Яцек Пекара - Ловцы душ

– Брат Зенобиус, отведи нашего гостя в лазарет, потом возвращайтесь вместе. Я буду ждать в Святилище.

– Как пожелаете, отец. Пойдём, Мордимер.

Дорога в лазарет вела по лестнице, потом через монастырские стены на двор. «Так будет быстрее», – пояснил Зенобиус. Однако прежде чем мы добрались до лазарета, у меня была возможность взглянуть с высоты стен на поля, леса и луга, раскинувшиеся вокруг Амшиласа. Всё было так красиво, насыщенное золотом солнца, зеленью травы и синевой воды и неба. Как вдруг...

– Что такое?

Я увидел тень, снующую над землёй, словно дым из плохо погашенного очага. Только эта тень перемещалась. Одна, вторая, третья. Остальные, наверное, скрывались среди кустов и деревьев.

– А, значит, и ты можешь их видеть, – в голосе монаха я не услышал особого удивления. – Это Посланцы Чёрного Ветра, Мордимер. Держись подальше, если увидишь кого-нибудь из них. Никогда не подходи, а когда их увидишь, беги. И никогда не пытайся спасти того, кого объял Чёрный Ветер.

От этих дымов, теней или фигур, как бы их назвать, я держался бы подальше и без предупреждения Зенобиуса. Ибо они слишком сильно напоминали мне страшных существ, которых я мог увидеть в моих молитвенных видениях. Что-то подсказывало мне, что Посланники Чёрного Ветра, как назвал их монах, принадлежали лишь в незначительной степени к нашему миру, а в гораздо большей мере существовали в мире, увидеть который я точно не хотел бы.

– Я поступлю как вы советуете, – ответил я послушно. Я уже понимал, почему Зенобиус выглядел сегодня так, а не иначе. Если именно он выпустил в мир этих страшных существ, то он поделом сражался теперь со своими страхами. Интересно только, насколько злобными были эти твари, хотя, судя по словам настоятеля и Зенобиуса, я правильно сделаю, держась от них как можно дальше. Наконец, мы добрались до лазарета. Там стоял ряд кроватей, но только на одной из них я увидел укрытого простынёй человека. Мы подошли ближе, и я увидел красные прыщи на его теле. Брат Зенобиус протянул руку.

– Дай мне руку, Мордимер.

Я послушался, и он извлёк из-за пояса кинжальчик. Надрезал им мою руку, но не настолько глубоко, чтобы вызвать длительное кровотечение. Потом соскрёб лезвием прыщик с руки лежащего мужчины и втёр его в мою рану. Я наблюдал за этим с удивлением смешанным с отвращением. Но не протестовал, полагая, что то, что он делает, он делает для моего блага.

– Прости, брат Адриан, – обратился он к больному. – Надеюсь, тебе не больно.

Потом посмотрел на меня.

– Ты будешь болеть в течение нескольких дней, максимум две недели. Лёгкая лихорадка, может быть, рвота, на коже появятся зудящие прыщи, но не расчёсывай их. Они исчезнут сами по себе, и ты поправишься. Тогда у тебя будут большие шансы, что тебя не заберёт Чёрный Ветер.

– Спасибо, брат, – сказал я, даже не пытаясь спрашивать о деталях магического ритуала, которому он меня подверг.

– Теперь мы пойдём туда, где настоятель желает вас видеть. Иди за мной, Мордимер. – Он коснулся кончиками пальцев моего локтя.

Не было смысла спорить или обсуждать. Я мог убеждать, что недостоин участвовать в сохранении великой тайны, но знал, что подобные увёртки ничего мне не дадут. Ибо аббат решил, что сон обо мне был видением и собирался следовать этому видению, невзирая на чью-либо волю.

