Кира Соловьёва - Одиночество на земле

— Нет, папа! — говорила она. — Еще не пора! Если ты, конечно, хочешь приготовить блины, а не обычные комочки теста…

— Вам помочь? — предложил Альтвиг.

— Нет, — рассмеялась девушка. — Пускай папа учится.

Инквизитор улыбнулся и прикрепил к воротнику серебряный крест.

— Рикартиат дома?

— Да, спит. Ему что-нибудь передать?

— Если спросит, — согласился парень. — Я осмотрюсь. Много слышал об укрепленных фортах белобрежья.

Илаурэн серьезно кивнула и пожелала ему удачи.

На улице большинство мыслей выветрилось, оставив только одну: холодно. Альтвиг усиленно с ней боролся. В конце концов, не каждый день выпадает шанс забыть о работе. Рикартиат сейчас не настроен выслушивать уговоры. Значит, можно сделать перерыв и прислушаться к своим желаниям. Желания… хм… инквизитор остановился неподалеку от врат в цитадель.

— Чего я хочу? — вслух спросил он. И, усмехнувшись, ответил: — Разве что сжечь пару еретиков. Отец Еннете обрадуется, а я согреюсь. Идиотская шутка, да?

— Да, — подтвердил низкий голос за спиной парня. — У вас большие проблемы с юмором… и выбором. Вдумайтесь, быть может, вы хотите взглянуть на легендарный памятник королевичу Теалу. Или пройтись до лучшей городской корчмы. Или…

Альтвиг почувствовал, как на плечах сжимаются чужие холодные пальцы.

— …вы хотите узнать, что белобрежные еретики — это не та шваль, с которой вы имеете дело на родных землях. Они размажут вас по камням, а потом весело станцуют. Здесь главная проблема — не маги, господин инквизитор. Совсем не маги. Здесь главная проблема — шаманы. Их нельзя заподозрить в пакости… до последнего момента.

— Ничего, шаманы тоже горят, — оскалился Альтвиг. — Кто вы?

— Меня зовут Киямикира. — Невидимый собеседник держал крепко. — Рикартиат просил за вами приглядывать.

— Вот как? — парень сосредоточился на ангельском волшебстве.

Чужака ощутимо обожгло, он отступил и выругался:

— Какого черта?!

— Такого, что инквизиция — это не пустой звук. — Альтвиг с мрачным удовольствием отметил, что бледную кожу инфиста — высокого, худого и бледного, как сама Смерть, — покрывают красные пятна. — Когда нам что-то не нравится, мы применяем силу. Болит?

— Не очень, — рассеянно отозвался тот. — А вы не промах, святой отец!

Он казался таким же юным, как и Мреть — лет семнадцать, не больше. Белые волосы заплетены в тонкую, едва достигавшую лопаток косицу, лицо обрамлено россыпью коротких прядей. В алых глазах, непрерывно изменяясь, бьется зрачок: вот он еще круглый, вот — ромбовидный, а вот — вертикальный. Именно глаза выдавали в юноше вестника беды. Характерных для этой расы крыльев Альтвиг не заметил.

— Для чего мне сопровождение?

— Рикартиат считает, что в форте могут найтись недоброжелатели. Слабаков среди них нет.

— И что?

Киямикира развел руками:

— Наш общий друг невыносим, правда? Такой заботливый.

Он явно не хотел таскаться за инквизитором по морозу. Альтвиг прикинул, чем ему грозят «недоброжелатели», и сказал:

— Вы правы. Меня интересует лучшая городская корчма.

Спустя полчаса они уже сидели за столом, за счет Киямикиры («в честь знакомства!») разжившись горячим вином и мясом. Инквизитор пояснил, для чего приехал и какие цели преследует. Инфист нахмурился и пересказал ему последние слухи о Братстве Отверженных. Выходило, что тройка лидеров погоняла девятью людьми, надеясь свергнуть власть господ Еннете, Ольто и Риге. Начинание глупое и обреченное на провал, но Братство не собиралось сдаваться и бросать все на полпути.

