Игра отражений (СИ)

— М-м-м, на вид — оно идеально, на запах — тоже, на вкус… — он запихнул печенье в рот и захрустел им, прикрыв глаза. — Оно божественно, — резюмировал он, запив печенье молоком.

— Оно похоже на то, что нужно?

— Точь-в-точь как пекла бабушка Мойра.

— Тогда собираемся? Оно уже готово, нужно успеть привезти, пока оно горячее.

— Да, солнышко, я быстро, одевайся, — Лекс собрал уже проверенные документы, гроссбухи и договора, сложил в большую кожаную папку. Раз уж они едут в Дамайн-холл, он завезет их отцу. А там посмотрим, что и как будет.

Амалия метнулась одеваться. Значит, леди Маргарет понравился выбор платья? Может, ей и это понравится, рыжее? Самое нарядное, свадебное…

Ох, как хотелось верить, что оно принесет ей удачу сегодня! Амалия трясущимися руками натянула платье поверх тонкой сорочки и пышной нижней юбки, расправила каждую складочку, рукава, узкие кружева на отделке ворота.

К Лексу она вышла, нервничая:

— А как ты думаешь, насколько вероятно, что она смилостивится?

Капитан пожал плечами:

— Если отец сказал, что, скорее всего, она растает, так и будет. Они вместе уже больше трех десятков лет, солнышко, он же должен знать ее характер.

— Будем надеяться. Я готова.

Наемный кэб пришлось ловить уже на улице, и Александр в который раз подумал, как неудобно без слуг, ведь послать кого-то за экипажем — это совсем не то, что заставлять жену мерзнуть на морозе. Впрочем, день был не слишком морозный, и, что самое чудесное, без обычного пронизывающего ветра. И кэб прикатил довольно быстро. По мере приближения к Уэст-Четтем-Сайд, где располагалось поместье родителей, капитан нервничал все больше.

Амалия положила руку поверх его руки:

— Успокойся, все будет хорошо.

Стоило ему потерять обычное душевное равновесие, как Амалия успокоилась. Ну, подумаешь, если ничего не выгорит — они немногое потеряют. Точнее, это она практически ничего не теряет, а вот Лекси — да. Но проблемы лучше решать по мере их появления, и трястись раньше времени нет смысла.

Кэб высадил их и уехал. Александр ободряюще улыбнулся жене и постучал в дверь, слуга открыл сразу же, пригласил пройти.

— Кто там? — навстречу вышла Маргарет, как всегда, безукоризненно выглядящая, разве что корсет отсутствовал.

— Добрый день, матушка, — Лекс вовремя вспомнил, что надо бы приглушить голос, подвески на люстре и стекла в этот раз остались неприкосновенны.

— Добрый день, молодой человек, — Маргарет осмотрела его, затем Амалию. — Проходите, вы как раз к чаю. Лорд Джон не сможет присутствовать, он спит.

— Что-то случилось? — встревожился капитан. Отец уже с самого их приезда нехорошо себя чувствовал, и то, что он спит днем, значило, что ему совсем худо: деятельный лорд Джон никогда не ложился на послеобеденный сон.

— Да, — коротко отозвалась Маргарет. — Присаживайтесь, — она указала на стулья. — Развлеките себя сами, ты знаешь, где и что лежит в этом доме, я должна навестить Джона.

— Не самый удачный день, — пробормотал Лекс, отодвигая стул жене. — Подождем. Матильда, будьте любезны, переложите в блюдо это печенье и поставьте на стол.

Служанка быстро проделала все необходимое, осведомилась, не подать ли чаю, кофе или сразу обед?

— Чаю, пожалуй. Амалия, солнышко, тебе?

— Того же, пожалуйста.

Матильда принесла чай, спустилась леди Маргарет, уставилась на печенье:

— Это… Овсяное печенье?

— Да, миледи. Это то самое овсяное печенье, — уточнила Амалия, придвигая ей блюдо поближе.

Маргарет взяла одно, надкусила, замерла:

— Изумительно. Оно совсем как-то, что пекла моя бабушка Мойра.

Амалия скромно потупилась, не решаясь притронуться к своей чашке с чаем. Кто знает, вдруг она не так ее держать будет?

— Спасибо, милая, это чудесный сюрприз. Лекс, ты помнишь это печенье? — Маргарет даже слегка оживилась.

— Помню, я уже сказал Амалии, что оно точно как у бабки Мойры. Мама, я к отцу, — он коснулся руки Амалии в немом вопросе: «Справишься?»

Девушка кивнула, хотя внутри сразу все похолодело.

— Только не разбуди его, мне пришлось дать ему молока с маком, он совсем не спал ночь, — леди Маргарет даже почти не обращала внимания на печенье.

— Я надеюсь, скоро в Савентум приедет один доктор, он поставит его на ноги, — пробормотал Лекс, быстрым шагом покинув гостиную.

Маргарет взяла чашку чая, к которой Лекс не притронулся, отпила немного:

— Значит, вам удалось раздобыть рецепт бабушки Мойры…

— Да, миледи, — не стала отрицать очевидное Амалия, немного настороженно замершая в кресле. Она тоже решилась взять чашку, но тотчас поставила, побоялась расплескать на платье.

— Не любите чай?

— Не слишком, миледи. Но заваривать его умею.

— И что же вы любите? — леди Маргарет была вежлива. — Кроме выпечки пирогов, разумеется.

— Если именно «что», то я вообще люблю готовить, люблю общаться с разными людьми. Умею все, что положено уметь девушке: шить, ткать, прясть, вышивать. Еще умею читать и писать, это было необходимо, чтобы вести дела.

— Что ж, уже неплохо. Рада, что следуете последним веяниям моды и не носите корсет и туфли на высоком каблуке. Вам нужно выйти на один из балов, быть представленной свету.

— Я бы с радостью, миледи, но только после того, как леди Кристина поможет мне освоить необходимый минимум манер, — Амалия подняла голову и твердо встретила взгляд будущей свекрови.

— Вы дебютантка, ближайший ваш бал — весенний, у Крис будет время. Хотя самый минимум на весеннем балу — улыбайтесь, всем кивайте, не блюйте в вазу с цветами, этого вполне хватит. На чаепитиях — держите спину прямо, улыбайтесь уголками губ, держите в руке чашку, пить не обязательно. Любимые темы дам — наряды, украшения и мужчины, а также все сплетни двора. Все довольно просто, милая, главное, помнить про вазу с цветами и осанку.

Амалия понимала, что про вазу — это такой укол, подначка, без которых леди-свекровь, похоже, не может, даже при условии задабривания ее печеньем, кексами, пирогами и прочими вкусностями. Не таков характер.

— Простите, миледи, а что с лордом Джоном? Он ведь выздоровеет? — рискнула она отвлечься от темы разговора. Пока Крис не начнет с ней заниматься, все это для Амалии будет не более чем словами.

— Очень на то надеюсь. Здешний климат доконал его, сырость и холод, а еще возраст и боевое прошлое. Он уже не так молод, как был когда-то.

— Да, я понимаю. Что же вы не едите печенье, миледи?

— Я не могу. Джон там умирает… А я ничем не могу помочь. К черту печенье, мне нужен хороший лекарь.

— Успокойтесь, миледи, — Амалия знала это состояние. У нее на руках умерла мать. — Ваши нервы сейчас ему не помогут. Скорей уж наоборот. Лекси обещал, что лекарь будет, тот, который вытащил с того света Виктора Авенбрайта. Вик поклялся, что отправит его в Савентум немедленно, как только найдет. А Вику можно верить, леди, он еще ни разу Александра не подвел.