Игра отражений (СИ)

— То самое, о котором ты ночами мечтала? — усмехнулся лорд.

— Именно, оно совсем такое же.

— Неужели они ездили в горы за этим деликатесом? — никто не сказал бы, что удивление аристократа неискреннее. Когда нужно, лорд Дамайн умел играть не хуже жены, а то и лучше.

— Не знаю, — Маргарет развела руками. — Меня сейчас волнует твое здоровье, а не печенье.

— Так спроси, милая, иначе я умру от любопытства, а не от чего-то иного.

— Хорошо, при случае спрошу, где она раздобыла рецепт. Если они даже в горы ездили, это будет… очень мило с их стороны. А печь она умеет, этого не отнять.

Глаза Джона удовлетворенно сверкнули.

— Вот и хорошо. Я еще подремлю, Марго.

— Да, конечно. И обязательно проснись здоровым и бодрым. Принести тебе еще макового молока?

— Не стоит, мне уже не так плохо, как утром.

Маргарет снова поцеловала его:

— Отдыхай, мое сердце.

Когда она спустилась, Лекс и Амалия, словно испуганные птицы, отпрянули друг от друга: девушка не хотела дразнить свекровь, показывая, что их с Александром отношения неподобающе близки. Это для себя они были мужем и женой, для всех остальных — любовниками, в лучшем случае.

— Ваше официальное объявление отношений будет отложено до весны, после первого бала Амалии сообщим о свадьбе. После Крис наша семья уже никого этим не удивит, — Маргарет опустилась в кресло, взяла веер, обмахиваясь. — Амалия, закажите себе хотя бы одно светское платье, привыкните к тому, как оно на вас сидит, как вы будете садиться в кресло, как двигаться, чтобы не зацепить юбкой ножки кресел.

— Матушка, вы чудо, — Лекс, подскочив, упал на колени перед ней и принялся целовать руки.

Амалия смотрела на это во все глаза, хоть и старалась не пялиться. Ей было немного грустно, в их семье никто никому не выказывал такой привязанности. Ни отец матери, он был груб, резок, зачастую пьян, судя по всему, не любил жену. Амалию он тоже не слишком жаловал, она была девчонкой, сыновей слабая жена родить ему так и не смогла.

— Ну что ты, — Маргарет потрепала сына по волосам. — Кстати, твой брат умудрился дать мне повод для желания огреть его тростью отца еще больше. Его пригрела в своей постели та развязная девица, что на каждом балу напивается, после чего начинает выражаться похлеще, чем я в молодости. Тео это приводит в восторг, он уверен, что она — независимая и свободная девушка, а вовсе не спившаяся мегера. Она кормит его пирожными при каждом визите.

— Э-э? Девица? — честно признаться, Александр, даже когда посещал балы, стремился поскорее с них сбежать. А в последние годы и вовсе бывал от силы на двух мероприятиях в год, лишь бы только показаться обществу на глаза, что еще не сгинул в морях.

— Джанет Уилсон. Ты вполне можешь ее не помнить, потому как с бала убегал раньше, чем она успевала осушить бутылку вина. Поговори с Тео, попробуй донести до него, что если жена пьет больше мужа — это ни к чему хорошему не приведет. Мне он говорит, что я пила и больше, но не учитывает, что одно дело — выросшая в горах крепкая горская девица и кружка доброго пива. И другое — равнинная малокровная девица и вино.

— Я поговорю, матушка. Тео, видно, совсем испортился в своих казармах. Говорил же я, ему нужно в море. На корабле посреди океана не забалуешь — быстро ум в за… кхм… вставят.

— Кхм! — грозно возвестила леди Маргарет.

— Извините, матушка, — совсем не испытывая раскаяния, пожал плечами Лекс. Если бы он помнил о куртуазности на корабле, «Стальным Лексом» его бы не прозвали. Матросы иногда лучше понимают крепкое словцо, чем просто приказы.

— Я начинаю думать, что было ошибкой отдавать вас на службу. То у одного через слово «жопа», то у другого «сиськи». Ничего, я вам быстро верну воспитание, пока ваши сраки не станут ягодицами, а у дам не появятся хотя бы груди, — грозно заверила Маргарет и перешла к насущным проблемам. — Кстати, что у вас со слугами в поместье?

— Пока ничего. В смысле, никого. Да и дом мы не слишком обжили. Так, пара кресел у камина в гостиной, спальня, да кухня, — потупился Лекс.

— Хорошо. То есть, это плохо. Я пришлю вам пару мальчишек в помощь.

— Лучше бы полный штат слуг, Амалии нужно привыкать.

Девушка вздохнула: это будет сложно. Очень сложно. Она командовала разве что Джеком в пекарне, да и сама не привыкла лениться.

— Леди Маргарет, можно с вами поговорить? Наедине?

— Лекс, ступай в кабинет отца, разберись там с бумагами.

Едва только за сыном закрылась дверь, Маргарет приготовилась выслушивать жалобы, правда, не подозревала, какие.

— Миледи, — Амалия заметно волновалась, — я понимаю, что прошу почти невозможного… Но… Я уже просто устала без любимой работы. Совсем не привыкла, что не нужно вставать до рассвета и месить тесто, готовить пироги… Я подумала, а почему бы не организовать маленькую пекарню? Я, правда, вкусно пеку, если не раскрывать то, что я там работаю…

— То есть, вы хотите открыть свое дело? — Маргарет задумалась. — Ну что ж, это хорошая идея. Пироги будут покупать горожане, думаю.

— Не только простые обыватели, — Амалия даже немного задрала нос. — В Ставросе мои пироги покупали и для господских столов, уж поверьте. О, да право же, мне легче это доказать руками, чем словами! Хотите пирог с почками? Или с патокой?

— С патокой. Я любила сладкие пироги, — определилась Маргарет.

— Отлично. Пока Лекси разбирается с бумагами, я успею. Хотите соприсутствовать? Заодно и повара своего придержите, а то я знаю, как они не любят, когда чужаки на кухне.

— Идемте.

Повар, старый и сдержанный, придержал при себе все мысли по поводу чужака в своих владениях, даже указал, где и что лежит, после того как Маргарет уверила его, что не собирается увольнять, а девушка просто решила испечь пирог для леди и лорда.

Работа в руках Амалии спорилась и горела, любимая работа, что ни говори, это почти отдых. Хоть она и падала, порой, в кровать совершенно измотанная, но это была сладкая усталость. А сейчас тело вспоминало навыки и движения, ложки-скалки-поварешки так и летали в руках, даже повар засмотрелся. Когда же из печи потянуло ароматом почти готового пирога, а на дровяной плитке побулькивал, загустевая, заварной крем, старый Глем прищелкнул пальцами:

— Да вы, мэм, просто мастерица!

— Пахнет аппетитно, — решила Маргарет. — Весьма аппетитно.

Когда же пирог был вынут из печи и из формы на блюдо, и нарезан, крем — выложен в креманку, Амалия провокационно пододвинула это все и чашку крепкого чаю к хозяйке дома:

— Прошу, миледи. Оцените.

Маргарет принялась пробовать.

— Это выше всяких похвал, — наконец, вынесла она вердикт.

— И это только пирог. А хлеб? О, миледи, не в обиду будь сказано здешним пекарям, но такого хлеба, как у меня, здесь готовить не умеют. И булочки к чаю, с кунжутом, с ванилью и корицей, с сушеным виноградом. Куда приятнее ведь намазать джем на мягкую сдобу, чем на пересушенный тост.