Игра отражений (СИ)

Доминико снял губами с десертной вилочки полупрозрачный ломтик, облизнулся, выражая удовольствие.

— Зима на Островах перестает быть такой унылой?

— Рядом с тобой? Я даже не замечаю, какая погода за стенами дома, если касаюсь твоей руки или губ, или еще чего-нибудь столь же горячего и аппетитного, — Доминико прерывался через каждую пару слов, чтобы, в самом деле, поцеловать ее пальцы, запястье там, где билась жилка, сгиб локтя, обнаженное плечо, ключицу…

Кристина смеялась:

— Аппетитная? Только не ешь меня.

— О, я злой и страшный малефис, я не могу не попробовать столь притягательное создание на вкус! — он накрыл губами ее грудь, втягивая в рот и перекатывая языком похожий на ягоду смородины сосок.

Десерт тут же был отставлен на столик и забыт на некоторое время. Пусть это и был уже второй раз за сегодня, но отказывать мужу? Ни за что. Тем более, не тогда, когда тело плавится, как мягкий воск, в его руках, под прикосновениями губ, языка, под поцелуями и ласками, о которых вряд ли догадывается большинство аристократок.

И восхитительное купание в теплой воде, как продолжение.

— Знаешь, Элен принесла новость, оказывается, некоторые дамы сейчас покупают морскую соль, чтобы сыпать в воду. Это напоминает им море, а еще благотворно влияет на нервную систему и кожу.

Вместо ответа Доминико потянулся и добыл с полочки изящного комода шкатулку с кристаллами, напоминающими дымчатый кварц.

— Это она и есть. Просто я добавляю ее, еще когда набираю воду для тебя. Кристаллы растворяются.

— Так вот почему мне все время кажется, что вода пахнет морем.

— В Сагранзе об этом знали уже давно, и дамы, да и не только они, используют морскую соль и вытяжки из водорослей. А ты знаешь, что твое любимое желе тоже делается с помощью особых водорослей?

— Нет, не знала, — Кристина вытянула безупречную ногу, длинную, изящную.

— Это так. Кажется, они называются агар, или как-то так, не уточнял. Но то, что помогает жидкости стать желе, это вытяжка из водоросли. Джемы, кстати, тоже с ее помощью варят.

Рассказывая, Нико доставал с полок заказанные в Сагранзе крема, составы с мелко молотыми абрикосовыми косточками и миндальной мукой, с маковыми зернами, мелко перетертыми цветами и травами. У него был достаточно большой опыт в виде матушки и двух сестер. Донна Изабелла считала, что настоящий мужчина не пропустит мимо ушей ничто, интересующее женщину, на чем можно сыграть, и обучала детей одинаково. Так что под руками Нико кожа Кристины становилась еще более шелковой и нежной, приобретая совершенство.

Наконец, Кристина поднялась из ванны, вышла, завернулась в кусок теплой ткани:

— Немного начинаю скучать по морю и солнцу.

— Еще немного — и уедем, любимая.

— Там хотя бы тепло в домах. А здесь либо сырость, либо пересушенный воздух.

Нико молча согласился с нею. Человек — самое приспособляемое существо в мире, если может жить там, где ему не следовало бы.

— Жаль, что мы не доберемся до величественных соборов Кэр-Ис. Они очень похожи на сагранзские.

— Но почему нет? Кристо, мое сокровище, ты забываешь, что впереди у нас вся жизнь.

Кристина улыбнулась ему и прошла в гардеробную. Сегодня еще предстоял первый урок у ее подопечной, Амалии. И она собиралась сделать все возможное, чтобы Лекс остался доволен, и тетушка — удовлетворена.

Александр и Амалия появились точно в назначенное время, в экипаже, на дверцах которого поблескивали лаком гербы Дамайнов.

— Судя по всему, встреча с печеньем прошла успешно, — усмехнулся Доминико, выглянув в окно.

— С чего ты это взял? — удивилась Кристина, тоже выглянула. — Да, действительно. Ну что ж, идем встречать.

Маркиз подал ей руку с совершенно серьезным лицом, и даже в глазах не было его обычных искорок-смешинок. К урокам, судя по всему, Нико относился не в пример серьезнее, чем к жизни. Даже если это были не его уроки. Кристина сошла вниз, элегантная, изящная.

— Александр Дамайн и Амалия Стеббинг, — возвестила Элен, за неимением не очень-то пока нужного в имении дворецкого взявшая на себя его обязанности.

Доминико во все глаза глядел на непривычно смущенного Александра, которому вся эта великосветская шелуха была явно не по нутру, ему было тесно, скучно, в глазах застыла толика обреченности под маской светской вежливости.

«Да, трудно тебе будет взять на себя дела рода, капитан», — подумалось Нико. Он прекрасно понимал этого большого и самую капельку неуклюжего вне мостика корабля мужчину. И в то же время видел, что ради семьи тот готов пойти на все, даже на эту тягомотину. И девушка рядом с ним точно такая же, готовая ради того, чтобы муж вернул расположение семьи, поступиться привычным миром и мироощущением. Зато кто безупречно вел свои две партии этого спектакля — это Кристина и Элен, они мягко показывали Амалии, как стоять, держать руки, улыбаться, садиться.

— Это совсем несложно, просто перестаньте думать, как вы это делаете.

«Наверное, женщины все же созданы Им из другой глины, а то и совсем не из нее, — промелькнула в голове Нико забавная мысль. — Может он, как терпеливый и талантливый скульптор, высек первую женщину все-таки из мрамора, наделив ее большим упорством и терпением?»

В конце урока Амалия держалась уже почти уверенно, не задумываясь, что и как делать. Скорее всего, разложив себе протокол светского чаепития на «ингредиенты», она запомнила порядок их «смешивания», как обычный рецепт.

— У вас все получается отлично, — ободрила ее Кристина. — Уже можно отправляться на чаепитие с тетушкой Маргарет. Элен?

— Чуть больше уверенности.

— Спасибо, — улыбнулась Амалия, чувствуя себя так, словно без передышки обеспечила весь город сдобой и хлебом. — Леди Маргарет сказала, что мне необходимо сшить хотя бы одно светское платье, чтобы привыкнуть ходить в нем.

— Это отличный совет. У модных платьев есть свои особенности из-за юбок, тканей, силуэтов. К ним нужно привыкнуть, чтобы ощущать себя уверенно. Можно вызвать портного завтра.

— Если только это вас не затруднит, миледи, — снова присела в реверансе Амалия. Движение вышло немного неуклюжим, но это придет со временем.

— Ну что вы, ничуть. Жду вас в час пополудни, портной прибудет, обговорите с ним ткани, цвета и все прочее.

Гости откланялись, и Доминико, усмехнувшись, тут же скинул сюртук. Может быть, это было странно — аристократ, отказывающийся носить домашние костюмы, предпочитающий простого покроя брюки и сорочки. Но Нико в подобной одежде казался сошедшим с какой-нибудь картины пиратским юнгой, из тех, что были предками сагранзцев. Элен и Кристина тоже удалились переодеваться: домоправительница мечтала избавиться от корсета, а Кристина — от пары узлов шнуровки на позвоночнике.