Анна Замосковная - Жена из другого мира (СИ)

Сплюнув в раковину, жена сердито сказала:

— Надо было раньше сказать.

— Ничего страшного, выветрится.

— А если для меня эта ваша хмарь-трава — яд? А если у меня на неё аллергия будет?

— Тогда врача вызовем, конечно же. Несколько врачей живут на острове. Так что не бойся, если что — спасём.

Оптимизма во взгляде жены не прибавилось. Убрав молоко в стенной шкаф, она взяла квадратную тряпочку и начала протирать чёрную столешницу. Вдруг бросила тряпку в раковину и стала наблюдать, как капли молока втягиваются в забрызганные поверхности.

Чувство вины вгрызалось в сердце неприятным холодком, я опустил взгляд:

— Прости. Я не предполагал таких последствий.

— Год, — севшим голосом произнесла жена. — А раньше нельзя? Почему такой срок?

— Дело в том, что брак… — Мне вдруг стало стеснительно, я приподнял рукав над своим браслетом. — У нас браки заключаются на всю жизнь, но если брак не подтвердить, то через год он аннулируется, и браслет спадает. И ждать нужно именно столько, я не могу повлиять на браслет, он действует самостоятельно.

— Что значит «не подтвердить»?

— Не совокупляться. Ни разу.

Жена заморгала. Вряд ли она огорчилась такому условию. Неужели ей не понравилась формулировка? Вроде нормальный термин… Или она его не поняла? Вдруг заклятие понимания подвело или она слово не знает?

— Не совершать половой акт. Не предаться страсти, — перебирал я знакомые синонимы, — не возлечь на ложе любви, не…

— Поняла! Мог бы при ребёнке не выражаться.

Покосился на девочку со странным именем Вера.

— Хорошо, больше не буду. — Посмотрел на жену. — Прости. Я очень виноват и сделаю всё возможное, чтобы ты уладила свои дела и этот год прожила здесь с удовольствием… Считай, что ты уехала в путешествие, в отпуск…

— Есть ещё что-нибудь, что мне стоит знать? — мрачно уточнила жена.

Узнав о соблазняющих функциях браслетов, она наверняка разозлится, и часть меня очень хотела смолчать, чтобы избежать шума и разборок, но другая понимала: я обязан рассказать всё сейчас. Вздохнув, уставился на тарелку:

— Браслеты будут склонять нас к подтверждению близости.

— Как?

— Притягивать. Мысли навевать всякие… — Снова покосился на краснеющую девочку. — Тематические.

— Час от часу не легче! Ты всегда такой?

— Какой такой? — Вскинул взгляд на лицо жены в обрамлении огненных прядей.

— Внезапный и разрушительный.

— Кажется, да, — понуро признался я.

— И как тебя до сих пор никто не убил?

Не она первая об этом спрашивала. Развёл руками. Откуда мне знать. Хотя грозились многие.

Махнув на меня, жена плюхнулась за стол и принялась есть блинный пирог. И хорошо: еда успокаивает. Мама всегда пирожные из-за моих опытов ела, а потом становилась сговорчивее.

Значит, надо подождать, когда жена поест, и тогда попросить её вызвать библиотеку, то есть гардеробную. Да, в первую очередь надо просить вызвать гардеробную с церемониальными нарядами.

ардеробная не желала показываться. Я и так её и эдак приманивала, но не шло, хоть тресни.

— А ты уверен, что у вас эта гардеробная есть? Может, она… ну, — я вспомнила эпичное приключение с домом, — того? Схлопнулась, когда дом пытался убежать?

Лавентин сосредоточенно смотрел на бетонную стену с сакральной надписью из трёх букв, ведь вызвать гардеробную я решила в «неотремонтированной» части дома, где царствовал подъезд.

— Да вроде не должна, — отозвался Лавентин, — она же из резерва, как кладовая, винный погреб и библиотека, разрушается только целенаправленным волевым усилием.

— Еда, одежда и знания под защитой — разумно, — хмыкнула я.

И я точно не думала об уничтожении местной гардеробной.

— Может, дому силы не хватает её к нам доставить? — предположила я.

Лавентин задумался:

— Может быть. Давай проведём эксперимент: ты призови библиотеку, если она появится — то что-то случилось с гардеробной, а если и библиотека не появится — дом настолько обессилел, что не может вытолкнуть комнаты из глубины.

— Хорошо.

Так и стояли мы, как два идиота, и пялились на корявую стену. Лавентину хорошо, он не понимал, что на ней написано. Ох, ну что я торможу: надо просто представить, что стена чистая.

Представила.

— А почему ты надпись убрала? — тихо спросил Лавентин.

— Она неприличная.

— А зачем писать на стене что-то неприличное?

— Знаешь, я не писала, так что ответить не могу. Это покрытая мраком тайна за семью печатями.

— О. Семь печатей — надёжная защита. Похоже, важная тайна.

И так серьёзно это сказал, что я улыбнулась. Потом вспомнила, что из-за этого альтернативно одарённого застряла здесь на год, и веселья поубавилось.

С работы уволиться придётся. И ещё договариваться, чтобы сразу отпустили, потому что визитами по пару часов я им как раз год положенные две недели отрабатывать и буду.

— Лавентин, — глухо позвала я.

— Да.

— Ты мне должен пять… нет, десять килограмм золота.

— Рубинами можно?

— А у тебя есть?

— Да, отцу ими долг вернули, они где-то в доме лежат, тебе надо только их призвать. А с золотом сложнее, его надо или монетами собирать, или в банке заказывать.

— Ясно. — Продолжила смотреть на стену, размышляя о том, какая я, наверное, дура: другая на моём месте обживалась бы, Лавентина в оборот брала, а я думаю о том, как работу сохранить и домой вернуться, чтобы с неверным мужем развестись и отдохнуть на юге.

— Послание от министра внутренних дел, — просипел привратный дух.

— Что-то он зачастил с посланиями, — попыталась шуткой разбавить беспокойство, но не получилось. — Пропусти его.

— А я всё помню и всё правильно делаю, — проворчал Лавентин. — И не моя вина, что гардеробная не открывается.

На стене стала проступать двустворчатая резная дверь. Я улыбнулась:

— Кажется, получается.

— И это не библиотека, — вздохнул Лавентин.

Двери в тёмную, полную чехлов с одеждой и зеркал комнату открылись одновременно с появлением незнакомого мужчины в чёрной униформе. В руках он держал очень объёмную коробку:

— Министр просил передать это на случай, если у вас возникнут проблемы с гардеробной.

— Благодарю, не возникли. — Церемонно кивнув, Лавентин добавил: — Верните это ему.

Проводив взглядом посланника, мы одновременно развернулись в гардеробной.

Под потолком разгорелись светильники. Чехлы соскользнули с многочисленных нарядов.

У меня засосало под ложечкой.

Это был мой оживший кошмар.

Гардеробная была полна платьев. Вычурных, сверкающих, в рюшечках, мехах, вышивках, все с пышными подолами и тугими корсажами.