Анна Замосковная - Жена из другого мира (СИ)

Не глядя прихватывая бокал с янтарной жидкостью, Раввер задел стоявший рядом, и тот выплеснулся на объёмное пузо, осколки звякнули об пол и исчезли.

— Ах, — облитый мужчина ошарашено уставился на Раввера.

— Покорнейше прошу простить, — не глядя, бросил тот и подхватил Лавентина под локоть. — Мне срочно нужно с тобой переговорить.

Они направились в угол, Лавентин по-прежнему держал мою руку, и я пошла следом. Предчувствие у меня было наидурнейшее.

оть и говорил Раввер, что против моего вида не возражает, но сесть меня попросил в угол и подвинул свой стул так, чтобы больше меня загораживать. Лавентин просто сидел рядом и сжимал мои пальцы, как утопающий соломинку.

Дамы перетекали в противоположную от нас сторону, поближе к тронам. Мужчины осмеливались взглянуть в мою сторону лишь исподволь. А неплохим я щитом получилась для приватного разговора: многие любопытствуют, но дистанционно. Других, очевидно, держало подальше нежелание принять винный душ.

Императрица обмахивалась веером и закатывала глаза. Император о чём-то беседовал с невысоким смуглым мужчиной в красном мундире. От стен стала исходить лёгкая музыка, но то и дело фальшивила. Принцесса, спустившись с возвышения, вытащила из складок необъятной юбки книжечку и обсуждала её с молодой девушкой.

В общем, всё мирно, никто не пытался сжечь меня на костре. Хотя ещё неизвестно, что император скажет Лавентину тет-а-тет. Ведь только кровавый тиран будет рубить гостям головы прямо на банкете, а умный сделает это тихо после праздничного ужина.

Стискивая мои пальцы, Лавентин наклонился к Равверу и прошептал:

— Не издевайся. Что с ней?

— А ты попроси рассказать.

Вот ведь шантажист! Терпеть не могу таких людей.

— Пожалуйста, расскажи, — легко попросил Лавентин.

Раввер, скользя взглядом по изнывающим от любопытства мужчинам и подчёркнуто возмущённым женщинам, вкрадчиво произнёс:

— Я просил тебя жену одеть нормально. Выполнил ты мою просьбу?

— Но я объяснил ей правила поведения, как ты и просил.

— И на том спасибо. Хорошо: её нашли возле Ликортских складов.

Лавентин перегнулся через мои колени:

— Живую?

— Лавентин, веди себя пристойно, — шёпот Раввера напоминал шипение, он слегка подтолкнул Лавентина в плечо, но продолжал смотреть на гостей. — Ещё решат, что в довершение всего вы решили исполнить супружеский долг прямо здесь.

Из моей груди вырвался нервный смешок:

— Извините, что вмешиваюсь в разговор, но в моём мире люди даже на пляжах, где они находятся в… — Задумалась, а знают ли они бюстгальтеры и трусы, и решила объяснить без терминов. — Куда они приходят в тряпочках, едва прикрывающих груди и бёдра, супружеский долг прилюдно не исполняют. Да и тут, что-то мне кажется, некоторые пристойно одетые женщины и мужчины не упускают случая в какой-нибудь беседке… страсть разделить.

Бледный Раввер побледнел ещё сильнее, у него стал страшный взгляд, а Лавентин крепче сжал мои пальцы. Кажется, сейчас я проехалась по больному. Обоим. Попробовала закруглить всё философским:

— Главное не обёртка, а содержание.

— Но не когда содержание определяет свою обёртку, — ледяным тоном уверил Раввер. — И прошу больше не вмешиваться в наш разговор.

Я шумно вдохнула.

Спокойствие, только спокойствие. Лавентин снова наклонился вперёд:

— Министр, я очень хочу знать, что случилось со старшей Какики, и готов потешить твоё самолюбие, но жену не трогай. Я согласен с её аргументами относительно одежды. Она сюда не напрашивалась. И здесь в таком виде с моего согласия. Есть претензии — готов обсудить их лично с тобой. Но не здесь и не сейчас.

Я несколько оторопело разглядывала Лавентина. Это он дуэль сейчас предложил или перекинуться парой слов за стаканчиком горячительного? Помедлив, Раввер тихо отчеканил:

— Я же сказал, моё отношение к этому вопросу определяется мнением императора.

— У тебя ко всему своё собственное отношение, и тут тебе даже император не указ, чего бы ты ни говорил.

Глаза Раввера расширились:

— Лавентин.

У меня тоже расширились: обычно я сама право на любимую одежду отстаивала, и вдруг… С одной стороны ясно, что оскорбляя меня, Раввер оскорбляет Лавентина, а для джентльмена это повод вмешаться. Но и волнительно тоже.

— Так что со старшей Какики? — с прежней мягкостью спросил Лавентин.

— Убита.

Лавентин отшатнулся. У меня мороз пробежал по коже. Раввер продолжал:

— Простое физическое воздействие. Ориентировочное время смерти — три дня назад.

— Вместе с ним, — прошептал Лавентин.

Почесал затылок и облокотился на колени. Посидев так, достал из-за пазухи блокнотик с карандашом, открыл на чистой странице и стал задумчиво рисовать… цветочки. Хорошо, что не эмбрионы… а, нет, рано обрадовалась: среди цветочков проявилось что-то с лапками, хвостиками и острым хребтом, свернувшееся в позу зародыша.

С минуту Раввер наблюдал за получавшимся монстриком, потом развернулся к гостям. Что примечательно, стоило ему задержать на ком-нибудь взгляд дольше десяти секунд, и человек начинал передёргивать плечами, озираться. Страшный этот Раввер.

Лавентин вскинул голову:

— А можно мне снова осмотреть тело? И остатки кристалла источника? И…

— После разговора с императором, — отрезал Раввер.

И мы стали ждать разговора с императором.

В программу ожидания входили:

Сидение в углу около часа, пока в противоположном углу гости и императорская семья что-то обсуждали, причём к концу смотрели они больше на Раввера, чем на меня. Лавентин рисовал цветочки и эмбрионы, я тихо лезла на стенку.

Ужин на пятнадцать блюд и несчётное количество столовых приборов. Лавентин сидел пятым справа от императора, из чего я сделала вывод, что супруг у меня персона важная. Раввер отсел вместе со своей мрачной аурой поближе к монарху. Справа от меня оказался дедушка на грани апоплексического удара от моего непристойного вида, сидевшие напротив дамы смотрели в тарелки. Короче, дали поужинать спокойно, если спокойной можно назвать трапезу, когда приходится следить за соседями, чтобы знать, что каким прибором есть.

После ужина нас для групповых развлечений разделили по половому признаку, но Лавентин лишь на две минуты вышел вместе с мужчинами и вернулся ко мне, я едва успела дойти до окна, из которого открывался вид на залитые светом заходящего солнца гроты и фонтаны.

Кто-то начал играть на клавишных. Шуршали голоса. А мы с Лавентином стояли молча. Он думал о своём. Я проникалась осознанием, что мне жить в этом месте ещё год.