Игра отражений (СИ)

— Исполнить древнее пророчество об окончании войны, лорд Эсташ-Канниг.

Спокойствие давалось юноше немалой ценой.

— Вот как? На протяжении веков никому не удавалось сделать это, а вы являетесь в мой дом и утверждаете, что исполните пророчество? Спокойно, Рыцарь, вашему супругу здесь ничего не угрожает… если он будет разумен.

— Я не собираюсь на вас нападать, — Доминико приподнял и развел в стороны руки, показывая, что даже не дотронется до эфеса шпаги. Стоять было все труднее, лед давил и обволакивал, и даже поддержка жены не помогала, а использовать силы малефис, чтобы противостоять этому давлению, Доминико не хотел, ведь это могло быть расценено, как агрессия. Он заметил напряженно замершую на верхней галерее над лестницей тоненькую фигурку Жозефин.

— Покиньте мой дом, малефис. Вам здесь не рады.

— Да выслушайте же меня хотя бы! — вспыхнул Доминико. Чужая сила, сочтя его слабым, обрушилась еще одной глыбой льда, и сагранзец покачнулся, хватаясь за косяк двери и пытаясь не упасть.

— Отец, хватит! — Жозефин слетела по лестнице, словно клочок тумана.

— Отойди, Жозефин, это не твое дело.

— Почему все всегда решается с применением силы? — грустно поинтересовалась Кристина. — Идемте, Жозефин, я привезла вам пирожные.

— Спасибо, миледи, — девушка присела в вежливом реверансе, — одну секунду. Отец, вы выслушаете лорда Даркмайра. И прекратите давить, неприятно даже мне.

Доминико внутренне усмехнулся: он не ошибся, Луи Эсташ-Канниг чуть заметно наклонил голову и убрал свою силу, подчиняясь наследнице королевской крови.

— Как приятно, что еще хоть кто-то помнит, как нужно вести себя воспитанному человеку.

Дождавшись, когда леди удалятся в гостиную, нейрисс прошипел:

— Не думай, что я спущу с тебя глаз!

Малефис не остался в долгу, вздергивая губу в беззвучном рыке, глаза полыхнули лунным светом:

— Хоть засмотрись! Мне наплевать на тебя, я собираюсь помочь твоей дочери!

— Лорды, не заставляйте дам волноваться! — в голосе Кристины отчетливо зазвенела сталь. — Рыцари Островов иногда имеют огненный характер, не так ли, лорд Эсташ-Канниг?

Нейрисс отчетливо скрипнул зубами, но ответил достаточно вежливо:

— Уже присоединяемся к вашей прелестной компании, леди.

Жозефин тихо хихикнула. Ей завуалированное напоминание о том, как Третий Рыцарь лично сжег на костре зачаровавшую его сына сирену, показалось очень забавным. В то, что Кристина и впрямь решит погреть ее дом с четырех углов, девушке не верилось. Да и враждебность отца ее неприятно удивила — маркиз был с ней добр и искренне желал помочь, даже приехал в дом ее родителей, зная, кто ее отец. Доминико по пути в гостиную успел взять себя в руки, хотя погасить взгляд не смог, это была реакция крови на исконного врага.

— Прошу прощения, леди, — он склонился над протянутой для поцелуя ручкой Жозефин, затылком ощущая ненавидящий взгляд нейрисс. Зима была временем силы этого существа, и это могло стать проблемой.

— Мы взяли на себя смелость привезти вина, надеюсь, угадали с выбором, — заливалась Кристина.

«Проще было бы, подерись мы, — устало подумал Нико, устраиваясь на диване рядом с женой и беря бокал с темно-багровым вином, в самом деле, казавшимся черным. — Хотя, нет, не проще. Я не имею права проиграть, но сейчас я слабее него. А он, проиграв, не смог бы мне доверять. Ладно, после вина и пирожных мы все равно уйдем в кабинет, пока леди щебечут, там и поговорим».

Кристина взяла его за руку, переплела пальцы, улыбнулась. И продолжила на пару с Жозефин потоки речей, которые девушка поддерживала с нескрываемым удовольствием. Дома та раскрывалась, словно ночной цветок в благоприятной атмосфере, совсем не казалась бесцветной и эфемерной. Доминико, что-то подобное и ожидавший увидеть, хмыкнул про себя: это и было самое уязвимое место нейрисс. Стоит увезти их из дома, и вместо грозных бойцов останутся жалкие тени. Поэтому они всегда лишь оборонялись, очень редко расширяя свои земли. И то, во времена расцвета людского племени это расширение прекратилось, ослабленные непрекращающейся войной племена малефис и нейрисс вынуждены были отступить перед заведомо слабейшим противником, а затем и вовсе спрятаться, уйти в убежища, защищенные магией крови.

Наконец, вино и пирожные закончились, дамы ушли в разговоре куда-то совсем далеко, к каблукам, упоенно обсуждая, кто и в чем ими застрял. Все еще недовольный, но, благодаря вину, немного расслабившийся лорд Эсташ-Канниг жестом предложил оставить их и переместиться в кабинет. Доминико кивнул, и мужчины покинули гостиную, миновали два узких коридора, мрачноватых, но довольно уютных и даже теплых. Шаги глушили толстые кэр-исские ковры.

— Итак, что означали ваши слова? — лорд перешел к делу сразу же.

— Именно то, что я сказал. Я, как носитель крови королев малефис, собираюсь положить конец вражде и завершить войну, исполнив древнее пророчество. И хотел бы помощи от вас в этом деле чести.

— Хорошо, чем именно я могу вам помочь?

— Мне нужен точный текст пророчества. И ваша лояльность к моим действиям. Взамен я обязуюсь не причинять вреда вам и вашей дочери, защищать ее, как свою по крови, — Доминико смотрел прямо и серьезно, и его формулировка была одной из наиболее редко использовавшихся, тем более, среди потомков нелюдской крови.

Лорд подошел к книжной полке, перебрал книги, наконец, извлек переплетенный явно не в телячью кожу фолиант, хранившийся далеко за первым рядом. Доминико внутренне передернулся: нейрисс не гнушались использовать поверженных врагов, так сказать, без отходов. В легендах, оставшихся в памяти людей лишь смутными и очень страшными сказками, фигурировали ковры из волос павших, ожерелья и амулеты из их костей, перчатки и одежда из кожи. Впрочем, малефис тоже не были бело-пушистыми, не отказываясь ни от чего из вышеперечисленного тоже. Он принял в руки фолиант, жалея, что сейчас на нем нет перчаток. Книга сама раскрылась на странице с древним текстом.

— Вы знаете наш язык?

— Только людское наречие Кэр-Ис, — глянув на исписанные полузнакомыми знаками страницы, покачал головой маркиз.

— «Возжелавший конец положить вражде три условия должен без страха исполнить: в дом врага пусть войдет без оружия он, пусть в том доме отведает хлеба и меда, но еще есть условие третье, что прочих страшней — жизнь врагу сохранить в час, что ночи безлунной темней».

— И как всегда, эти демонские пророчества нужно исполнять дословно, — пробормотал Доминико, потирая виски. — Я вошел в вашу крепость без оружия, как видите. И безоружен сейчас, — свою шпагу он оставил в холле, на стойке, как и полагалось вежливому гостю, хотя и не чувствовал себя в безопасности и не был уверен в безопасности жены.