— Сборище идиотов, — презрительно бросил Альтвиг.

Киямикира посмотрел на него как-то странно.

— Да, согласен. Ребята совсем мозги растеряли. Ваше начальство сотрет их в порошок и развеет по ветру.

— Мое начальство, — поморщился инквизитор, — предпочитает решать такие проблемы руками Улума. Полагаю, он уже обшарил все подозрительные места и нашел путеводную нить.

— Я знаю господина Улума, — повеселел инфист. — Говорят, он очень силен, но в dreagea shaenae однозначно мне проигрывает. Я украсил его правую скулу синяком.

Альтвиг усмехнулся. О боевом стиле dreagea shaenae он был наслышан, но не горел желанием учиться. Что толку размахивать ногами, когда противники обладают магией? Пока ты будешь демонстрировать потрясающие удары, они наколдуют что-нибудь увлекательное и покажут, почему не стоит использовать примитивный ближний бой.

— Вы тоже будете искать Братство, святой отец?

— Зачем? — удивился инквизитор. И, наткнувшись на растерянный взгляд Киямикиры, пояснил: — Я понимаю, что это — важное дело. И также понимаю, что есть немало других ребят, способных с ним справиться. Отец Еннете поручил мне вернуть Рикартиата в Ландару, и в первую очередь я займусь этим. Пока что еретики меня не интересуют.

— Вот так поговоришь с вами, — хмыкнул инфист, — и не поверишь, что вы — верующий человек. Скорее… просто работаете на верующих.

Альтвиг постучал пальцем по кружке. Киямикира был прав. Он просто работал на верующих, смиряя свои сомнения. А сомнений, между тем, хватало — и по поводу Богов, и по поводу правильности методов. То есть да, опасных еретиков надо сжигать — но только опасных, убедившись в их вине и тяге к чернокнижничеству.

— Вы давно знакомы с Рикартиатом? — спросил он, уходя от ответа.

— Давно, — кивнул инфист.

— И… э-э… кто он, по-вашему, такой?

— Менестрель. — Киямикира улыбнулся. — Расчетливый, циничный, иногда — жестокий. Поразительно верный. Нормальный, словом. Да, у него есть темные стороны, но если вы скажете, что бывают абсолютно чистые люди, я буду долго смеяться вам в лицо.

— Отчего же? Не скажу. — Альтвиг покачал головой. — Люди подвержены постоянному соблазну. Что тревожит Рикартиата?

— Вы.

— Я?

Инфист поправил упавшую на глаза прядь. Его зрачки придерживались круглой формы, но порой расползались по радужкам, образуя круги. Это зрелище, с одной стороны, отталкивало, а с другой — завораживало.

— Большинство своих стихов Рик написал потому, что ему не хватало вас. Все считают его переводчиком чужих песен. Когда он исполняет собственные, людям становится жутковато.

— Смерть мало кого прельщает, — произнес Альтвиг. — История Рикартиата известна вам полностью?

— Конечно. А вам?

— Нет. Он не стал посвящать меня в детали.

— И вы хотите, чтобы это сделал я? — уточнил Киямикира. — Что ж, запросто. Рик был духом-хранителем Безмирья. Ему не раз доставалось от тамошних низших вампиров, и однажды он понял, что больше не хочет быть мальчиком для битья. Решил сбежать во внешний, живой, мир. Стать человеком. Быть может, он забыл бы об этом и успокоился, но счастливый случай свел его с вами. Вы были драконьей душой. Драконьи души сильны, как черти, и способны не то, что пересечь границу Безмирья, а и разнести его целиком. Вместе вы почти выбрались, но в последний момент взбунтовались другие духи-хранители. Защитив Рикартиата, вы сами были смертельно ранены и погибли у него на руках, у края живого мира. Он вас похоронил. Это все.