Игра отражений (СИ)

— У меня тоже не сахар с медом.

— Я люблю вас.

Повисла тишина, нарушаемая лишь легким шелестом листьев и чириканием какой-то птахи в кроне над ними. Наконец, Кристиан опомнился:

— Я вас тоже. Простите. Я, наверное, невежлив?

— За что вы извиняетесь? Какая вежливость? — изумился Доминико.

— Не знаю, я просто в растерянности, — Кристиан потер лоб.

— И оттого солгали мне сейчас. Не стоит, — юноша улыбнулся. — Вы не любите меня. Я вам интересен, пожалуй, забавен, я младше вас и иногда веду себя, как ребенок. Но если позволите, я постараюсь сделать так, чтобы сказанные вами сегодня слова стали правдой. Просто помогите мне и не отталкивайте, если вдруг ошибусь.

— Я не имею привычки лгать, — прозвучало это сухо. — Но вы вольны трактовать мои слова и поступки так, как сочтете нужным.

Обида нахлынула неожиданно сильно. Кристиану и так с трудом далось признание.

— Кристиан? — Доминико в который раз послал лесом этикет, взял напряженно сжатые в кулаки руки своего визави в ладони, согревая. — Простите, я обидел вас? Простите же меня, я все еще глупый мальчишка, не умеющий читать в душах.

— Ничего страшного не случилось. Все в порядке.

— Случилось. Я обидел вас.

Кристиан улыбнулся уже спокойно:

— Ничего, я вас прощаю. Но в следующий раз говорите чуть тише, вас неверно поймут, когда вы признаетесь в любви брату своей невесты.

— Здесь никого нет, кроме нас. Матушка называла эту аллею «Тупиком влюбленных», я не думал, что узнаю ее по описанию.

Кристиан осмотрелся:

— И впрямь. А я не заметил, как мы сюда пришли. Кстати, мне нужен ваш ум. Как пригласить на мою помолвку Кристину? Вариант с быстрым прибеганием не пройдет.

Доминико стиснул зубы. Он не хотел ни с кем делиться своим чудом, даже фиктивно. Медленно, осторожно подбирая слова, он спросил:

— Скажите, Кристиан, а здесь, на Островах нелегитимны тривиумы?

— Три… А, тройственные союзы. Легитимны, хотя с несколькими условиями. Например, социальное равенство всех участников.

— То есть? А как возможно иначе? — захлопал глазами Доминико.

— Ну, просто бывали случаи, когда пытались взять в брак любовницу лорда, которая была то ли прачкой, то ли кем-то вроде этого.

— Значит, никто не будет против, если я сделаю предложение не только Кристине, но и Кристиану?

Лорд Сент-Клер только молча помотал головой и обнял Доминико. Тот даже вздохнул так, как вздыхает от долгих рыданий ребенок, прижимаясь к лорду и касаясь его щеки своей, уже чуть колючей — сагранзские мальчики быстро взрослеют, быстро начинают бриться, порой и по два раза на дню. Кристиан его словно и не собирался выпускать, обнимал, прижимал к себе, счастливый донельзя.

— И на свадьбах мы разоримся. На двух.

— Ни в коей мере, но я же не могу позволить, чтобы свадьбы у моих жениха и невесты были не под стать им? Все только лучшее… — и крепкие руки чуть сильнее сжались вокруг талии. Такой собственник, Боже милосердный, такой юный нахал, что невозможно не восхититься. Кристиан и восхитился, и избранника поцеловал. За ухом.

— Щекотно, — поежился Доминико, улыбаясь. — Так я все же прощен?

И при том так и не разжал рук, словно опасаясь, что добыча сбежит. Или просто пытаясь насытиться тактильным контактом, пока есть такая возможность.

— Да, полностью, — Кристиан вырываться не спешил.

— Ум-м-м… запах миндаля… Похоже, он уже стал моим любимым за эти два дня, — Доминико втянул воздух носом, едва не касаясь им шеи лорда. Ощущение было такое, словно он напился молодого вина — кружилась голова, и тяжелый жар стекал от сердца вниз.

— Я люблю миндальное мыло. И миндальные пирожные. И тебя.

Доминико все же поднял руку, но лишь для того, чтобы отвести от шеи Кристиана выбившийся из хвоста локон. Губы — чуть шершавые, но еще совсем по-детски мягкие провели по коже, и это даже поцелуем не было. Но обожгло, словно яростное пламя, заставило вздрогнуть. И эта дрожь передалась Доминико, он отступил, нехотя и медленно, поймав в ладони кисти Кристиана, словно отпустить его совсем было невозможно. В себя прийти Кристиана заставили негромкие голоса, приближающиеся к ним. К «тупику влюбленных» шла какая-то пара.

Они переглянулись, не сговариваясь, перешагнули бордюр из росянок и нырнули в густые заросли жимолости, уже буро-алой, но еще не сбросившей листву. Там их точно не найдут, если не примутся искать целенаправленно. Хотя, кому надо их разыскивать? За кустами обнаружилась неожиданно уютная беседка, увитая сплошь плетями кошачьего винограда, заплетен был даже вход. К ней не вело ни единой дорожки, и понятно, отчего — садовники, похоже, принимали ее за куст. Внутри было немного сыро, но зато можно было сесть рядом и согревать друг друга. Непривычное ощущение для Кристиана. Слишком близко, но это, как ни странно, не вызывало неприятия. Наоборот, прикосновения хотелось продолжать. И сидеть вот так, чувствуя тепло тела Доминика. Горячий юный сагранзец, дитя солнечных холмов и виноградников. Ходячее искушение с порочными губами и смущенным взглядом колдовских глаз. Свободная птица, которой пришлось добровольно отправиться в клетку. Должно быть, ему и в самом деле тяжело в этой клетке из условностей.

— А в вашем языке есть различие в обращениях?

Доминико фыркнул:

— Нет, как и в вашем.

— Как жаль. Ну, ничего, — Кристан опять нацелился поцеловать его за ухом.

Это смущало Доминико, все его чувства были выписаны на лице. Ну еще бы, он ведь так и не мог понять, как реагировать на то, что его целует мужчина, который, одновременно, все же и женщина.

— Я что-то не так сделал?

— Ох, нет, — а краснеет Доминико, оказывается, начиная с ушей. Какая прелесть. — Просто я… Просто продолжайте.

Кристиан тут же воспользовался данным позволением, поцеловал еще раз. К дьяволу все, этот мальчик принадлежит ему… ей… им обоим, и будет принадлежать им полностью. Просто приручить, заставить поверить, что в постели с мужчиной может быть столь же хорошо, как и в постели с женщиной. Господи, только б не поспешить! За что Ты наделил это создание таким соблазнительным телом, Боже? А родился Кристиан все-таки мужчиной. Но пугать жениха? Нет уж… На брачном ложе, так на брачном.

Оба после этого странного недопоцелуя быстро и бурно дышали, прижимаясь друг к другу плечами, и одновременно посмотрели друг на друга. И рассмеялись тоже одновременно, правда, тихо: беседка была недалеко от аллеи, их могли услышать.

— Вы невозможны, Кристиан. Что вы делаете в этой холодной стране? Вы рождены для Сагранзы.

— И чем мне там заниматься, Доминико? Здесь я хотя б развлекаюсь.

— Жить. Путешествовать. Учиться. Развлекаться. То же, что и здесь, но свободнее, да и в более благоприятном климате, — Доминико подавил дрожь: все же замерз, хоть и одет был тепло, и Кристиан рядом согревал бок своим телом.