Анна Замосковная - Жена из другого мира (СИ)

— Да я столько не проживу! — Вскипел император. — Что, хочешь совсем со мной не встречаться?

— Ну что вы. С вами — всегда с удовольствием, а вот с остальными гостями официальных приёмов…

— Год. Я отлучаю тебя от обязательных приёмов на год. И Сарсанна, когда оправится, займётся вашим воспитанием, дорогие мои Бабонтийские.

А я-то тут при чём? Через год меня здесь не будет, зачем мне учить их этикет? Срочно надо напомнить, что я здесь временно. Но как сделать это по этикету, чтобы не вызвать ещё большего желания меня ему обучать?

Лавентин подался вперёд:

— Я осознал. Вот только сейчас осознал, насколько неподобающим было моё поведение. Правда-правда. Мне стыдно. Я потрясён до глубины души, и как это я раньше не замечал?! — Он стукнул себя по лбу. — Этого больше не повторится.

— Конечно, не повторится. Сарсанна тебе все-все правила напомнит, а за каждый новый промах я буду назначать её твоей учительницей манер.

Бледнея, Лавентин сглотнул.

Я уже боюсь этой таинственной Сарсанны.

— еперь вы, юная длорка. — Император посмотрел на меня.

— Простите, — Лавентин встал между нами. — Все её промахи — моя вина.

Покосилась на Раввера, надеясь по его реакции понять, мне следует вступить в разговор или тихо стоять, пока император негодует. Но мертвенно-бледный Раввер застыл с отрешённым выражением лица и казался невменяемым. Не думаю, что его настолько огорчило моё здесь временное проживание. Почему такая реакция?

Император потребовал:

— Лавентин, отойди.

— Моя жена оказалась в этом мире против своей воли. В качестве компенсации я, как длор и глава рода, обязан обеспечить её комфортными условиями проживания. Даже если это идёт в разрез с нашими традициями.

— Лавентин, отойди, — император повысил голос.

У меня уже не было терпения стоять за спиной Лавентина, хотя та была широка и уютна. Не привыкла я прятаться за другими. Опустив взгляд, вышла из-за него и встала рядом:

— Я вас слушаю.

— Ещё бы нет. Расскажи об оружии вашего мира. Давай, если у вас женщины одеваются как мужчины, то должны знать подобные вещи.

— Почему? — Вскинув взгляд, поняла, что император прекрасно видит меня без помощи пенсне, которым пользовался на приёме.

— Потому что одежда — отражение общества. Наши женщины носят тяжёлые и неудобные платья как символ процветания и безопасности страны. Ваши женщины, совершенно очевидно, не могут себе такого позволить, иначе не променяли бы статусные вещи на сомнительные удобства.

А ведь прав, старый хры… император.

— Полагаю, ваше общество вынуждает женщину защищаться самостоятельно, а это значит, она должна иметь представление об оружии. Ты очень уверенно и независимо себя ведёшь, эта уверенность для тебя привычна и уж точно не продиктована уверенностью в Лавентине. — (Это он зря, с Лавентином хорошо). — Так что давай опустим жеманство, ты явно к нему не привыкла. Итак, чем ваш мир может помочь моей стране выиграть затянувшуюся войну?

Только поставщиком оружия мне стать не хватало. Что делать-то? Как выкручиваться? Я не пацифистка, но не до такой степени пофигистка, чтобы очередной империи военное преимущество обеспечивать. Пусть своими силами технологическую революцию устраивают.

— Мы не…

— Полагаю, — Лавентин выступил на полшага вперёд, — подобные вещи лучше обсуждать с экспертами. Я могу помочь составить списки известного… Саше оружия с пояснениями.

— У тебя, Лавентин, другие задачи, — переключился на него император. — Какие выводы ты сделал по убийству Какики? Угрожает ли потеря магии другим родам?

— Думаю, да.

— Источник разрушился не из-за твоих растений?

— Магоеду нужен прямой контакт, а корней в колодце не было. Корни опутали Какики потому, что его кровь приобрела структуру, схожую со структурой источника. Если бы не это, целью они бы его не восприняли.

— Ты успел исследовать осколки источника?

— Нет.

Император нахмурился:

— Тогда откуда такая уверенность, что кровь стала именно такой?

— Да я как-то от своего источника кусочек отколол посмотреть.

Император спал с лица. Даже Раввер отмер и допил остатки вина. Тишина стала гнетущей. К императорскому лицу приливала кровь.

— Лавентин, — поднялся он. — Чтобы больше никогда ни разу ты даже не думал что-нибудь такое сотворить. Ты чем думал?!

Лавентин втянул голову в плечи:

— Интересно было.

— Интересно ему! — Император швырнул ручку на стол. — Ты весь род мог, ты… — Он тяжело дышал и гуще багровел. — У тебя никаких понятий, никакой ответственности, ты!.. — Император схватился за сердце. — Вон! С глаз моих вон.

Раввер бросился к императору, а Лавентин схватил меня за руку и потащил к двери:

— Идём, идём быстрее, — у выхода развернулся. — Я позову врача.

Император пучил глаза:

— Источник! От источника кусочек отколол! Да… это…

***

Давно я так императора не доводил, в следующий раз надо осторожнее, а то сердце у него уже не то.

А, я же обещал больше ничего не устраивать. И Сарсанну мне теперь точно навяжут. Надо было держать язык за зубами, сколько раз себе говорил: лучше молчать.

Жена не отставала ни на шаг. Попросив императору врача, мы вихрем пронеслись до выхода и остановились на крыльце. Ночная прохлада окутала нас.

— Ты отколол кусочек от источника своей магии? — спросила жена.

Она же не знает наших реалий, вроде не должна меня осуждать.

— Да, — осторожно подтвердил я.

— И тяжело было?

— Двенадцать алмазных резцов сточил.

— Большие они были?

Глянув на свои руки, поднял ладонь:

— С половину мизинца.

— Тоже неплохо. Мне бы терпения не хватило.

— А я не за раз, я четыре месяца подтачивал.

— О, — прозвучало весьма уважительно.

Падавший из окон свет золотил рыжие чуть растрепавшиеся во время бега волосы жены. А она красивая. И весёлая. Бегает по дворцу. И одевается так быстро…

Левую руку потянуло к правой руке жены. С тихим щелчком наши браслеты соединились по всей своей высоте, и меня прижало к жене. Браслеты проворачивались, выкручивая нам руки и притискивая друг к другу плотнее. Остановились. Я чувствовал рельеф груди жены. Попробовал отступить, но получилось отодвинуться лишь одним боком, вывернутое плечо отозвалось болью.

— Это, — выдохнула ошеломлённая жена, отчего я острее ощутил её рельефы, — нас так сводят?

Жена тоже попробовала освободиться, но браслеты намертво приклеились друг к другу. Ума у них нет: как бы мы исполняли супружеский долг, если мы оба одеты, а из-за неудобной позы даже не раздеться? То есть, если бы жена была в сорочке, то может что и вышло бы, но она же в брюках.