Уильям Ходжсон - Дом в Порубежье

Я не стал бы считаться с ее словами, если бы только знал, в какую сторону и насколько далеко надо идти, чтобы найти ее. Расстояние между нами могло составить тысячу миль или сотню; путь не близкий, как вы понимаете.

И все же я заметил, что всякий раз, посылая в ночь свое слово к Наани, поворачиваюсь именно в сторону севера.

Мастер над Монструваканами обратил на это особое внимание и заставил меня экспериментировать многими способами, закрывая мои глаза и лишая ориентации так, чтобы я направлял свои мысли, лишь повинуясь внутреннему знанию. Тем не менее, я почти всегда поворачивался к северу, явно следуя определенному чувству, и даже не мог говорить, если меня поворачивали в другую сторону.

Но когда мы спрашивали Наани, ощущает ли она что-нибудь похожее, она не смогла сказать ничего определенного, и мою курьезную привычку мы отнесли на счет притяжения ее духа. Я действительно как бы ощущал, что она находится где-то на севере, в темноте мира, хотя это было всего лишь предположением, как вы понимаете.

Мастер над Монструваканами написал целое исследование, посвященное моей привычке; его поместили в Часовом Листке Наблюдательной Башни и скопировали в Часовых Листках всех великих городов; многие делали свои комментарии и обращались ко мне по домашним приборам; так что мне пришлось много разговаривать, и удовлетворение общим вниманием сменялось раздражением на его избыток.

И пока я всей душой размышлял о том, как добраться до Наани, случилось ужасное.

Однажды в семнадцатый час, когда все миллионы обитателей Великой Пирамиды спали, мы с Мастером над Монструваканами в свой черед несли свой дозор в Наблюдательной Башне. И вот я услышал трепет эфира, и о! голос Наани заговорил в моей душе. Тогда я послал Слово Власти во тьму и наконец услышал торжественный ответ, донесшийся от Наани, и немедленно воззвал к ней всеми элементами мозга, чтобы узнать, что встревожило ее в ночную пору.

И голос ее ответил моему духу так слабо и тихо, что я едва различал слова. Тем не менее, я понял, что людям Меньшей Пирамиды грозит большая опасность, потому что Земной Ток вдруг сильно оскудел, и Наани разбудили, чтобы она послушала, не ответим ли мы на зов.

Люди эти, недавно бывшие такими радостными, теперь состарились от горя за час или два, потому что у них были все основания опасаться, что усиление Земного Тока было последней вспышкой угасающего источника. Пока я говорил, голос Наани все удалялся, и мне казалось, что сердце мое разрывается от тревоги.

Я проговорил с Наани остаток ночного времени – так говорят двое влюбленных в преддверии вечной разлуки. Когда города пробудились, новость быстро распространилась по ним, и весь народ погрузился в уныние и тревогу.

Так прошло чуть более месяца, и за это время голос Наани настолько ослабел и удалился от нас, что даже я, привыкший внимать Ночным Слухом, едва мог понять смысл ее слов. Но каждое из них было сокровищем для моей души. Горе и страх перед предстоящей разлукой лишали меня желания есть и отдыхать. Мастер над Монструваканами корил меня; потому что кто еще сумеет помочь этим людям, если заболеет обладатель столь тонкого Ночного Слуха.

Прибегнув к остаткам мудрости, еще не оставившей меня, я заставил себя есть и жить так, чтобы вернуть силы. Но сердце мое разрывалось; ведь я знал, что людям Меньшей Пирамиды угрожают окружающие их чудовища. Наконец негромкие слова, возникавшие в моем мозгу, поведали мне, что произошла битва с некоей внешней Силой, которая многих повредила в уме, и в безумии своем они открыли ворота и выбежали из Меньшей Пирамиды во тьму; так что плотские их тела стали добычей чудовищ тех земель. Но кто мог сказать, что случилось с их душами?

Все случившееся мы объяснили ослаблением Земного Тока, лишившего этих людей всей силы и власти, так что за несколько недель вся жизнь и счастье оставили их, и они более не ощущали сильного голода или жажды, а также большого желания жить, но великий страх перед смертью властвовал над всеми чувствами, и это казалось нам очень странным.

Все это заставило людей Великого Редута заново подумать о Земном Токе, истекавшем из «трещины» под Пирамидой, и его неотвратимом конце; Часовые Листки опубликовали многое из написанного об этом – главным образом, чтобы мы не смущались в сердцах, хотя некоторые безрассудно уверяли в противоположном и сулили близкие беды. Впрочем, истина, наверно, была посредине.

И все Часовые Листки были полны описаний ужасов, среди которых встречали свою кончину бедные люди; и ужасы эти непременно должны были прийти и в нашу Могучую Пирамиду, хотя – как многие полагали тогда – в настолько далекой вечности, что у нас не было причин для беспокойства.

О людях Малого Редута писали скорбные поэмы, придумывали дурацкие планы их спасения, которые нельзя было реализовать; ведь не было способа исполнить столь великое деяние; находящийся в безопасности, человек далек от понимания истинной глубины ужаса. Но я уже понимал, что должен выйти в поход, даже если он закончится моей смертью. Мгновенный конец лучше неизбывной тоски.

В ту же ночь в восемнадцатом часу произошло великое возбуждение эфира вокруг Могучей Пирамиды, и Мастер над Монструваканами разбудил меня, чтобы, воспользовавшись Ночным слухом, я услышал пульсации Слова Власти, которое по общему мнению неслось из приборов, хотя ни одному из Монструваканов не хватило чувствительности души, чтобы определить, так ли это было на самом деле.

И о! едва я сел в постели, Слово Власти затрепетало в ночи вокруг Пирамиды, и в эфире рядом со мной выкрикнули голоса: «Мы идем! Мы идем!»

Тут сердце мое екнуло, и я ощутил дурноту, потому что весть эта как будто бы исходила из окрестностей Великого Редута, и те, кто послал ее, были совсем рядом. Тогда я обратился со Словом Власти в ночь и не получил ответа, однако чуть погодя зашелестел эфир, и я ощутил слабое биение Слова, посланного далеким голосом. Я понял, что голос принадлежал Наани, и спросил сквозь весь мрак мертвого мира, находится ли она еще в Малом Редуте и все ли еще в порядке у них.

Наконец я ощутил слабое волнение эфира, и тихий голос зазвучал в моей душе, прилетев из бесконечной дали; Наани ответила мне элементами мозга, что находится внутри Малой Пирамиды и что тоже слыхала странное биение Слова Власти в ночи и последовавшее за ним: «Мы идем! Мы идем!» Сильнейшее волнение заставило ее пробудиться от сна. Наани не знала, что думать, и решила, что мы изобрели какой-то способ прийти к ним на помощь. Мне пришлось избавить ее от напрасных надежд, чтобы она не мучилась несбыточными мечтами. Закончив недолгими утешениями, я велел ей уснуть, а сам обратился к Мастеру над Монструваканами, ожидавшего с невозмутимым терпением, не имея представления о содержании разговора, потому что сам он обладал лишь обычным слухом.