Андрей Голышков - Карта Саммона са Роха

«Вот так так! Ты находишь это забавным?»

«Отнюдь. Меня волнует другое: похоже, этот несчастный, загнанный тобой в угол феа вполне способен пойти до конца. А тиртаха — не пушистая трабская змейка, которую зарокийская знать дарит своим отпрыскам на дни рождения».

«Ты думаешь, он способен…»

Маан не успел домыслить.

— Тэннар Милостивый! — взмолился Раффи и чмокнул кулак с кубиками, — помоги, Великий, слуге твоему! — Метнул, с суеверной надеждой и тайным неверием следя за хаотичным вращением камней…

— Что ж вы так неосторожно, уважаемый? Беречь себя нужно! — брадобрей Ганд, по случаю исполнявший роль цейлера, приложил руку к затылку Хыча.

— Бывает, — поморщился хозяин. — Разлили что-то, Хорбутовы дети. Темно, ничего не видать, вот и навернулся на лестнице.

— Осторожней вам надо…

— Хватит уже! И так сойдёт.

Они находились в большой, но скудно обставленной комнате — одной из трёх, что занимал под свои покои Хыч. Тусклый свет Оллата, пробиваясь сквозь зарешёченные окна, падал на стол, скамью, на развалившегося в мягком кресле хозяина и исходившую паром дубовую купель, наполовину полную кипятком, за его спиной.

Гостиный дом «Хыч Ревенурк» стоял через проулок от «Белого кашалота», и пусть это были два разных строения, хоть и соединённые общим подвалом и широкой крытой галереей, перекинутой через улицу, любой неместный прохожий подумал бы, что находится перед одним могучим сооружением, отдалённо напоминающим разинувшего пасть кашалота, заглатывающего узкий ручеёк подворотни.

— На улице неспокойно, — сварливо произнёс Кейёр.

— Что там ещё? — скрипнул песком на зубах Хыч.

— Вейзо Ктырь вернулся. И уже успел убить одного из Медвежат и стянуть у него что-то, что принадлежало Диро Кумиабулу. Медвежонка звали Нэлиорн Бирам.

— А как это у какого-то Нэла оказалось нечто важное, что принадлежало Диро Кумиабулу? — этот вопрос Хыч задал, скорее всего, самому себе. — Где это произошло?

— В «Кабане и мыши». Ходят слухи, что Нэлиорн Бирам стянул карту Ка'Вахора, составленную самим Саммоном са Рохом. Его, разумеется, искали, а тут, как на грех, тот Вейзо повстречал. Как этот упырь там оказался, не знаю. Почему Нэла убил — тоже. Допускаю, знакомы они допреж были, и Нэл ему всё рассказал, а Вейзо, не будь дурак, его и подрезал. Там ещё два Медведя Нэла искали. Одного из них Ктырь тоже к праотцам отправил.

— Шустёр, зеленорожий!

— Диро Кумиабул за онталара награду объявил — двадцать пять империков. Но позже, после того как тот ещё семерых уложил и количество желающих рисковать своей шкурой поуменьшилось, — удвоил.

— Семерых, говоришь, положил? Как же он это сумел?

— Будь я проклят, если знаю!

— Разом? Какой молодец!

— Не разом. Сперва его двое на городской свалке подстерегли. Ну, или он их, если по результату судить. А потом ещё пятеро. Эти вместе были. Троих Ктырь в доме мастера Гурвия положил. Ещё четверо Вейзо на улице ждали, погнались за ним — домой вернулись двое.

— А онт?

— Ушёл.

— Это как?.. Как ушёл? Ты шутишь, что ли?

— Он как заговорённый. Душа его не спешит покидать тело. Один нищий у свалки видел, как Вейзо два арбалетных болта на грудь принял. И ничего. Жив. И хозяин «Кабана и мыши» говорит, что прежде, чем он двоих Медвежат укокошил, успел получить хороший удар ножом в шею. После такого не выживают… ну, или хотя бы не носятся по городу как угорелые. Полсотни за такого явно маловато! Новость о триумфальном возвращении Ктыря пронеслась по Хрящам да Костяшкам, как Ксаворонга Раффелькрафа Этду по Тарратскому взморью. Думаю, желающих теперь найдётся немного, разве что Диро Кумиабул ещё на полсотни поднимет как минимум.

— Если у Вейзо действительно карта самого Саммона са Роха, то я лично тысячу за неё дам! Разузнай по-тихому, и коли всё так, как люди говорят, объявляй от моего имени.

— Сделаю.

«Подумать только, два болта на грудь онталар словил. Доспех, что ли, какой носит? — заинтересовался Хыч. — Или просто везёт зеленорожему?»

— Очень интересно, — буркнул в нос и уже громко сказал: — Хорошо, иди пока. Если что узнаешь — сразу ко мне.

Кейёр кивнул и исчез за дверью.

Партия была в самом разгаре. Фигуры на доске выстроились в замысловатой комбинации. Игроки действовали осторожно — за час с небольшим игры было съедено всего три незначительные фигуры. Даже самым искушённым знатокам зут-торон было трудно оценить сложившуюся ситуацию — просматривалось великое множество ходов, обещавших перерасти в изящные комбинации. Каждое движение фигур открывало неимоверное количество вариантов и продолжений.

Маан сидел совершенно неподвижно, положив руки на колени. Он успокоился и сейчас наслаждался игрой. Раффи же, наоборот, был возбуждён и оттого подвижен — раскачивался на стуле, то и дело что-то выкрикивал, вскакивал и жестикулировал руками. В момент обдумывания следующего хода харизматичный феа впивался взглядом в фигуры, словно хотел загипнотизировать их и подчинить своей железной воле.

Каждый из игроков уже использовал свой шанс на воскрешение фигур и ввёл в игру Камень Смерти, так что сюрпризов и неожиданностей на ближайшие шестнадцать ходов ожидать было неоткуда. Последним ходом Раффи отвёл черепаху назад, на безопасное белое поле, тем самым освобождая диагональ для своего тарантула и открывая свободные зоны варану и скарабею.

— Очень удачный ход, — смахивая набежавшую слезу умиления прокомментировал Бибброу, тот самый покладистый седобородый феа из заёмной конторы «Бибброу и Бибброу».

И действительно — после удачного, как он выразился, хода Камень Смерти красных попадал под удар чёрного тарантула.

Маан задумался. Выходило так, что, спасая Камень Смерти, ему придётся покинуть правый фланг, где и так хозяйничали два скарабея Раффи. Несколько мелких фишек красных достались бы на растерзание хищному противнику. Выбора не было, и он отступил, поддаваясь обстоятельствам.

Раффи улыбнулся, как улыбается давно ожидавший чего-то и наконец-то дождавшийся человек (или в нашем случае феа). Не раздумывая — видимо, давно учтя все возможные варианты, — он сделал ответный ход.

Сразу две фигуры красных попали под бой: скарабей, на которого нацелился хищный тарантул чёрных, и варан, атакованный Камнем Смерти. Маан снова вынужден был отступить: увёл варана, оставляя скарабея на заклание.

Раффи весь дрожал в предвкушении следующего хода, он жадно глотал вайру, а как только Маан сделал ход, двинул варана на три клетки вперёд, торжествующе при этом выкрикнув:

— Ну и что? Что ты мне на это ответишь, дядя? — Он откинулся назад, скрестил руки на груди и вызывающе окинул взглядом замерших зрителей.