё у неё фигура красивая.

— А ещё она на следующий день после появления разнесла твой дом до основания.

— Ну… с кем не бывает? — Я с улыбкой пожал плечами.

У министра стал дёргаться уголок рта. Наверное, серьёзные проблемы на работе.

— Тебе бы в отпуск, — доверительно предложил я.

— Не могу я в отпуске отдыхать, когда под боком такие несознательные подданные. Так уедешь на пару дней и потом острова длоров не досчитаешься.

— Это была случайность.

— Да-да, и министерство ты тоже чуть не развалил случайно. Когда же ты, наконец, повзрослеешь?

— Да мы ни одной опоры не задели, здание ещё несколько веков простоит даже без ремонта, да даже если мы ещё раз так пробежимся…

У министра стал очень странный, давящий взгляд, из-за которого хотелось втянуть голову в плечи и даже спрятаться за кресло.

За дверями нарастал гул. Министр зло уставился на створки. За ними послышалось:

— Не велено пускать!

И женский громовой возглас:

— Дело не терпит отлагательств!

Что-то брякнуло, поцарапанные химерой двери с грохотом распахнулись. Она юркнула за кресло министра, но оно было в три раза меньше неё и химеру не скрыло.

В кабинет влетела необъятная женщина в очень пышном многоярусном фиолетовом платье. Иссиня-чёрные растрёпанные волосы обрамляли раскрасневшееся лицо жены Смуза, рукав с рюшами был разодран, на плече запеклась кровь. Воинственно потрясая громадным зонтиком, Сарсанна Мондербойская подскочила к министру и треснула по столешнице:

— Что это творится, господин министр внутренних дел?! Средь бела дня прямо в городском парке на честных длорок нападают!

аручники сменились веером с перьями, которым я обмахивал длорку Сарсанну. Хотя, кажется, в свежем воздухе больше нуждался сидевший напротив неё министр, он подпирал бледную щёку рукой и держал у носа платок.

Я почесал прикованную щиколотку о ножку стула.

Перегнувшись через широченный подол, патологоанатом, вызванный из лабораторий соседнего здания полиции, обрабатывал сквозную пулевую рану на необъятном плече Сарсанны. Та складывала губы бантиком и пускала слезу, вперив в министра слегка осоловевший от обезболивающего взгляд.

Подозреваю, министр до сих пор терпел её в своём кабинете только потому, что она хоть и незаконнорожденная, но всё же сводная сестра императора.

Наконец несчастный патологоанатом забинтовал руку и поклонился:

— Я сделал всё, что в моих силах. Но вам потребуется помощь более квалифицированного хирурга, он и пропишет лекарства.

Сарсанна вздёрнула тройной подбородок. Когда за патологоанатомом закрылась дверь, министр мрачно уточнил:

— Теперь вы готовы сообщить подробности нападения?

— Ах, — Сарсанна промокнула глаза платком. — Это было ужасно.

— Мы это поняли.

— Меня спасло чудо.

— Безмерно рад за вас. Лавентин, махай.

Я продолжил обмахивать длорку её веером, но так, чтобы и на несчастного министра перепало. Сарсанна опять промокнула глаза и, пригладив встрёпанные чёрные пряди, подняла голову:

— Как вы знаете, я каждый день совершаю прогулку по городскому парку, чтобы проверить работу садовников и дворников. — Она внимательно посмотрела на министра, затем на меня.

Хотела, чтобы мы что-то сказали? Я неуверенно заметил:

— О, не знал, что вы на службе.

— Разумеется, я делаю это на общественных началах, — гордо возвестила Сарсанна. — Это мой верноподданнический долг. Вы просто не представляете, насколько работники служб города ленивы и безответственны. И это в столице империи! — Она вздёрнула вверх палец, прислонённый к подолу зонт громко шлёпнулся на пол, но Сарсанна не обратила на это внимания. — За этими дармоедами нужен глаз да глаз.

— Вам лучше знать, — как-то обречённо согласился министр. — Так что случилось?

— Я как раз проверяла, регламентированной ли трёхсантиметровой высоты трава между кустами в дальней части сада, когда подошли два молодых человека. По их одежде было совершенно очевидно, что они из нищих. Один из них, рыжий, позвал меня по имени. Конечно, я решила, что они очередные просители. — Сарсанна провела платком под глазами. — И подтвердила, что я это я. Тогда он достал пистолет.

— Откуда у нищих взялся пистолет? — спросил министр.

— Вы министр внутренних дел, вам лучше знать, почему нищие стали разгуливать с пистолетами и откуда у них на это деньги, — всплеснула здоровой рукой Сарсанна.

— Возможно, они были не такими уж нищими? — предположил министр.

— Вам лучше знать. Но выглядели они, как попрошайки, и были очень тощими. Увидев оружие, сопровождавший меня садовник растерялся. У преступника дрожали руки, поэтому первый выстрел лишь слегка меня задел. Пока он пытался перезарядить оружие, я опомнилась, схватила зонт и попыталась прикрыться. — Её необъятная грудь заходила ходуном, платочек запорхал у глаз. — Конечно, я всего лишь слабая женщина, но эти трусы так испугались, что упали, и подоспевший полицейский их задержал.

Министр позвонил в колокольчик, заглянувшему секретарю велел:

— Позовите садовника, присутствовавшего при нападении. И полицейского тоже.

— Они уже ждут, — кивнул секретарь и шире распахнул дверь.

Сарсанна всхлипнула и, стыдливо прикрыв забинтованную руку платочком, потупила взор.

Садовник был стар, все колени и руки в земле. Он явно чувствовал себя неуютно в отделанном золотом кабинете с расписным потолком и панелями красного дерева по стенам, поспешно спрятал узловатые руки за спину. Полицейский, наоборот, был молод и смотрел на роскошь широко раскрытыми восторженными глазами.