Комната была огромна. Потолок поддерживали мраморные колонны высотой в несколько этажей, барельефы, украшающие стены, терялись в темноте. Здесь царил мрак, и лишь один предмет сиял ярким светом. Один предмет, который находился в штативе, расположенном на возвышении. Я видел, что это за предмет и чувствовал его мощь. Я пошёл в ту сторону, не глядя на аббата, и даже не спросив разрешения. Когда я оказался рядом с реликвией, когда меня уже окружил её священный блеск, когда меня уже объяла её сила, я опустился на колени.

– Меч Господень, – прошептал я. – Боже, спасибо тебе, что ты позволил мне увидеть Меч Господень!

Ибо передо мной сиял Клинок, который когда-то держал в своих руках Иисус Христос! На первый взгляд простой короткий меч, но излучающий даже невообразимую силу. Это с Ним в руках наш Господь покарал неверный Иерусалим, это Им соизволил собственноручно зарубить Тиберия Клавдия Нерона, последнего правителя проклятой римской империи.

– Именно его вы охраняете, – прошептал я. – Именно это и есть величайшая тайна Амшиласа!

И теперь я понял, почему монастырь никогда не подчинится чужой власти. Ведь как благочестивые монахи могли допустить, чтобы самая большая реликвия человечества оказалась в неправильных руках? Разве могло быть что-то более великое и святое, чем Меч Господа?

В комнате постепенно становилось всё светлее и светлее, будто кто-то зажигал всё новые и новые лампы. Я, однако, не оглядывался, а только неотрывно смотрел на Святой Меч. Как бы мне хотелось быть достойным даже не того, чтобы взять Его в свои руки (о подобной чести я не смел и мечтать!), но чтобы увидеть, как держит Его кто-нибудь достойнее меня. Кто-то, кто начнёт борьбу за спасение мира. А как можно спасать мир лучше, чем уничтожая грешников Клинком, который служил самому Иисусу?

– Мордимер, – услышал я тихий голос аббата, – посмотри в центр зала.

Я с трудом оторвал взгляд от Меча и обратил взор туда, куда он мне велел. На троне, расположенном точно в центре зала, сидел длинноволосый бородатый мужчина, одетый только в набедренную повязку. Его лицо и тело были серыми, морщинистыми и создавали впечатление, будто их вырубили в стволе сухого дерева. Его веки были закрыты. Однако я не мог не узнать это лицо.

– Боже мой, – прошептал я.

– Именно так, – спокойно отозвался аббат. – Это твой и наш Бог. Иисус Христос.

На лицо и на кожу человека, сидящего на троне, капали из-под потолка золотые капли. Я поднял глаза. Под самым сводом я увидел прикованных цепями существ. Существ с золотыми волосами, невероятно красивыми лицами и серыми крыльями. Рядом с ними висели, подвешенные в специально сделанной сбруе, монахи с серебряными серпами в руках. Через равные промежутки времени они резали пленников лезвиями, и тогда золотая кровь из их вен текла на сидящую на троне фигуру.

– Это и правда Он?

– Ты ведь и сам знаешь лучше меня. Ты чувствуешь, не так ли?

Я чувствовал. Я чувствовал мощь, исходящую от этого увядшего тела, но я знал, что мне нельзя сожалеть о судьбе Бога. Ибо если Господь избрал этот путь, это означало, что это был правильный путь. Он не исчез, не вознёсся на небеса, не основал царство в Китае, как считали еретики. Он был среди нас, отдал себя на попечение благочестивых монахов и ждал, пока наступит подходящее время.

Я опустился на колени. Что я чувствовал, любезные мои, глядя в лицо Господа нашего? Это не описать, не высказать. Можно ли достичь в жизни большего, чем взглянуть прямо в лицо Сына Божия? Можно ли хотеть большего? Можно ли мечтать о чём-то большем? Можно ли быть сильнее наполненным жаром всеобъемлющей Божьей любви? И можно ли сильнее желать, чтобы вместе с Ним нести меч святой истины? И можно ли сильнее верить, что всё, что делалось до сих пор, было правильным, поскольку это дало тебе благодать стоять перед Святым Лицом?