Игра отражений (СИ)

Нико жестом выставил Джоанну из гардеробной, та только понимающе улыбнулась и покинула лорда и леди наедине. Вообще, забавные ей попались господа. Кристина повернулась к мужу спиной:

— Снимай, прекрасная ты моя камеристка. Ну что ж, Амалия отлично учится.

— Да, вполне. Я поговорил с Лексом, пока вы занимались уроком. Они с леди Маргарет задумали открыть пекарню. Кажется, оттаивает холодная леди Дамайн, — «мороженая островная селедка» осталось непроизнесенным.

— Тетушка решила открыть пекарню на пару с Амалией? Но тетя Маргарет хорошо умеет только перепелов на костре запекать, а с выпечкой у нее никогда не ладилось.

— Она не собирается там работать, зато намерена устроить мощную рекламную кампанию. Работать будет Амалия.

— А вот это тетушка сможет, не удивлюсь, если она сразу же накормит королеву пирогами Амалии.

— Я даже не удивлюсь, если она добудет для Амалии книгу рецептов балтской кухни, чтобы наверняка очаровать ее величество, — усмехнулся Доминико, развязывая последний узел шнуровки и медленно, ласкающими движениями, лишая жену одежды.

— Вполне возможно. Это все потом, — Кристина переключилась на более приятное времяпрепровождение.

Утро наступило для Кристины достаточно поздно, чтобы она могла сказать, что это было самое ленивое утро в ее жизни. Постель на половине Доминико снова была пуста, хотя подушка еще не остыла, а в ванной слышался плеск. Значит, он тоже совсем недавно встал, и не она одна проспала. Кристина высунула из-под одеяла руку, проверяя температуру в комнате. Довольно тепло. Видимо, не зря эти комнаты служили хозяйскими все время от постройки Даркмайр-холла. Даже весьма широкие окна не давали северным ветрам выдуть тепло из них, а еще сейчас, когда вместо дров в каминах горел каменный огонь, дом стал по-настоящему уютным.

Плеск в ванной прекратился, через пару минут оттуда вышел Доминико, откидывая на обнаженную спину влажные волосы, словно массу черных змеек. Он пока не заметил, что она проснулась, и двигался совершенно бесшумно, как никогда напоминая о своей не совсем человеческой природе. Кристина поспешила прикрыть глаза. Любопытно было — разбудит ее муж или нет. Чуть слышно звякнула щетка для волос в серебряном корпусе — Нико принялся расчесываться, это зрелище было достойно запечатления на полотнах каких-нибудь сагранзских мастеров: гордо откинутая голова, медленные движения, почти незаметные перекаты мускулов под смуглой кожей, своевольные черные кудри, свивающиеся, словно разозленные змеи, отказывающиеся ложиться в прическу. Она знала, что, расчесавшись, он махнет рукой на выбивающиеся пряди и просто перетянет волосы в низкий хвост тонкой лентой. Или не сделает даже этого, позволяя своей львиной гриве окружить лицо и плечи. Кристина перекатилась на живот, облокотилась на руку, любуясь мужем.

«Бесстыдное создание. Даже полотенца на чреслах нет! Негодник! М-м-м, ну зачем так соблазнительно выгибаться, да еще и стоя спиной к кровати, в потоках тепла от камина? Развернись немедленно!»

Сагранзец, словно услышав ее, повернулся каким-то танцующим движением, выгнул спину, потягиваясь.

— Доброе утро, львенок мой бесстыжий.

— Доброе, mi caro, — бархатное мурлыканье, от которого по телу проходит теплая волна, концентрируясь в нескольких особо чувствительных точках. — Ты прекраснее этого утра, любимая.

— Мы никуда ведь не торопимся?

— У нас есть как минимум два часа.

— Иди ко мне, проведем их с пользой, — Кристина лукаво щурилась.

Вместо ответа он скользнул к постели, как большой грациозный зверь, простираясь перед ней.

— A partir de la espuma del mar salió diosa desnuda,

Y el viento del este se encontró con su fragancia de rosas

Y el viento del oeste trajo su velo de niebla,

Y el sur flores duchó, tejiendo les en una magnífica túnica.

Кристина добросовестно пыталась перевести, но не вышло вот так сходу. Но все равно, было очень приятно.

— Un viento del norte se lo robó por la mañana como un pájaro,

Llevar en las manos, el novio, la novia que lleva*, — прошептал Доминико, через слово целуя ее.

Кристина с нескрываемым удовольствием принимала его ласки, наслаждаясь ощущением сильного тела в объятиях. Было в их любовных играх что-то от борьбы, где рано или поздно покорялись оба, и оба же выигрывали. И абсолютно не было пошлости, даже намека на нее. Ни одна ласка, сколь бы необычной она ни была, не казалась неуместной. И на утреннее купание Нико пришлось жену нести на руках, Крис хихикала и утверждала, что она змея и ног у нее нет.

— Нужно заехать в кондитерскую, взять там пирожных для родителей Жозефин. С цветами и вином можно не угадать, а тесто и сливки всегда к месту.

— Хорошо, mi amante, — согласился маркиз. — Но через полчаса приедет портной и Амалия, помнишь? А после обеда мы уже отправимся к Эсташ-Канниг.

— Или можно отправить кого-то за красивой коробкой, а пирожные сделает Валенсо. Спросит у Элен про кэр-исские сладости, — Кристина лениво нежилась в воде. — Хочу на ужин рыбу и белое вино.

— Я предупрежу Валенсо, — Доминико поцеловал высунувшуюся из воды ножку, фыркнул и чуть прикусил кончик пальца.

— Ай, — Кристина засмеялась. — Иди уже, одевайся и распорядись об ужине, лимонном десерте, пирожных, и еще я хочу кофе.

— Прислать тебе Джоанну?

— Да, Нико. Пускай поможет одеться.

Новый день начался великолепно. Значит, пройдет он так же, в этом Кристина была уверена. Джоанна разобрала ей волосы, сделала прическу, помогла облачиться в синее платье.

— И весь комплект украшений, Джоанна.

Портные временами бывают снобами, не хотелось бы, чтоб он счел Амалию служанкой и сказал это вслух. Придется ошеломлять богатством и великолепием. И вообще, ей просто нравятся украшения.

Принесенные расторопной служанкой шкатулки и их содержимое были придирчиво осмотрены. Два браслета с темно-синими, «шелковыми» сапфирами и жемчугом, довольно простое, но вместе с тем баснословной ценности колье на шею, кольцо, довольно симпатично смотрящееся с обручальным рядом, серьги. Подумав, диадему она все же не стала трогать. Хотя волосы Джоанна и украсила ей шпильками с изящными розетками из тех же сапфиров и жемчуга. Кристина тщательно осмотрела себя в зеркале и осталась весьма довольна увиденным. Это заставит портного понять, что даму разочаровывать не следует. С этим мастером она еще не работала, тот портной, что обычно шил ей платья, оставил лавку и мастерскую своему старшему сыну и уехал доживать век в деревню — как это часто бывает, отказали глаза. Нового мастера с порога нужно было ошеломлять. А еще надеяться, что он вообще умет шить, и на сыне искусника природа не отдохнула с потягиваниями и сладким сном.

Явившийся к назначенному времени мужчина ничем не напоминал мастера Санчеса, лысоватого бойкого толстячка, да и своего отца, всегда довольно гордо несшего голову, что комично смотрелось при его сгорбленной спине, тоже не напоминал. Кристина только чудом удержала возглас: «Что это?». Этого мастера хотелось накормить, напоить, прижать к груди и пожалеть.